Глава 4: Виски (2/2)

Она робко улыбнулась Ориону.

— Мне уйти? — спросила девушка.

Сириус покачал головой. Что бы ни хотел сказать его отец, он всё равно расскажет это Лили, тем более что сейчас Джеймс вряд ли захочет выслушивать его проблемы.

Она проскользнула в комнату.

— Мы пропустили обед. — Лили повернулась к его отцу и спросила: — Вы что-нибудь хотите, мистер Блэк?

— Нет, спасибо.

Какое-то время они неловко стояли, пока девушка не поняла в чём дело.

— Прошу, не надо из-за меня стоять. Садитесь, я просто хочу что-нибудь приготовить. — Она повернулась к столу, достала разделочную доску и открыла холодильник, чтобы достать овощи и нарезать их для салата.

Орион вернулся на свое место и уставился на столешницу между ними.

— Сириус, твои мать и брат мертвы. — Он глубоко вздохнул и начал объяснять, не дожидаясь реакции от Сириуса. — Регулус пропал примерно восемь недель назад. Через три дня после исчезновения, не получив ответа на его призыв, Тёмный Лорд объявил его предателем и вызвал твою мать. Это она попросила поставить Регулусу Тёмную Метку; она его поручитель, так как убедила его принять Метку до того, как он достиг совершеннолетия. — Маг сглотнул, прежде чем продолжить: — Он наказал Вальбургу… — Орион позволил взгляду скользнуть к Лили, но затем снова уставился в стол. — позволив некоторым из своих старших последователей… — он замолчал, прикрыв глаза. — Их было шестеро. Лестрейндж, Розье, Мальсибер, Нотт, Долохов и Эйвери.

Лили ахнула, когда поняла, что произошло, но не обернулась, чтобы прервать их уединение. Сириус ничего не сказал, наблюдая за своим отцом: заметил морщинки вокруг его глаз и то, как он сжал челюсти, а затем расслабил их.

— Я не знал, но твоя мать ещё могла забеременеть. Когда она узнала, что ждёт ребёнка, то повесилась в нашей спальне. Я нашёл её неделю назад с запиской, в которой объяснялось, что она не потерпит позора, не зная отца своего ребёнка, и не удостоит ни одного такого отпрыска имени Блэк.

Сириус удивился, почему отец ждал неделю, чтобы сказать об этом ему, но в то же время был рад, что, скорее всего, уже пропустил похороны.

— После того, как пропал твой брат, я впал в отчаяние, Сириус. Шесть столетий роду Блэк, а я погубил семью, превратив её в прах. Когда Регулус и ты… — Он сделал паузу и наконец посмотрел Сириусу в глаза, — ушли, не осталось никого, кто мог бы продолжить род. Я не питаю никаких иллюзий, что смогу найти другую жену. Я восстановил тебя на древе. И провёл ритуал «Продолжение рода»<span class="footnote" id="fn_31831345_3"></span>.

Какую бы жалость Сириус ни испытывал к своему отцу, она испарилась, когда он услышал эти слова.

— Сволочь! — выплюнул он, вставая. — Ты рад, что только что разрушил наши жизни? Лили, убери еду. Нам нужно отвести тебя в Святой Мунго.

Девушка обернулась и посмотрела на них, ничего не понимая.

— Почему нам нужно…

— Vitalius, — произнёс Орион. Когда Сириус снова посмотрел на него, он как раз прятал палочку в рукав. Мужчина всегда завидовал тому, как быстро его отец мог достать свою палочку.

— Какое заклятие Вы наложили на меня? — спросила Лили, таращась на свой живот, где начинал пульсировать нежно-голубой свет.

— Заклинание, чтобы определить было ли оплодотворение. Разве твоя мать… — он замолчал и исправился: — Разве целитель в Хогвартсе не обучал этому?

Она покачала головой с широко раскрытыми глазами. Бледный свет померк, когда энергия заклинания закончилась.

— Ты беременна.

Сириус услышал, как воздух со свистом вырвался из её лёгких.

— Что? — прошептала девушка, поражённая новостью. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, — бормотала она, сначала с абсолютным недоверием, а затем впадая в истерику. Без всякого предупреждения Лили бросилась на его отца, сжав кулаки, как будто собиралась ударить тыльной стороной в грудь.

Резкая серебряная вспышка лезвия ножа, который она всё ещё сжимала, заставила Сириуса вскочить со стула и столкнуться с ней, схватив её за запястья. Если бы он был трезвее, то, вероятно, отнёсся бы к этому более мягко. Нож со звоном упал на кафельный пол и отлетел от них.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь? — спросил он, отходя от неё, чтобы лучше видеть её лицо. — Ты пытаешься сделать меня сиротой?

— Но ты же ненавидишь своих родителей… — пробормотала Лили в замешательстве.

— Я ненавидел мать. Он — единственная семья, которая у меня осталась! Ты пытаешься отнять у меня всё? — Эмоциональная боль от всего, что произошло с Джеймсом, захлестнула его, и в своем нетрезвом состоянии он сказал то, чего не должен был: — Ты уже стоила мне моего лучшего друга!

Лили ахнула и изменилась в лице, будто собираясь заплакать. Прежде чем Сириус успел что-то сказать или взять свои слова обратно, девушка развернулась на цыпочках и трансгрессировала, оставив несколько дюймов тёмно-рыжих волос на полу после себя.

Сириус уставился на рыжие локоны, как будто в них были ответы на все его вопросы. Что он только что сделал? Мужчина не поднимал глаз, пока отец не положил руку ему на плечо.

— Делай, что должен, Сириус, — сказал он тихо.

Сириус выдавил саркастический смешок:

— А если она скажет «нет»? Если она… она даже не моя девушка, она девушка Джеймса!

Отец приподнял бровь.

— Я так давно не был в Хогвартсе? Часто ли девушки спят с лучшими друзьями своих парней? — Маг ухмыльнулся, но ухмылка не коснулась его глаз. — Я призвал Род, всё детально не продумав. Я надеялся, что если бы Регулус был с девушкой до того, как исчез, она бы пришла искать его, когда узнала, что беременна. — Он вздохнул с легким самоуничижительным смешком: — Я не знаю, что бы я сделал с одинокой беременной моим внуком девушкой.

Сириус покачал головой и отошёл от отца.

— Ты бы сделал то, что сделал бы любой хороший слизеринец. Убедил её, что стать новой миссис Орион Блэк будет лучшим решением в любом случае. Новая жена и ребёнок — для тебя; высокий социальный статус, финансовая безопасность и никакого позора — для неё.

— Иногда я думаю, что мы бы гордились тобой на Слизерине, Сириус.

— Нет, я слишком безрассуден для Слизерина.

— Я всё равно горжусь тобой.

Сириус почувствовал, как у него защипало в глазах, а горло сжалось. Он кивнул и отвернулся, не в силах ответить. Мужчина скорее почувствовал трансгрессию, чем услышал.