Глава 18. Забор, Женщина, Собака. (2/2)

Поэтому он никогда раньше так сильно не стремился к «справедливости», как сейчас. И никогда прежде в этом тесном, болезненном, деформированном мире он, как один из слабых, не был таким злым, таким... бессильным.

В его голове внезапно возникла фраза, очень не соответствующая личному стилю Су Цина — в этом мире нет справедливости; справедливость существует только в негодовании и самоутешении слабых и в совести сильных. Внезапно, как человек без совести, в этих обстоятельствах, когда ему оставалось только обижаться, он понял, что такое совесть.

Су Цин понял, что имел в виду Чэнь Линь, взяв его с собой. Не было никакой разницы между его положением и положением этой женщины. Живя в сером доме, он был «инструментом». На территории Синих он был «домашним животным».

Во рту у него был привкус ржавчины. Он случайно прокусил губу, когда Су Цин пришел в себя, он уже замахивался кулаком в лицо Чэнь Линя. Чэнь Линь без особых усилий схватил его за запястье.

Большой палец Су Цина неудержимо потер кольцо, спрятанное на его среднем пальце — эта штука могла вызвать удар молнии, а Синие Печати были бичами, которые заслуживали того, чтобы их поразила небесная молния.

Внезапно раздался настойчивый голос Ху Бугуя: “Не надо! Су Цин, не рискуй! Ты не знаешь, как управлять шоковым кольцом, вероятность того, что ты смертельно ранишь его, невелика, не зли его!”

“Ты хочешь ударить меня.” Чэнь Линь посмотрел на него, слегка наклонив голову. Его очки немного сползли вниз, и его налитые кровью глаза стали отчетливо видны Су Цину. “Ты продолжаешь желать мне плохого конца, я это чувствую.”

Сила хватки Чэнь Линя на запястье Су Цина возросла. Большой палец Су Цина был вынужден отпустить кольцо на среднем пальце. Он был прижат к стене, больно ударившись спиной.

Чэнь Линь злобно посмотрел на него. Затем, внезапно, он начал смеяться, все громче и громче, пока, наконец, смех не стал почти пронзительно резким. Он протянул руку и слегка повернул пальцами подбородок Су Цина. Затем, без предупреждения, он отпустил его. Его смех резко оборвался. “Не волнуйся, я тоже думаю, что однажды плохо кончу.”

В ушах у него зазвучал звон цепи, и в воздухе из ниоткуда появился отвратительный запах. У Су Цина не хватило смелости повернуться и снова посмотреть на нее. Он только молча последовал за Чэнь Линем, слегка потирая ушибленное запястье. Он опустил голову, ясный взгляд его глаз стал немного свирепым. «Синяя Печать», подумал он, «ты существо, которое ест, но не гадит, рано или поздно экскременты сведут тебя с ума».

У дома, где жил Чэнь Линь, была красная крыша. Чэнь Линь открыл ворота и втолкнул Су Цина внутрь. Су Цин пошатнулся, но затем твердо встал. Он оглядел двор.

Дом был большим, а двор не маленьким, но казалось, что за ним уже давно никто не ухаживал. Он зарос сорняками, в нем царила мертвая тишина заброшенного дома. Во дворе стояло дерево, под которым что-то было навалено. Су Цин подошел ближе и увидел, что это был труп большой кошки. Несмотря на то, что он гнил, все равно можно было сказать, что тело кошки было разорвано надвое, как будто что-то разорвало его на части.

Что-то... разорвало его на части.

Су Цин подсознательно посмотрела на Чэнь Линя. Чэнь Линь опустил голову. Выражение его лица было непроницаемым. Открыв дверь в дом, он сказал Су Цину: “Заходи.”

Су Цин не пошевелился. Указывая на тело кошки, он спросил: “Это твое?”

Чэнь Линь рассмеялся. У его улыбки был странный вид. Дыхание Су Цина становилось все более и более учащенным. Он почувствовал, что его спина взмокла от холодного пота. Даже его дыхание стало прерывистым.

Ху Бугуй тихо сказал ему на ухо: “Су Цин, успокойся.”

Су Цин закрыл глаза и попытался вспомнить профессора Чэна в сером доме, вспомнить душераздирающие вопли Тянь Фэна, вспомнить двор Ши Хуэйчжана с той женщиной, живущей там, как собака… «Я должен успокоиться», тупо повторил он про себя. Успокоить себя…

Затем он сделал шаг вперед. Его колени ослабли, и он чуть не упал. Стиснув зубы, он сумел удержаться на ногах и пройти внутрь мимо Чэнь Линя.

Входная дверь виллы закрылась за ним. Он вошел в комнату с ощущением, что в ней нет жизни. Чэнь Линь сказал: “Самая дальняя комната слева на втором этаже. Ты можешь воспользоваться ей.” Затем он больше не обращал на него внимания. Он ушел, не сказав ни слова.

Су Цин немного постоял в гостиной и решил, что Чэнь Линь действительно не вернется, затем вздохнул, вытер пот и пополз вверх по лестнице. Его не особенно заметные эмоциональные ресурсы были сильно перегружены работой.

Он пришел в комнату, указанную Чэнь Линем. Как только он вошел в дверь, он понял, что здесь кто-то раньше жил. На деревянном столе виднелись следы от ногтей. Су Цин заставил себя не думать о тревожном вопросе, о том, куда делся человек, который жил здесь раньше. Он вошел с тревогой, а затем позволил своему воображению разгуляться на весь день. Он не услышал никакого движения со стороны Чэнь Линя. Затем его кишки, которые были заполнены просроченным молоком, снова потребовали пищи. Наконец он встал, чтобы порыться в холодильнике, и нашел кусок пиццы. На этот раз он не стал смотреть на дату изготовления, чтобы не расстраивать себя. Он схватил его и съел.

Насытившись, он принялся рыться в комнате. Она была не очень большой, но в ней была собственная ванная комната, книжная полка и платяной шкаф. Су Цин достал из него рубашку и померил ее. Он обнаружил, что была хорошей, только немного просторной. Он предположил, что её оставил человек, который жил здесь раньше.

После того, как он все перерыл, он устал. Он пошел в ванную, чтобы смыть дневную кровь и грязь. Он переоделся в чистую одежду. Плечи были немного широковаты, поэтому рукава были длинными. Он подвернул их, сел в кресло, и взял с полки книгу, коротая время.

До полуночи от Чэнь Линя не было никакого движения. Су Цин не смог удержаться и заснул.

На следующий день от Чэнь Линя по-прежнему не было никаких известий. Третий день… Вечером третьего дня, когда Су Цин начал немного расслабляться, Чэнь Линь пришел в его комнату без предупреждения.

Его налитые кровью глаза были малиновыми. Он схватил Су Цина за шею и прижал его к столу. Прежде чем Су Цин успел сообразить, что происходит, его голову заставили поднять. Затем рубашка, которая была на нем, внезапно разорвалась…