Глава 188. Чарльз. (1/2)

Десятью минутами ранее. Лондон.

В небольшом кабинете царила довольно мрачная атмосфера, Чарльз, нынешний командир отделения «Стали», а может уже и бывший, молча сидел за столом, уставившись в одну точку, его лицо было неестественно бледным, при этом, изредка, словно размышляя о чём-то, то поджимая губы, то покусывая палец, он тяжко вздыхал.

Подобное продолжалось не первый день, а уже третий по счёту, ведь брат с ним так и не связался после провала операции, но он не сомневался, что тот уже знал об этом и больше всего мужчина, боялся, что Витольд, может приехать к ним, он просто не знал, как смотреть ему в глаза, после столь позорного поражения.

И, виной этому стали его самоуверенность, высокомерие и глупость, ведь, вместо того, чтобы забыть о вражде с Лавром и закончить задание, он решил отомстить ему за унижения десятилетней давности и презрение, которым убийца поливал его всё это время.

Хотя, если бы он тогда отправил его к Министру Магии, а сам взял бы на себя безносого ублюдка, волшебник, был уверен, что миссия была бы успешно завершена.

А сейчас, он просто не знал, что делать, ведь они понесли огромные потери: помимо отряда Лавра, который просто ушёл, при этом оставив записку, что тот вскоре вернётся за его головой, от чего последнее время, Чарльз, почти не смыкал глаза, опасаясь за свою жизнь; ещё и пятьдесят хорошо обученных волшебников и Юджина, одного из капитанов, который взял на себя Аластора Грюма, а впоследствии пал от рук Альбуса Дамблдора.

И, поэтому, он просто ждал, когда кто-то из штаба свяжется с ним и скажет, что делать дальше. Командир отделения, понимал, что миссия по захвату страны была провалена, если только им на выручку не отправят три или четыре подотряда отделения «Алмаз», в чём он сильно сомневался, да и остальные были слишком заняты.

Взяв небольшой бокал с янтарной жидкостью со стола, он залпом осушил его, а после, даже глазом не моргнув, положил обратно и вновь вздохнул, но через миг, Чарльз, встрепенулся и поднявшись на ватных ногах, с тяжёлым вдохом подошёл к картине, которая почти сразу отодвинулась в сторону, открыв его взору зеркало, в котором была фигура Витольда и тот выглядел совершенно равнодушным.

Любой другой на его месте, не знающий Алегрию, был бы счастлив увидеть, что тот не злился и выглядел довольно спокойным, но как человек, знакомый с ним с пелёнок, он понимал, что это лишь маска и мужчина был в гневе.

Но, волшебник, уже ожидал подобное, поэтому почти не изменился в лице, а с печальной улыбкой смотрел в глаза своего старшего брата.

— Ты понимаешь, почему я связался с тобой только сейчас? — холодно спросил тот.

— Чтобы не сорваться сюда и не убить меня на месте.

— Я уже получил твой отчёт и отчёт Лавра, — при упоминании последнего, лицо Чарльза, скривилось, но Витольд, проигнорировал это и всё так же молча смотрел на брата, — Что ты планируешь делать дальше?

— Отступить, эта битва проиграна, я ничего не смогу сделать с тем, что осталось от отделения «Стали», а дальнейшие попытки продолжить миссию, могут привести к ещё большим потерями

— Радует, что ты хотя бы понимаешь, в какой ситуации сейчас находишься, приказ от лидера, немедленно возвращайся в штаб с остатками отделения «Стали», миссия по захвату Британии — провалена.

— Да… — кивнул волшебник, опустив голову, больше не решаясь встреться взглядом с Витольдом, ведь он разрушил всё, что долгое время строил его брат и вполне возможно, что отделение, после возвращения, просто могут расформировать, ведь в нём осталось слишком мало людей, всего лишь сто сорок два волшебника, один капитан и он, — Прости…

Но всё, что тот услышал в ответ, это тяжкий вздох и как раз в этот миг, Чарльз, вздрогнул и резко поднял взгляд в потолок, от чего, наблюдающий за ним Алегрия, нахмурился.

— Что так… — но, договорить он не успел, как увидел, что потолок стал прозрачным, а за ним было неестественно ярко-голубое небо, являющееся ничем иным, как огромным куполом.

— А вот и наказание, за мои ошибки… — в его руке возникла палочка, взмахнув которой, так ничего и не произошло, от чего его и так натянутая улыбка, стала ещё более неестественной, даже какой-то опечаленной, — Нам не уйти отсюда…