Глава 55. Низкий поклон* (1/2)
*Коутоу — обряд тройного коленопреклонения и девятикратного челобитья (поэтому также описательно «саньгуй цзюкоу»), который по китайскому дипломатическому этикету было принято совершать при приближении к особе императора.
Су Цин на самом деле не был уверен, какую выгоду он получит от этого. Прошло уже больше трех лет. Переехал ли Су Чэндэ? Даже если бы он не переехал, обязательно ли он был бы дома? Возможно, он пошел на какое-нибудь светское мероприятие? Или уехал куда-нибудь в очередную деловую поездку?
С годами у Су Цина выработалась привычка. Куда бы он ни пошел, он находил способ заполучить в свои руки вечернюю газету города B. Эта бумага на самом деле ничего не стоила. Половина газеты была занята рекламой. Помимо заголовков на первых полосах, касающихся основных направлений политики правительства, которые, как уже знал каждый гражданин Китая, были представлены в качестве новостей: недостоверные сплетни о знаменитостях в разделе развлечений и еще менее достоверные комментарии об акциях и облигациях в разделе финансов. В основном все, что оставалось, это объявления о потерях, находках и похоронах.
Единственное, что Су Цин чувствовал по отношению к этому, заключалось в случайных публикациях интервью или слухов о предпринимателях города. Су Чэндэ время от времени появлялся там, удовлетворяя свое старомодное тщеславие по поводу «быть на телевидении» и «быть в газетах» - даже если предположительно только крупные учреждения города B подписывались на рассматриваемую газету, и она в основном использовалась в качестве подставки для чайных чашек.
Когда Су Цин видел что-нибудь, касающееся Су Чэндэ, он вырезал это и сохранял. Иногда он думал: «Старику скоро шестьдесят, почему ему все еще нужно зарабатывать себе на жизнь? Что он пытается сделать, проводя весь день в суете и движении?» Но когда он подумал об этом, сердце Су Цина защемило — Су Чэндэ был один в этом большом доме, не считая, экономки. Если он не рисковал своей жизнью, занимаясь бизнесом каждый день, что еще ему оставалось делать?
Су Цин чувствовал, что он взобрался на тысячи стен и, наконец, упал с одной — он обманывал других каждый день, и однажды его, наконец, обманул кто-то другой. В тот день генерал Сюн задал ему три вопроса, ни на один из которых он не смог ответить. Поэтому генерал Сюн пообещал ему: “Если ты придешь в подразделение RZ, я дам тебе удостоверение личности, удостоверение личности, которое позволит тебе вернуться домой.”
Однако теперь у него было удостоверение личности, и он мог сказать «Я работаю на правительство» так же непринужденно, как тогда Ху Бугуй, и имя в его удостоверении личности, наконец, вернулось к его первоначальному, но он обнаружил, что все еще не решается вернуться домой. Он не знал, будет ли там еще один скрытый снайпер или еще один человек с «большой куколкой» на спине, затаившийся в засаде.
Он только осмелился нарядиться старым нищим с лицом, покрытым большой седой бородой, одетым в «ультрасовременную» одежду и волочащим фальшивую отсутствующую ногу. Держа в руках маленькую эмалированную жестянку, он съежился на перекрестке, который Су Чэндэ должен был проехать по дороге домой с работы.
На этом перекрестке часто были пробки. Су Чэндэ иногда оставлял машину водителю и сам шел домой пешком.
Весь день он лениво прислонялся к стене. Когда прохожие бросали мелочь в его миску, он не реагировал и не благодарил их, только щурился от тусклого света. Во второй половине дня он собрал всего около десяти юаней.
Небо постепенно темнело, и люди начали проходить мимо один за другим, возвращаясь, домой с работы. Поток людей и машин стал перегруженным. Только тогда Су Цин медленно пришел в себя. На шумном, оживленном перекрестке он выглянул из моря людей и потока машин, пристально глядя в одном направлении в течение долгого времени.
Внезапно в его слегка прищуренных глазах вспыхнул огонек. Спина Су Цина, замаскированная под горб старого нищего, незаметно напряглась, а руки, висевшие по бокам, слегка дрожали — он увидел знакомую машину.
Он медленно прокладывал себе путь сквозь заторы послеполуденного час пика. Пятьсот метров, четыреста метров…
Затем эта фигура, невидимая уже много лет, но все еще знакомая, как обычно, вышла из машины. Кто-то медленно шел к нему. Су Цин прочистил слегка сдавленное горло, которое, казалось, что-то блокировало его. Постукивая по своей потертой эмалированной жестянке, он начал тихо и глубоко петь: “Люди и призраки, небо и земля. Богатство создает видимость щедрости. Если жизнь похожа на пьяный сон, путь будет гладким. Но, к сожалению, угрызения остаются…*”
* Песня 1996 года 去者 (ушедший) - Лю Хуан (刘欢). Оригинальные строчки: 人鬼天地 / 万金似慷慨 / 浮生若梦安载道 / 唯苦心良在.
Каждый человек приходил и уходил поспешно. Очень немногие обратили внимание на старого нищего у стены с отсутствующей ногой. Шаги Су Чэндэ были не быстрыми, потому что ему нечего было делать, после возвращения домой. В последнее время погода была плохой, и у него болели суставы. Он избегал людского потока и медленно шел вдоль стены, так что, случайно или нет, он услышал эти слова вперемешку с шумом города.
Ни одной нота не попадала в тональность*, но все слова были пронизаны невыразимой печалью.
*я никогда не имела дел с музыкой в профессиональном плане, так что если это неправильно сформулированное предложение скажите об этом.
Су Чэндэ взглянул на него и внезапно почувствовал себя несчастным. Насмехаясь над собой, он подумал: «По крайней мере, у меня еще есть немного денег. Мне не нужно просить милостыню на улице.»
Размышляя об этом, он остановился рядом со старым нищим. Он слушал, как он допевает всю песню, забывая слова и сбиваясь с мелодии, напевая и додумывая ее.
Только тогда слегка вялый взгляд «старого нищего» оторвался от угла. Подобно тысячам и тысячам людей, которые просили милостыню, он поднял руку в приветствии, с трудом наклонился и самым смиренным жестом слегка коснулся лбом земли, неразборчиво говоря на диалекте из какого-то неизвестного места.
Обычно Су Чэндэ проигнорировал бы это. Он привык к жестокой борьбе. Его сострадание более или менее угасло давным-давно. Как бы то ни было, даже ребенок знал, что большинство этих попрошаек, притворяющихся инвалидами, были мошенниками, но по какой-то причине он почувствовал укол в сердце. Он не задумывался об этом глубоко, только подумал, что, возможно, голос старого нищего тронул его.
Он все равно был беднягой, даже если он был мошенником, сидел там день за днем, сложив руки и кланяясь. Ему это далось не так просто, Су Чэндэ достал из кармана горсть мелочи и бросил ее в потертую миску, а затем пошел прямо домой, не оглядываясь по сторонам.
Он не видел, как старый нищий позади него, как благочестивый верующий, ползущий в паломничество, волоча одну длинную и одну короткую ногу, усиленно поворачивается и опускается на колени в его сторону, надолго прижимаясь лбом к ледяной земле, как будто он потерял силы выпрямиться снова.
В той жизни я путешествовал по горам, рекам и местам поклонения не для того, чтобы улучшить свою следующую жизнь, а только для того, чтобы встретить тебя на пути*.
*Цитата из стихотворения 6-го Далай-ламы Цангьянга Гьяцо
Весь полевой персонал был в отпуске, но Ху Бугуй не осмелился уехать. Он внимательно следил за результатами, поступающими из технического отдела, который работал всю ночь. Сюй Ру Чун вышел с докладом, щеголяя огромными темными кругами под глазами. “Капитан Ху, предположение профессора Чэна имеет смысл. Эта штука действительно представляет собой что-то вроде внешнего энергетического кристалла.”
“Здесь есть зонд, который может проникать в тело — основной принцип работы энергетического кристалла - это Закон Эмоционального Притяжения, вы знаете это, верно?” Увидев, что Ху Бугуй кивнул, Сюй Ру Чун потер виски. “Это имеет примерно ту же функцию. Разница в том, что эмоции, которые он поглощает, принадлежат самому владельцу, и он поглощает небольшое количество, затем изменяет частоту этого крошечного количества эмоций, и высокочастотные эмоциональные волны проявляются в форме энергии. Но поскольку количество поглощенных эмоций невелико, количество преобразованной энергии также невелико. Вы правильно предположили. Эта штука, должно быть, все еще находится в стадии эксперимента.”