Глава 32. Великий Триумфальный Полет (2/2)

*One Holy Water («Единая святая вода») - смертельный яд в первом романе серии романов уся 70-х годов писателя Гу Луна.

С тех пор как Су Цин узнал, что он вернулся голодным призраком, он твердо верил, что питательные вещества - это хорошо. В противном случае он бы только и делал, что ел с утра до вечера; у него даже на это не хватило бы времени. На нем все еще был больничный халат, его первоначальная одежда превратилась в лохмотья. Поскольку он находился в больнице, подразделение RZ не приготовило для него никакой другой одежды. Су Цин нахмурился, планируя решить эту проблему с помощью кражи после того, как он выйдет.

Он распахнул окно и высунул голову, чтобы посмотреть. За окном было ограждение. Это был четвертый этаж, и, предположительно, падение отсюда не убило бы его… Су Цин сглотнул. Он не знал, можно ли положиться на Лу Цинбая в этом случае. На каждом повороте лестницы была установлена камера слежения, а в вестибюле внизу была довольно строгая охрана. Су Цин мысленно подготовился и решил следовать своему первоначальному плану — выйти через окно.

Он протянул руку и толкнул железную решетку, и только тогда, к сожалению, обнаружил, что, хотя он и стал уродом, он все еще не так силен, как он себе представлял, способный отправить быка в полет и разрушить здание одним ударом. Вероятно, это произошло из-за качества той напольной плитки, он понял, что не соответствовал стандартам.

На этот раз, используя все свои силы, Су Цин, наконец, сумел согнуть железный прут в дугу голыми руками. К счастью, он был довольно худым и не нуждался в большом пространстве.

Ту Туту вытягивал шею рядом с ним. Он зевнул и надменно сказал: “Ты еще не сделал этого? Почему ты такой медлительный?”

Су Цин раздраженно посмотрел на него. “Потому что у тебя такая большая голова, что я боюсь, что ты застрянешь. Иди сюда!”

Он наклонился и поднял Ту Туту, затем встал на подоконник. Ту Туту мрачно объяснил: “Большая голова означает, что я умный.”

Су Цин шлепнул его по заднице. “Закрой свой рот, большая лампочка*. Берегись ветра.”

*В оригинале автор использует 大葱 (da cong, “большая луковица”), но англ.переводчик заменил луковицу на лампочку.

Затем, со свистом, Ту Туту почувствовал, как Су Цин спрыгнул вниз, держа его. Хотя скорость падения также была «воспроизведена в замедленном темпе» в глазах Су Цина, он все еще чувствовал себя неуверенно и не мог удержаться, чтобы не протянуть ноги, чтобы ухватиться за перила снаружи второго этажа. Они вдвоем повисли в воздухе вверх ногами.

Ту Туту не знал, что такое страх. Он усмехнулся, вероятно, подумав, что катается на американских горках. Су Цин прикрыл рот рукой. Как и Человек-паук, он использовал мышцы спины, чтобы согнуться. Затем он схватился за перила одной рукой, отпустил их ногами и продолжил падать со второго этажа, совершив приземление, которое было пугающим, но не болезненным.

Как только он коснулся земли, над ним пронесся луч фонарика. Су Цин подумал: «Вот и все. Какая отвратительная удача. Только спустились и сразу наткнулись на патруль.» Патрульный услышал движение и сначала хотел попросить подкрепления, но слова не успели слететь с его губ, как он увидел, что из этих двух людей один был пациентом, а другой - ребенком. Поэтому он подошел и дружелюбно спросил: “Почему вы тут так поздно? Не боитесь простудиться?”

Глаза Су Цина скосились, и он тут же поежился, соглашаясь. Дежурный молодой человек был довольно внимателен. Он снял пальто и отдал его ему, и даже понимающе улыбнулся. “Вам надоело оставаться в больнице, поэтому вы выбрались подышать свежим воздухом, да? Об этом не может быть и речи(уйти из больницы), но не задерживайтесь слишком долго. Лучше прислушаться к советам врачей.”

Су Цин взял пальто, которое он выиграл обманом. Он не пролил ни слезинки благодарности. Глядя на жесткую армейскую форму этого солдата, в его сердце зародился злой умысел. Он выдавил улыбку, похожую на улыбку хорька. “Я так долго пролежал в больнице, что собираюсь пустить корни. Это маленький щенок, который не спит посреди ночи и настаивает на том, чтобы выйти посмотреть на звезды.”

Говоря это, он ущипнул Ту Туту за задницу. Ту Туту немедленно взвыл, его маленький рот растянулся. Он начал плакать. “Ваа…я хочу посмотреть на звезды… я хочу увидеть «Вегу» и «птичий мост»*, ваа…я хочу увидеть...”

*Вероятно, это отсылка к «Пастуху и Ткачихе», истории о двух влюбленных, разделенных небесной рекой (Млечным путем), которые встречаются раз в год, когда сороки перекидывают через нее мост.

Солдат был ошеломлен. Он беспомощно погладил Ту Туту по голове. “Не плачь, малыш, я не говорил, что ты не можешь смотреть. Посмотри немного, а потом возвращайся. Поторопись и перестань плакать.”

Его уши были пронзены демоническим голосом маленького щенка, что он забыл обо всем — даже о том, что сегодня была облачная ночь.

Су Цин снова ущипнул Ту Туту за задницу. Как будто у него был выключатель, Ту Туту сразу же остановил слезы и выглянул из-под пальцев. “Действительно?”

Солдат ухмыльнулся ему, обнажив рот, полный очаровательных белых зубов. Он махнул рукой Су Цину и повернулся, чтобы уйти, радуясь, что хоть кому-то помог.

В тот момент, когда он повернулся, нестандартный удар Су Цина ловко обрушился на его шею. Его физическое состояние было хорошим, и он действовал чрезвычайно быстро; у обычного человека не было возможности отреагировать.

Солдат молча упал вперед, напугав Су Цина. Он тщательно проверил его дыхание, обнаружил, что с ним все в порядке, а затем вздохнул с облегчением. Он похлопал себя по груди и велел Ту Туту оставаться наготове. Он ловко снял с солдата одежду и переоделся.

Перед уходом он довольно заботливо накрыл этого живого Лэй Фэна* своим хлопчатобумажным больничным халатом. Используя одежду в качестве прикрытия, Су Цин очень низко натянул поля кепки и, согласно первоначальному плану, он, наконец, выбрался вместе с Ту Туту, напуганный, но невредимый.

*Лэй Фэн, солдат Народно-освободительной армии примерно в 1960-х годах, в пропаганде изображается как образцовый гражданин после ранней смерти.

Он снял кепку и махнул рукой в сторону лечебного центра подразделения RZ. Он одарил его слегка ехидной улыбкой, а затем с важным видом удалился.