Садик (1/1)

Через дорогу от нашего дома стояла четырехэтажка, во дворе которой была детская площадка: две карусели, сломанная горка и песочница без песка. В нашем же дворе были буквально катакомбы: сараи, из которых пахло сыростью, старая мебель, битое стекло и ржавые гвозди. Поэтому наше желание гулять на Карусели было обоснованным. Мы отпрашивались у родителей и шли через дорогу в соседний двор. Там из разных подъездов выходили другие дети, с которыми мы придумывали совместные игры, а чаще, конечно, просто крутились на карусели до тошноты.

Был летний день. Я раскручивала карусель ногами и катала сестру по кругу. Странные яркие белые пятна запрыгали по земле и зданиям, а затем мы услышали голос из рупора на другой стороне улицы. Спрыгнув с карусели, мы мигом побежали в сторону голоса, к дороге. Голос и отблески света доносились до нас со стороны детского садика «Пчелка», который был неподалеку. Там уже стояла толпа людей. Зеваки закрывали нам обзор, ничего не было понятно, как вдруг кто-то из взрослых подошел к нам и сказал, что там снимают кино про плохого человека, который взял в заложники детей в садике.

Надо сказать, до этого я никогда не была на съемочной площадке. И никогда не думала, что кино снимают вот так – в толпе наших соседей. Кто-то из знакомых мальчишек подбежал к нам и, запыхавшись, начал рассказывать, что там стоит вооот такая огромная машина с техникой, а люди ходят с камерами и снимают человека с НАСТОЯЩИМ пистолетом в руках. Мне очень хотелось это увидеть своими глазами, но посмотрев на сестру, я поняла, что не стоит рисковать идти в толпу. И потом, становясь старше, я часто сдерживала себя в желаниях, чувствуя ответственность за Аню и понимая, что нужно показывать ей хороший пример. При этом никто особо от меня этого не требовал и не учил ничему такому. Это знание родилось из меня самой и сопровождает меня всю жизнь.

Я до сих пор не знаю название того фильма и вышел ли он вообще на экраны, но примерно через год в детский садик «Пчелка» пошла моя сестра.

***

Несмотря на все мои ожидания, мне нравилось быть старшей сестрой. Я постоянно чувствовала ответственность за Аню и мне хотелось о ней заботиться. Нужно отдать должное, сестра меня слушалась и, кажется, нам было хорошо вместе.

Когда мне было 10, я училась в школе во вторую смену. После уроков я не задерживалась, а сразу бежала домой чтобы забрать из садика сестру. Мне нравилось то наше время вместе. В саду всегда пахло манной кашей с изюмом и пирожками с повидлом. Я поднималась в группу на второй этаж, заглядывала в игровую комнату и звала Аню. Она тут же бросала все игры и бежала ко мне одеваться. Я брала ее за руку и всю дорогу до дома, а это около 150 метров, мы говорили с ней о том, как прошел ее день, чем кормили, во что играли. Потом мы приходили домой, переодевались в домашнее, я готовила пиццу на батоне в микроволновке, делала чай и мы смотрели мультики. Это время до сих пор остается в моей памяти как одно из самых беззаботных и прекрасных.

Уже не помню, как мы это узнали, но однажды девочку Галю из Аниной группы не забрали родители и ей пришлось ночевать со сторожем. Я помню глаза сестры, которая была напугана и даже заплакала. Она вообще всегда очень чувствительная и плачет не из-за страха за себя, а за других людей.

В некоторые дни мои уроки в школе заканчивались раньше обычного, но я все равно шла скорее домой, чтобы забрать Аню и провести больше времени вместе. Я боялась, что она может почувствовать себя ненужной и брошенной, как та Галя и мне хотелось как-то ее радовать. Все деньги на карманные расходы, которые мне давали родители, я тратила после школы вместе с сестрой на сладости в ларьке. Мы подходили к окошку, и я говорила: «Показывай, что хочешь. Хочешь вот это? А это? Может, это?». Мне всегда казалось, что я, как старшая, должна ее баловать. Точнее нет. Мне САМОЙ хотелось ее баловать, а ей хотелось быть балованной.