Глава 1 (1/2)

Мы бы даже стали колоть витамин С, если бы они сделали его нелегальным

Trainspotting («На игле»)</p>

Тело под ним монотонно покачивалось взад-вперед. Парень был вмазанный и смотрел в пустоту то и дело норовившимися закатиться под веки глазками.

— Одной иглой — никогда, — в продолжение беседы высказал обладатель глубокого мужского голоса.

— А без гандона, значит, можно? — с издёвкой спросил собеседник.

— Гандоны дорогие, — возразил первый.

— Чем он ширнулся? — развернувшись, спросил Юнги товарищей, вальяжно рассевшихся по креслам и не обращавших никакого внимания на происходящее перед ними соитие.

Они продолжали что-то обсуждать. Он их не слушал, только какая-то бессмыслица доносилась до слуха. Видно, сигаретный дым подхватывал самые дурацкие реплики и доносил их до Миновых ушей.

Он устал вбиваться в почти никак не реагирующее на его потуги тело. Никакого удовольствия. Да и стрёмно как-то.

— Мяу, — прилетел ему ответ Тэхёна. Так они называли мефедрон — стимулятор и эмпатоген, схожий с амфетамином.

— Да не пизди, он щас откинется тут. Что ещё?

— Он с собой его принёс. Наверное, паль, — рассудил Чонгук.

— Блять.

Он вынул из паренька член и свёл его колени вместе, укладывая набок на постель. Взяв его за лицо, обнаружил, что тот был весь в холодном поту. Мин стянул пустенький презерватив и кинул его в сторону, тот с шлепком прилип к полу. Член всё ещё твёрдо стоял, несмотря на совсем не возбуждающую картину перед глазами. Спасибо мефу за это.

Он приблизил своё лицо к парню и заглянул ему в глаза, оттянув его нижние веки. Расширенные зрачки бегали из стороны в сторону — у него был так называемый нистагм.

— Эй, ты меня слышишь?

Парень под ним что-то неразборчиво промычал. Мин, обеспокоенный, развернулся к своим товарищам и закричал:

— Сука, он щас откинется! Что делать?

— Да оставь его, отойдёт, — лениво протянул Тэхён, закуривая тонкую сигарету.

— Кто это вообще такой? — отхлебнув воды из литровой бутылки, спросил Чонгук.

— Какой-то знакомый Хобота. Я его не видел раньше, — ответил Тэхён.

— Ты даже не знаешь его имени, да? — Чонгук усмехнулся и встал с кресла. Подошёл к парнишке и заглянул тому в лицо.

— Да я не ебу, зачем мне знать? — раздраженно бросил ему Юнги и развернулся к парню, вновь хватая его за щёки. — Как тебя зовут?

— А-а, — донеслось снизу. Парень с силой зажмурился и закашлялся.

— Значит так, а-а, полежи, отойди, а потом съёбывай отсюда нахуй, — рявкнул Мин и слез с кровати, голыми ступнями придавливая крошки на грязном ковре к полу. — Он хоть совершеннолетний? — Мин бросил на него короткий взгляд. Ну, скорей всего он погорячился. Парень был моложавый, но точно старше двадцати.

— Да посмотри на его кожу, ему явно не пятнадцать. Вся сухая и в морщинах. Совсем не ухаживает за собой, — встряхнув парня за обнаженные плечи, прогундел Чонгук.

Юнги не заметил, чтобы у парня было что-то не так с кожей, она была чистая и мягкая, будто он регулярно посещал косметолога. Более того — он был везде выбрит, на голове сохранялась какая-то укладка, а тело было очень подтянутое, хоть и худенькое. Чонгук просто был завистливой сукой.

— Зато какая у него жопа! Просто роскошь, — склонив голову набок, чтобы рассмотреть парнишку повнимательнее и со всех сторон, воскликнул Тэхён.

Парень от встряски Чонгука снова закашлялся, вспененная рвота пролилась из его рта. Чонгук брезгливо скривил лицо и перевернул тело, чтобы он не захлебнулся и запачкал не кровать, а пол. Незнакомец свесился с кровати; с его губ на ковёр стекала жёлтая жижа.

— Блядь, сам будешь отмывать мне ковёр! — закричал Мин и ушёл из комнаты, громко хлопнув дверью, но вернулся тут же, одумавшись, чтобы найти свои шмотки.

— Сам его снасильничал, ещё и жалуется! — воскликнул Чонгук, складывая руки на груди.

— Я его не насильничал!

— Этому ковру уже ничего не страшно, — промурчал Тэхён и поднялся с кресла. Он был в чужой рубашке и, кажется, своих боксерах. Затягиваясь медленно, он подошёл к Чонгуку и уместился головой на его плече. Парень уложил руку Тэхёну на талию, и они стояли, обнявшись, и смотрели, как выворачивает незнакомца на Миновский ковёр.

— Отдай мою рубашку, — прорычал Мин и рывком стянул с плеч Тэхёна рубашку. Та была вся мятая и в жёлтых пятнах.

— Дядь, прими таблетки. Агрессивный ты какой-то, — прыснул Чонгук, вновь приобнимая Тэхёна за талию.

У них у всех были прозвища. Мина звали Дядей, и никто уже не мог вспомнить, почему. Иногда, если хотели подколоть, звали Тони Монтаной, потому что как-то раз, объебавшись, Мин врубил фильм ”Лицо со шрамом” и постоянно орал всем, что чувствует себя, как герой Аль Пачино.

— Когда придёт Хобот?

Хобот плотно сидел на кокаине, а ещё у него был изогнутый член. Так к нему и приклеилось это прозвище.

— Через пару часов, — ответил Тэхён.

— Блять. Напиши ему, что если он не принесет с собой меф, может не приходить, — бросил Мин и направился к выходу из комнаты. — И когда ты снова начнёшь проставляться, а?! — крикнул Мин вдогонку.

— Моего поставщика взяли. Могу подогнать герыча, но сам в курсе цен, — отозвался Тэхён. — А Хобот не ебашит синтетику, ты же знаешь!

— Зато у него много знакомых, которые ебашат. Звезда, блять.

— У-у, — раздосадованно протянул Чонгук и отпустил его талию, — Наша Ставка не справляется со своими обязанностями. Её нужно наказать, — пробираясь рукой под трусы Тэхёну, продолжил Чонгук.

Тэхёна изредка звали Ставкой, потому что у него было до неприличия много дилеров и курьеров в знакомых (Поставка превратилась в Ставку), но по какой-то причине за ним это прозвище не закрепилось. А ещё их компания как-то поставила последний грамм на то, что Чонгук его нагнёт. До Чонгука Тэхён исключительно ебал других сам. Иногда его называли Мазой — то есть человечком, у которого всегда есть возможность достать дурь. Настоящее имя ему шло больше. Как и его природная красота, использование настоящего имени добавляло ему какого-то шарма и создавало иллюзию того, что он нормальный человек, хотя по масти он был той ещё крысой.

На прозвище Чонгука ушло меньше всего фантазии: просто Гуки.

— Сколько у тебя на руках? — спросил Мин, подойдя к этой парочке.

— Шесть.

— На троих на пару-тройку дней игр хватит. Ладно, — заключил Мин. — Я сам возьму завтра.

— А с чего ты взял, что я буду делиться, а? — Тэхён нахмурился и резко выпустил сигаретный дым изо рта, отмахиваясь от Чонгука, который продолжал пытаться воскресить его член под трусами.

— Ну со мной-то ты поделишься? — томно зашептал Гуки, обхватывая его тело своими руками и прижимая к своей обнажённой груди.

Юнги они все задрали. Такие милые, просто голубки, но за последнюю дозу перегрызут друг другу шеи. Он закатил глаза и, прежде чем выйти из комнаты, сказал:

— Я иду мыться. Чтоб когда я вернулся, вас двоих и вот этого вот здесь не было, и Хобот пусть идёт нахуй. Даю пятнадцать минут.

***</p>

Когда Юнги вышел из душа и прошелся по коридору, с удовлетворением он обнаружил, что чужой обуви на пороге дома не находилось. Он зашел в свою комнату и рухнул на широкую двуспальную кровать, по-старчески прокряхтев. Ему всё-таки было под тридцатник. В нос, правда, ударил мерзкий запах рвоты. Он скривился и заглянул через кровать. Рвота всё еще была влажная, и её можно было оттереть, но Дядя бешено заматерился, раздосадованный тем фактом, что отправил парня в невменосе прочь, и ему теперь придется оттирать его блевотину самому.

— Ах ты сука такая! — добавил он и закурил.

— А-а… — донеслось из-за другого края кровати.

— Блять! — заорал от испуга Мин. Он обошёл кровать и заглянул в тот угол, откуда донесся этот знакомый голос, — Какого хуя ты ещё тут?

— Дай воды, — парень едва сумел найти его лицо взглядом. Его пальцы перебирали ворс ковра беспомощно. Кажется, он даже рукой не мог нормально пошевелить, не то, чтобы уйти на своих двоих.

Юнги, чуть ли не рыча от недовольства, опустился на корточки перед парнем. Он стянул с постели смятое покрывало и бросил его на пацана, а затем, обхватив его, с кряхтением затащил на кровать. Парень смотрел на него из-под полуприкрытых век замутнённым взглядом и шевелил губами. Начал стучать зубами.

— Ты передознулся? — коснувшись его лба, задал Мин свой риторический вопрос. Парень помотал головой из стороны в сторону, а потом закатил глаза, скорее всего не по своему желанию. Мин с недовольным рёвом поднялся с постели, и, громко топая, поплёлся на кухню, чтобы налить воды этому чуваку. — На, — протягивая кружку. — Как отойдёшь, уходи.