Глава 7: Кто-то должен знать что-то, что ты не помнишь (2/2)

— А мне, слава богу, очень повезло в этом плане, и я никогда не была обделена родительской любовью и вниманием. — Наталия делает еще пару глотков кофе. — И я буду безумно скучать по ним, пока они будут готовиться к переезду бабушки.

— Разве твои родители снова хотят уехать?

— Да, они уезжают уже завтра рано утром. Вчера папа ходил в агентство и купил билеты до Мехико для себя и мамы. А мама с самого утра собирает чемоданы.

— Они надолго уедут?

— Возможно. В Мехико они никогда не остаются на пару дней. Их поездка туда может длиться недели.

— И это означает, что ты остаешься одна?

— Да, к сожалению, мне придется остаться дома. Не привыкать, конечно. Да и родители обещали звонить и присылать деньги, если у меня кончатся те, что они оставят. Но я буду безумно сильно скучать по ним. Мне будет грустно и одиноко без них…

— Ну тогда мы с Ракель можем приезжать к тебе когда угодно. — Анна хитро улыбается. — Устроим небольшую вечеринку, пока твоих родителей не будет.

— Было бы здорово… — задумчиво говорит Наталия. — Я остаюсь одна и вполне могла бы принимать гостей. Если кто-то захочет прийти, конечно…

— Разумеется мы воспользуемся такой шикарной возможностью и устроим у тебя небольшую вечеринку. Ну… Или хотя бы киномарафон…

— Да, но боюсь, что у тебя не будет времени на все это, — со скромной улыбкой говорит Наталия. — У тебя ведь любовь, романтика, свидания и всякое такое…

— Но причем здесь все это?

— Ну… Притом, что я буду мешать тебе наслаждаться своими отношениями и проводить время с любимым.

— Что? — округляет глаза Анна. — Подруга, что ты такое говоришь! Когда это я говорила, что ты мешаешь моим отношениям?

— Просто я подумала, что ты проводишь со мной меньше времени, потому что хочешь побольше времени проводить с Даниэлем, — скромно опустив взгляд, неуверенно говорит Наталия.

— О боже, Блонди, ты это серьезно?

— Нет, я все понимаю и не обижаюсь, — слегка улыбается Наталия и выпивает немного кофе из своей чашки. — Я понимаю, что сейчас Даниэль нуждается в еще большей поддержке из-за конфликта в группе и, возможно, переживает из-за всего этого. Быть с ним и поддерживать любимого – это твоя обязанность, которую ты должна выполнить, если хочешь доказать ему свою любовь.

— Так, уважаемая Наталия Эмили Рочестер… — слегка хмурится Анна, поставив свою чашку на стол. — И позвольте мне узнать, когда это вы успели вбить себе в голову такие глупые вещи?

— А разве это не правда, подруга? Но как я уже сказала, что все прекрасно понимаю.

— Запомни, Наталия, даже если у меня есть отношения, это не станет поводом забыть обо всех моих подругах и посвятить всю себя только своему возлюбленному. Даниэль наоборот считает, что я не обязана все время находиться возле него, даже если ему очень плохо. И я очень рада, что он относится к моему желанию повидаться с подружками с большим пониманием.

— Я просто подумала об этом… — приподнимает руки перед собой Наталия. — Буквально на секунду… Когда ты не отвечала на мои звонки…

— Даже не смей об этом думать и выкинь эти глупые мысли из головы. Поняла меня?

— Да поняла я, поняла! Прости, больше я не буду об этом говорить.

— Вот и не вздумай.

Подруги обмениваются легкими улыбками и пару секунд молчат, выпив немного кофе из своих чашек, осмотревшись вокруг и увидев посетителей разных возрастов, которые пришли сюда немного подкрепиться и полакомиться чем-нибудь вкусным.

— И вообще, мне кажется, у тебя плохое настроение, — отмечает Анна, взяв свою чашку и выпив из нее. — Неужели ты так грустишь только из-за того, что твои родители уедут в Мехико без тебя?

— Э-э-э… — запинается Наталия и натянуто улыбается. — Да… Мне и правда очень грустно из-за того, что они уезжают. Так хотелось помочь им, но они сказали, что они сами справятся.

— Ты уже и так сделала для нее очень многое и здорово помогла своим родителям. — Анна мягко гладит Наталию по руке, что лежит на столе рядом с чашкой ее подруги. — Это очень похвально. Но ты не должна тратить все свое время на нее. Тебе развлекаться надо. А ты хочешь забыть о себе и посвятить себя заботе о своей бабуле.

— Ты же ведь знаешь, как сильно я переживаю за нее. — Наталия берет в руки свою чашку и подносит ее к губам, чтобы выпить чуточку кофе. — И мне больно видеть, как отец с матерью разрываются между ней и работой. Вот если бы я взяла все заботы о бабуле на себя и позволила родителям работать… Я очень хотела сделать это, но они мне не дали.

— И правильно. Ты сможешь позаботиться о ней, когда она вернется в Нью-Йорк и будет жить в вашей квартире. Твои родители будут работать, а ты вполне можешь помогать ей и ездить в больницу, если ей надо сдать какие-то анализы или пройти некоторые процедуры.

— Уж когда она будет здесь, я без сомнений буду везде ездить с ней и делать все что в моих силах ради ее выздоровления.

— Только, пожалуйста, не забывай о нас. Обо мне и таких потрясающих друзьях, как Ракель и Терренс, которые всегда тебя поддержат.

— Да, я знаю и нисколько не сомневаюсь в своих друзьях. Но и они не всегда смогут быть рядом со мной. Я не могу заставлять кого-либо быть мне нянькой и все время заботиться обо мне. Кэмерон вообще сейчас должна думать о свадьбе с МакКлайфом.

— Это верно, но у тебя все равно есть друзья. — Анна загадочно улыбается. — Да и не только друзья. Но и еще кое-что, что очень дорог для тебя.

— Ах, ты про Эдварда… — выдавливает из себя скромную, но насквозь фальшивую улыбку Наталия и слегка прикусывает губу, переведя свой напряженный взгляд на свою чашку. — Э-э-э… Да… Он тоже… Как же без него…

— Хм, что-то ты не слишком обрадовалась, хотя я даже никаких имен не назвала… — слегка хмурится Анна.

— Мне легко догадаться, о ком вы с Ракель можете говорить с такой загадочной улыбкой.

— Тебе неприятно говорить об Эдварде?

— Мне? Нет! — Наталия нервно усмехается и на секунду сжимает руку в кулаке. — С чего ты взяла, что мне неприятно говорить об Эдварде?

— У вас точно все хорошо?

— Да, все хорошо. Просто сейчас мои мысли больше сосредоточены на бабушке и ее скорейшем выздоровлении.

— Ты уже второй раз странно реагируешь на имя Эдварда в наших с тобой разговорах. На прошлой нашей встрече тебе тоже не очень хотелось говорить о нем.

— Э-э-э…

— Послушай, Наталия, я, конечно, не хочу вмешиваться в твои с Эдвардом дела, — с грустью во взгляде смотря на Наталию, мягко говорит Анна. — Но у меня такое впечатление, что ты уже не любишь этого человека так сильно, как раньше. И ты определенно была бы счастлива, если бы никто даже не упоминал его.

— Нет, я все еще люблю его… Просто… — Наталия тяжело вздыхает и переводит взгляд на Анну. — Просто мы с МакКлайфом повздорили до того, как Ракель и Терренс пригласили нас к себе домой.

— Повздорили? — слегка округляет глаза Анна. — Но из-за чего? Вы же так хорошо ладили!

— Да так, не сошлись во мнениях… Мне совсем не нравилось то, что хотел сделать Эдвард, а он наотрез отказался слушать меня и прислушаться к моему совету…

— Но из-за чего вы не смогли договориться?

— Просто не могли решить, куда сходить прогуляться… Незадолго за ужина…

— Незадолго до ужина? Так ты же целый месяц была в Мехико! Что ты имеешь в виду под фразой «недавно»? Неужели для тебя недавно это где-то пару-тройку месяцев назад? Или вы поругались за несколько часов до ужина?

— Э-э-э… Ну да! Мы… — Наталия нервно сглатывает, чувствуя сильное напряжение во всем теле, пока ее дыхание замедляется, а глаза бегают из одной стороны в другую. — Мы поспорили за некоторое время до моей поездки, но это было не так серьезно… А уже после моего возвращения, за несколько часов до ужина, мы разругались уже намного серьезнее.

Наталия опускает грустные глаза в свой стакан с кофе и о чем-то задумывается. А вот Анне не нравятся слова ее подруги, ибо они не слишком правдиво звучат из ее уст. Она видит, как блондинка становится все более взволнованной и напряженной и нервно теребит кольцо, что надето на ее указательном пальце.

— Именно поэтому ты сейчас такая грустная? — с грустью во взгляде интересуется Анна.

— Да, ты же прекрасно знаешь, как болезненно я переношу ссоры с кем-либо из близких мне людей… — тихо отвечает Наталия и тяжело вздыхает. — Одна ссора с Ракель чего стоила…

— Неужели вы с Эдвардом так сильно разругались, что ты боишься его и не хочешь говорить об этом парне?

— Иногда я думаю, что он все-таки не любит меня и воспользовался мной ради встречи с Терренсом. Я ничего для него не значу…

— С чего ты это взяла, дорогая? — слегка округляет глаза Анна. — Он же сам клялся тебе в том, что не соврал и действительно любил тебя!

— Просто этот человек умеет красиво говорить. А я, дурочка, поверила ему и подумала, что все-таки встретила свою настоящую любовь. — Наталия тихо шмыгает носом. — А мной опять воспользовались… Этот человек повстречался со мной немного и теперь решил уходить постепенно… Чтобы не шокировать…

— Нет, Наталия, не говори так. У любой пары бывают ссоры, и это нормально. Чтобы у вас ни случилось, я уверена, что вы скоро помиритесь.

— Нет, Анна, вряд ли… — Наталия опускает грустный взгляд на свою на половину пустую чашку с кофе. — Мы слишком сильно разругались… Такое вряд ли может быть забыть…

— Неужели вы собрались расставаться? Но делать это из-за одной лишь ссоры глупо! Вы же потом можете успокоиться и сильно пожалеть об этом!

— Произошла слишком неприятная ситуация, которую я не смогу забыть… Раз Эдвард так обращался со мной и не пожалел об этом, то мне становится ясно, что он не любит меня… Я – всего лишь игрушка для очередного парня…

— Все наладится, милая, не надо отчаиваться, — мягко говорит Анна, гладя Наталию по руке. — Неужели ты все конфликты будешь воспринимать так тяжело, бросать возлюбленного и потом возвращаться к нему? Это неправильно! Конфликты в паре – это часть ваших отношений, без которой нельзя обойтись.

— Просто мне обидно, что со мной всегда обращаются как с наивной дурой и делают меня беззащитной жертвой. Почему я все еще не могу встретить того, кто действительно любил бы меня? Почему парни думают, что если я – блондинка, то меня можно считать глупой и наивной?

— Наталия, перестань так говорить! Ваша с Эдвардом ссора временная, и вы обязательно помиритесь. Ты вот тоже думала, что не помиришься с Ракель после вашей крупной ссоры. Однако же помирились. Снова стали лучшими подружками и не вспоминайте, что произошло не по вашей вине.

— Это был один из самых худших моментов в моей жизни. — Наталия переводит взгляд на окно и тихо вздыхает. — Должна признаться, у меня по сих пор в душе остался неприятный осадок. Я прекрасно понимаю, что меня просто подставили и хотели настроить против Ракель. Но мне было неприятно, что она винила меня в том, на что я бы никогда не пошла.

— Я прекрасно понимаю тебя. — Анна снова тяжело вздыхает. — Всегда больно ссориться с теми, кто тебе дорог. Но радуйся, что те ужасные дни уже позади. От них остались лишь воспоминания. А тот, кто хотел рассорить тебя с Кэмерон, уже получил по заслугам.

— Иногда я хочу найти такую штуку, которая напрочь уничтожила бы из моей головы все мысли, все еще причиняющие мне боль, — тихо вздыхает Наталия, обводя пальцем вокруг чашки. — Хотела бы заболеть амнезией и забыть именно плохие моменты… Было бы здорово помнить только самое хорошее и забыть о том, от чего мое сердце обливается кровью.

— К сожалению, это невозможно. Единственное, что ты можешь сделать для того, чтобы забыть плохое, – это сосредоточиться на хорошем. Наслаждайся жизнью и занимайся тем, что тебе нравится. У тебя есть друзья, которые всегда помогут тебе отвлечься. Может, если ты походишь куда-нибудь в спортзал или ночной клуб, то познакомишься с новыми людьми и сможешь отвлечься.

— Если честно, то у меня как-то нет настроения ходить куда-то и знакомиться с людьми. — Наталия складывает руки на столе и крепко сцепляет пальцы. — Раньше я хотела что-то делать и куда-то идти, но сейчас – нет.

— Знаешь, Наталия, в последнее время я совсем перестала тебя узнавать. Я же прекрасно помню, какой жизнерадостной и веселой ты была пару лет назад, когда мы возобновили общение. Тогда ты была счастлива и выглядела более живой и активной. Ходила по клубам, знакомилась с парнями, соглашалась на свидания, путешествовала по миру… У тебя любящие родители, которые ни в чем тебе не отказывают. Тебе ничего не запрещают. Тебя не заставляют вкалывать и зарабатывать деньги самой. Ты живешь как принцесса. Но вместо того, чтобы радоваться, ты близка к депрессии.

— Хочешь сказать, я изменилась? — удивляется Наталия.

— Конечно, изменилась. Я бы сказала, ты уже вернулась из своей первой поездки в Мехико другим человеком. А сейчас от прежней тебя ничего не осталось. Ты, конечно, всегда была очень ранимой и чувствительной, но сейчас не надо прилагать усилий, чтобы заставить тебя загрустить.

Наталия тяжело вздыхает и окидывает взглядом окружающую ее обстановку, видя пару маленьких детишек, которые издают громкие, радостные визги и бегают возле своих родителей, изучающие список блюд на стенде, что стоит рядом с кассами.

— Как бы ни хотелось это отрицать, но я вынуждена признать это правдой, — тихо говорит Наталия и выпивает немного кофе. — Я и сама знаю, что стала другой и начала гораздо чувствительнее ко всему, что со мной происходит.

— Ах, подружка, хотела бы я знать, что на тебя так повлияло, — с грустью во взгляде вздыхает Анна, мягко поглаживая Наталию по руке. — Ты стала такой подавленной в последнее время. И дело даже не в том, что у тебя происходит с Эдвардом, или в том, что когда-то происходило с тобой и Ракель. Дело в том, что у тебя есть что-то такое, о чем ты не хочешь говорить. О чем боишься рассказывать.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я беспокоюсь. Только лишь о бабушке Адриане. Я хочу только лишь одного – чтобы она выздоровела и была рядом со мной. Она не должна оставить меня сейчас… Я знаю, что она не будет жить вечно, но сейчас ее гибель стала бы для меня еще более тяжелым ударом.

— А как же Эдвард? Неужели тебя не волнует ваша ссора?

— Я уже давно смирилась, что нам не быть вместе. Наверное, папа был прав, когда один раз сказал, что хоть и не имеет ничего против Эдварда, не был уверен, что наши отношения продлятся долго. Да и я с самого начала знала, что у нас ничего не получится… Я согласилась стать его девушкой, потому что на меня больше никто не хочет обращать внимания. Но похоже, это была моя огромная ошибка.

— Но ты же любишь его. Я помню, какая веселая и радостная ты была, когда говорила о нем. А сколько ты говорила о его голосе, который сводил тебя с ума!

— Тебе не понять, что творится у меня в душе, Анна, — тяжело вздохнув и переведя напряженный взгляд на окно, подавленным голосом говорит Наталия. — Но иногда мне так хочется убежать ото всех, чтобы провести остаток своих дней в том месте, где меня никто не сможет найти. Или хотя бы отправиться в путешествие и увидеть мир… Я побывала уже во многих странах, но хочу посетить много других, куда мне еще не удавалось попасть.

— Тогда почему бы тебе не поехать куда-нибудь? Вон, посмотри на Ракель, какая свежая и бодрая она вернулась после поездки за границу, на которой настоял Терренс. А ведь раньше у нее тоже были усталый вид и депрессивное настроение. Зато после отдыха наша подружка стала похожа на человека. И теперь счастлива, что скоро выйдет замуж.

— Я подумаю об этом, когда бабушке станет лучше. Когда я буду знать, что ей останется немного до выздоровления, то вспомню свои уроки географии и найду на карте новые страны, куда мне хотелось бы поехать.

— Подумай об этом, подруга. А то мне что-то не нравится твое депрессивное настроение.

— Не обращай внимание, — переведя взгляд на Анну и сделав несколько глотков кофе, низким голосом отвечает Наталия. — Я всего лишь переживаю из-за того, что происходит с моей бабушкой. Ведь она для меня очень дорога. Я часто проводила с ней время, когда была маленькой и навещала ее и ее живого на тот момент мексиканского мужа. Он был мне как дедушка, и я тоже очень любила его. Да и я была для него как внучка.

— А своего настоящего дедушку ты не знаешь?

— Нет. У нас в семье никто не любит говорить о нем. Мама всегда была обижена на него по какой-то причине и считала своим отцом именно Энрике, мексиканского мужа бабушки Адрианы.

— То есть, ты никогда не знала своего настоящего дедушку?

— Никогда. Но я как-то не проявляю к нему интереса и с самого детства называла дедушкой именно Энрике. Я благодарна ему за все, что дал мне, маме и бабушке… Уверена, что будь он сейчас живой, то сделал бы все, чтобы помочь бабушке справиться с болезнью.

— Ах, Наталия, неужели именно ее болезнь тебя так сильно потрясла и подкосила? — с грустью во взгляде вздыхает Анна. — Я прекрасно понимаю твои чувства, но после известия о ее болезни ты совсем поникла. И перестала быть той веселой и задорной девочкой, которую знала много лет назад.

— Ты права… Это и правда подкосило меня… И я каждый день мысленно молюсь о том, что она окончательно поправилась. Конечно, никто из нас из вечен, и однажды мы все равно умрем. Но если бабуля умрет сейчас, я не смогу этого пережить.

— Я уверена, что она справится с болезнью, — скромно улыбается Анна. — Тем более, что твоя бабушка смотрит на жизнь с оптимизмом и выполняет все предписания врачей. Скажут лежать – она лежит. Скажут сдавать анализы – идет и делает. С таким позитивным настроем и деньгам твоих родителей она обязательно встанет на ноги. Миссис Ласкано еще и на твоей свадьбе успеет погулять.

— Ах, милая, какая может быть свадьба… — Наталия отводит взгляд в сторону. — Боюсь, я вообще уже не выйду замуж и к ужасу родителей умру старой девой, у которой нет ни мужа, ни детей.

— Господи, не ставь на себе крест! Ну если не получится с Эдвардом, так найдется другой. Твоя неземная красота напрочь сносит голову всем парням, и они влюбляются в тебя.

— Вот именно, что красота… Они западают лишь на мою красоту. А душа никого не интересует. Я не хочу выходить замуж за мужчину, который видит во мне лишь красивую глупую пустышку.

— Слушай, ты так говоришь, будто вы с Эдвардом уже расстались. Ты – все еще его девушка, и вы всего лишь поссорились. Вот не будете видеть друг друга некоторое время, все обдумайте, встретитесь, поговорите и помиритесь. А потом будет шикарная свадьба, совместная счастливая жизнь, детишки, внучата и спокойная старость друг с другом.

Хоть эти слова заставляют Наталию взгрустнуть еще больше, она тихонько хихикает, будучи благодарной Анне за то, что та изо всех сил старается подбодрить подругу.

— Ах, подруга, умеешь ты подбодрить, — скромно улыбается Наталия. — Конечно, выйти замуж за любимого мужчину – это мой запретный плод. Но иногда можно представить себя идущей к алтарю в роскошном свадебном платье.

— Я не хочу видеть перед собой девушку в плаксиво-депрессивном состоянии, — бодро отвечает Анна и с широкой ободряющей улыбкой берет Наталию за руки. — Возьми себя в руки и прекрати верить всяким глупостям. Я не сомневаюсь, что однажды ты станешь счастливой замужней женщиной и замечательной мамочкой красивых принцесс и прекрасных принцев. Как я уже сказала, не получится с Эдвардом – так встретишь другого. Еще более красивого и чудесного.

— Похоже, что любовь хорошо повлияла на тебя, — с более широкой, искренней улыбкой произносит Наталия и отпивает немного кофе. — Я еще никогда не видела тебя столь счастливой. Ты прямо вся сияешь с тех пор как влюбилась в своего красавчика.

— Да уж, ты права… — с легкой улыбкой задумчиво отвечает Анна. — Моих парней можно перечитать по пальцам, но я могу сказать точно, что Даниэль – самый лучший. С ним я чувствую себя настоящей королевой. Счастливой королевой.

— Да уж, тебе определенно повезло отхватить такого шикарного парня. Конечно, пока что мы не знаем, настолько ли он хороший из-за его конфликта с Питером, но Перкинс явно боготворит тебя.

— Даниэль говорит, что его конфликт с Питером никак не отразится на наших отношениях, и он никогда не посмеет как-то обидеть меня. И я склонна верить ему… Я чувствую, что он искренне любит меня и стремится сделать счастливой и дать все что мне нужно.

— Мы с Ракель поверим ему, когда он расскажет всю правду о том, что произошло между ним и Питером, и почему они стали врагами. Но если что, ему предстоит очень серьезный разговор с подружками его девушки.

— Боюсь, ему и так предстоит серьезный разговор, если однажды родители найдут нас и заставят его объясняться.

— Ты думаешь, они не поняли ничего и все еще намерены выдать тебя замуж за сыночка какого-то человека?

— Шутишь? Да они едва ли не с самого детства твердили мне, что я выйду замуж только за того, кто принесет нашей семье пользу. Только вот я не собираюсь с этим мириться и хочу сама решать, за кого выходить. Мои родители пытались воспитать меня так, как воспитывали их. Конечно, я благодарна им за то, что они воспитали во мне много положительных качеств и дали хорошее образование. Но моя личная жизнь должна касаться только меня. Мне двадцать три года! Разве я все еще должна слушать то, что скажет мамочка и папочка? Я так не думаю!

— Это верно, но мне кажется, что они в глубине души переживают за тебя. Ведь ты являешься единственным ребенком в семье. А это значит, что они будут любить тебя очень сильно, даже если ты об этом не услышишь. И возможно, твои родители сейчас во всю ищут тебя.

— Может быть, в глубине души они меня и любят. Но мне не хочется жить по их правилам до конца своих дней и обрекать себя на несчастную жизнь. Хорошо, что меня хоть не заставляли сесть в кресло руководителя бизнесом родителей. Я вообще ничего не понимаю в этом и не интересуюсь этим.

— Ну благодаря своему упрямству сейчас ты живешь как хочешь, и никто для тебя не указ.

— Я знаю, и мне это безумно нравится, — скромно улыбается Анна. — Мне нравится быть независимой, получать удовольствие от жизни и быть рядом с теми людьми, которых обожаю.

— Это все любят, милая моя, — сделав пару глотков кофе, отмечает Наталия.

— Я знаю. — Анна тоже выпивает немного кофе из своей чашки. — Мне нравится моя нынешняя жизнь. Я получаю от нее удовольствие и не хочу ничего менять, потому что меня все полностью устраивает.

— Рада, что хотя бы у тебя все хорошо. — Наталия локтем опирается о столик, а ладонью подпирает свой подбородок. — А вот я бы в своей жизни хотела многое поменять…

— Боже, ну опять ты начинаешь думать пессимистически… — закатив глаза, тихо стонет Анна. — Когда же ты начнешь снова отрываться по полной и получать удовольствие от жизни?

— Когда-нибудь это случится, — слабо пожимает плечами Наталия.

— Я не хочу видеть, как ты впадаешь в глубокую депрессию и теряешь надежду обрести свое счастье.

— Я тоже не хочу до такого докатиться.

— Так что, подружка, вспоминай ту веселую девочку Наталию, что жила несколько лет назад, и становись такой же.

Наталия ничего не говорит и лишь тихо усмехается, заставив Анну слегка улыбнуться и покачать головой. А потом рыжеволосая девушка решает найти более интересные и веселые темы разговора. Девушки много смеются над какими-то шутками и прочими вещами, пока допивают остатки своего кофе. Однако Наталия все равно продолжает выглядеть грустной и напряженной, даже если она много смеется и старается улыбнуться настолько искренне, насколько это возможно.

***</p>

Лондон. Великобритания. Если в Нью-Йорке сейчас уже наступило время обеда, то здесь он уже давным-давно прошло. Найдя немного свободного времени, две женщины, хорошие давние подруги, решили встретиться в одном из небольших лондонских кафе, чтобы обсудить все последние новости, которые с ними произошли за то время, что они не виделись друг с другом и были заняты какими-то своими делами.

Одну из женщин зовут Алисия Миддлтон, родная тетя Ракель и старшая сестра ее матери Элизабет. Эта женщина сыграла огромную роль в жизни своей племянницы и всегда находилась рядом с ней в самые тяжелые моменты. Однажды Ракель помогла ей спастись от женщины по имени Эва Вудхам. А потом Алисия в какой-то степени отблагодарила ее. Однажды женщина почувствовала какую-то угрозу и оказалась абсолютно права, ибо мужчина по имени Саймон Рингер жаждал мести и мечтал уничтожить Ракель и настроить всех против нее.

Вскоре Алисия перестала гадать и решила полететь в Нью-Йорк и узнать, что происходит в жизни Ракель. Она одновременно поддерживала Ракель вместе с Фредериком, и помогала Терренсу и предупредила его о том, что ее племянница собралась встретиться с Саймоном с глазу на глаз. А когда Алисия убедилась в том, что жизнь Ракель окончательно наладилась, она со спокойной душой вернулась в Лондон и продолжила жить, работать и собирать нужные документы для удочерения маленькой девочки из приюта.

А вторую женщину, которая немного младше Алисии, зовут Амелия Санчес. Когда-то она многое рассказала Ракель про Эву Вудхам и намекнула ей на то, что очень скоро она обретет личное счастье с человеком, с которым будет очень счастлива. Но с которым жизнь не всегда будет легкой. Точнее, эта женщина с огненно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами узнала это благодаря хорошим знаниям в хиромантии. И пока что все ее слова сбываются.

— Кстати, как там продвигается дело с удочерением? — сидя за столиком на улице рядом с кафе и держа чашку с кофе в руке, интересуется Амелия. — Когда я наконец смогу познакомить свою Хейли с твоей дочкой?

— Дело продвигается хорошо, — сделав глоток кофе, скромно улыбается Алисия. — Думаю, уже скоро я смогу забрать эту девочку из приюта, потому что почти все документы уже собраны.

— Возникали какие-нибудь проблемы?

— В целом нет. Но все еще приходиться проходить через кучу процедур и отвечать на множество вопросов.

— Я очень рада, что скоро у тебя дома будет жить твоя приемная дочка.

— А знаешь, как я взволнована! Мне не терпится побыстрее забрать ее к себе и подарить ей свою любовь, которую должна была подарить собственным детям, которые у меня не родились.

— Жаль, конечно, что ты не родила своего ребенка, но хорошо, что есть возможность взять ребенка из приюта. А раз ты захотела взять девочку, то скоро у тебя по квартире будет бегать маленькая принцесса.

— Да… — Алисия скромно улыбается. — Не знаю, что чувствует женщина, когда видит своего собственного ребенка после родов. Но я определенно чувствую себя так, будто собираюсь не брать девочку из приюта, а сама собираюсь ее рожать.

— Я тебя понимаю, дорогая. — Амелия делает пару глотков кофе. — У меня были такие же чувства, когда родилась Хейли. Сначала немного побаивалась и думала, что сойду с ума от боли, когда у меня были схватки. Но когда мне показали мою малышку, то я тут же обо всем забыла и не хотела расставаться с ней.

— Помню, как моя сестренка рожала… Было видно, что ей было очень больно, но Элизабет мужественно терпела и очень старалась поскорее родить. После родов она была очень измотанная, но ее глаза ярко блестели. У нее даже и мыслей не было о том, как все прошло.

— Теперь я прекрасно это понимаю… И те сильные боли не остановят меня от желания когда-нибудь родить еще одного малыша, когда моя Хейли подрастет.

— Еще одного?

— Да. Мы с Рафаэлем не хотим останавливаться на одном ребенке и надеемся, что вторым ребенком будет мальчик. Ну… Если, конечно, повезет… Все-таки мы уже не молодые…

— Дай Бог, так все и будет. В свое время я тоже хотела мальчика и девочку, когда была замужем за Домиником. Но сейчас буду уделять все свое внимание своей будущей дочке и давать ей все что только смогу.

— Уверена, все так и будет, — скромно улыбается Амелия. — Если не сможешь сидеть с дочкой из-за работы, то ты всегда можешь оставлять ее у меня. Уж я-то практически всегда сижу дома и если и выхожу, то только в магазин или на прогулку с Хейли.

— Спасибо, Амелия, я всегда знала, что могу рассчитывать на тебя.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой женщины выпивают немного кофе из своих чашек и осматриваются вокруг, видя, что движение на дороге, рядом с которой расположено кафе, довольно плотное, а машины сигналят каждые несколько секунд.

— Кстати, а как там поживает Хейли? — интересуется Алисия.

— Хейли поживает прекрасно, — с легкой улыбкой отвечает Амелия. — Она очень быстро растет… Ей уже чуть больше годика.

— М-м-м, какая большая!

— Правда, нужно внимательно присматривать за ней, ибо она начала ползать по квартире и все изучать.

— Понимаю, — скромно хихикает Алисия. — Любознательная, значит?

— Даже слишком. И поэтому мне всегда приходиться быть начеку, ибо Хейли может залезть куда угодно, увлечься любой вещью и брать ее в рот.

— А на кого она больше похожа: на тебя или на отца? — Алисия отпивает немного кофе из своей чашки.

— Скорее всего, на своего папу. Цвет волос точно не мой, глаза тоже не мои… У нее темные волоски и небольшие глазки, как у Рафаэля. Единственное, что ей от меня досталось, – это некоторые черты лица, да и ее характер очень похож на мой. Конечно, она иногда капризничает, но обычно Хейли всегда ведет себя очень спокойно. И я в свое время тоже была довольно любопытной и могла залезть куда угодно.

— Здорово, — скромно улыбается Алисия. — А ты будешь обучать ее хиромантии?

— Конечно, буду, — слабо пожимает плечами Амелия. — Если она захочет. Если ей будет интересно.

— Было бы здорово, если бы в мире появится еще одна девочка, которая может видеть прочитать судьбу человек по линиям на его руках.

— Согласна, — Амелия делает пару глотков кофе и скромно улыбается. — Но как ты знаешь, я не использую свои познания для заработка денег.

— Знаю. И я уже давно убедилась в том, что ты прекрасно в этом разбираешься. Именно благодаря тебе я и решила поехать в Штаты и помочь своей племяннице, когда тот подонок Рингер решил испортить ей жизнь.

— Кстати… — Амелия на секунду задумывается, пока делает глоток кофе из чашки, которую затем ставит на стол. — А ты давно общалась с Ракель? Как у нее хоть дела?

— Ну в последний раз я говорила с ней примерно месяц назад, — слабо пожимает плечами Алисия. — Я была слишком занята свой процедурой удочерения. И на работе много дел… В этом году у меня новая большая группа студентов.

— А она что-то говорила о том, как у нее дела? Лично мне очень интересно узнать о том, что сейчас происходит в ее жизни.

— Когда я говорила с ней в последний раз, она сказала, что у нее все хорошо. И я уверена в этом, потому что ее голос был довольно спокойный и ровный.

— Значит, ей все-таки удалось спасти свои отношения с Терренсом?

— Да, слава Богу, теперь они живут душа в душу и не так одержимы работой, как раньше. К тому же, Ракель наконец-то собирается замуж.

— Правда? — с легкой улыбкой приоткрывает рот Амелия.

— Да, Терренс сделал ей предложение. Правда, насколько я знаю, дату свадьбы они еще не назначили.

— Ух ты… Здорово… Я очень рада за них.

— Будем надеяться, что их брак будет крепким.

— В любом случае твоя племянница выйдет замуж лишь раз в жизни.

— Дай Бог, милая.

— Кстати, в какой-то статье в Интернете писали, что у них был совместный отпуск где-то на Мальдивах или Бали.

— Это так. Они сообщили о своем желании поехать туда еще до моего возвращения сюда. Терренс настоял на этой поездке, так как по его мнению, они с Ракель нуждались в этом.

— И я так понимаю, она пошла им на пользу. Недавно в Нью-Йорке прошла премьера фильма, на которую они пришли вместе. Я видела некоторые фотографии, и эти двое выглядели очень счастливыми и практически не отходили друг от друга.

— Да, я тоже видела кое-какие мельком, но у меня не было времени рассмотреть их получше.

— Ох, Ракель была такая красивая… Такое платье, такая прическа, макияж… Не удивительно, что с такой притягательной красотой она стала моделью и покорила кучу сердец по всему миру.

— Да, сердец покорено много. Но повезло лишь одному единственному. И надеюсь, что ее сердечко всегда будет принадлежать только лишь этому мужчине.

— Уверена, что так оно и будет… — Амелия выпивает немного кофе из своей чашки. — Кстати, я сейчас была бы не прочь еще раз взглянуть на ее руки. Узнать, что изменилось после ее примирения с женихом. Все это время я не думала об этом, но сейчас мне хотелось бы вернуться к этому.

— Да? — Улыбка Алисии медленно сползает с ее лица. — Разве что-то может случиться? У них опять могут начаться проблемы?

— Э-э-э… Не совсем… — Амелия на пару секунд о чем-то задумывается и тихо вздыхает. — Знаешь, Алисия, я не хотела тебе говорить… Но когда я узнала, что Ракель помирилась с Терренсом, то вспомнила, как гадала ей по руке в первый раз. И тогда я увидела, что у нее будет много серьезных проблем, и она столкнется с серьезной угрозой.

— С угрозой?

— Да, но эта угроза вполне может быть направлена не в ее сторону и даже не в сторону ее жениха… А в сторону кого-то из их друзей или близких.

— Хочешь сказать, что скоро может случиться что-то плохое? — с испугом во взгляде проявляет беспокойство Алисия.

— Не знаю, Алисия. Но я тебе уже говорила, что проблемы твоей племянницы еще не закончились. И сейчас я бы хотела снова вернуться к судьбе твоей племянницы и ее жениха.

— Говоришь, может существовать угроза ее близким?

— Да, когда история Саймона Рингера закончилась, мне показалось, что было еще что-то, что оставалось нераскрытым.

— Значит, что-то произойдет с кем-то, кто тесно связан с Ракель и Терренсом?

— Возможно. Не знаю, может, что-то уже произошло, но мы не в курсе. Я бы могла сказать больше, если бы смогла увидеть руки кого-то из них. Или руки их близких… Но это невозможно.

— Думаю, мне как-нибудь стоит позвонить Ракель и расспросить ее о том, что у нее происходит в данный момент. Может, у нее и правда что-то произошло.

— Да-да, поговори с ней и узнай, как у нее дела. Если с ней что-то действительно происходит, то она обязательно тебе расскажет.

— Хорошо, я выберу время и поговорю с ней. Решу кое-какие вопросы по удочерению и тут же позвоню Ракель.

— Отлично! А я постараюсь вспомнить еще какие-то знаки на руках твоей племянницы и сообщу тебе.

— Может, мне попросить ее сфотографировать свои руки и прислать снимки тебе?

— Можно.

— Хорошо, я поговорю с ней. — Алисия скромно улыбается. — Спасибо огромное, Амелия! Ты просто прелесть.

Амелия отвечает Алисии взаимностью, пока они обе выпивает немного кофе из своих чашек. После этого подруги переводят тему разговора и начинают говорить на еще какие-то темы, которые никак не касаются ни ребенка Амелии, ни будущего ребенка Алисии, ни Ракель и ее семьи. Пока мимо них часто проходят какие-то люди, а уборщица убирается на территории кафе и собирает со столов подносы с остатками еды.

***</p>

Соединенные Штаты. Нью-Йорк. Дом Терренса и Ракель. Время около половины четвертого. Пока влюбленных нет дома, Кристиана и Виолетта продолжают исполнять свои рабочие обязанности. Пока одна моет полы в гостиной с помощью швабры, на которую намотана половая тряпка, другая находится на кухне и разбирается с продуктами, но слышит, что говорит ее напарница.

— Кстати, Виолетта, ты не знаешь, куда подевалась Блер? — отжимая грязную тряпку над небольшим ведерком с водой, смешанной со специальным моющим средством, громко интересуется Кристиана. — Почему мы с тобой работаем, а она ничего не делает?

— Вроде где-то была с утра, — положив в холодильник некоторые продукты, которые она проверила на свежесть, отвечает Виолетта. — Правда, работать она вообще не спешила…

— Да уж, такое впечатление, что она просто прогуливалась здесь… Хорошо, что Терренс и Ракель не видели это. А иначе они бы были очень недовольны.

— Но должна сказать, что она была какая-то веселая… — задумчиво говорит Виолетта, начав проверять остальные продукты, кто лежат на кухонной стойке. — Много улыбалась, песенки напевала…

— Эта девочка слишком веселая в последние несколько дней, ты так не думаешь?

— Мне тоже так кажется. А причину ее столь хорошего настроения даже не стоит пытаться угадывать, ибо мы и так ее знаем.

— Да уж, похоже, этот Бенджамин продолжает морочить Блер голову, а она и ходит довольная… — Кристиана наматывает тряпку на швабру и снова начинает мыть полы.

— Кстати, в последнее время он вообще сюда не приходит. Неужели не хочет нарваться на гнев мистера МакКлайфа?

— Не знаю, наверное… — слабо пожимает плечами Кристиана. — Терренсу ведь не нравится, что мистер Паркер ухлестывает за Блер и уделяет ей знаки внимания.

— Просто не хочет, чтобы наша девочка стала одной из его брошенных подружек. Мы ведь прекрасно знаем всех этих кобелей, которые не могут встречаться с одной девчонкой дольше двух дней.

— Абсолютно согласна… И если Блер влюбится в этого Бенджамина, то ей уже ничто не поможет.

— Я надеюсь, этого никогда не случится. А иначе мне будет очень грустно видеть, как сильно она переживает из-за того, что полюбила не того парня. И нам явно придется позабыть о работе, ибо должен же быть кто-то, кто сможешь утешить и поддержать Блер.

— Ну знаешь, мне тоже будет не весело, если нам придется забыть о своих обязанностях и успокаивать ее, когда она поймет, кто такой этот мистер Паркер.

— Да, и мистер МакКлайф с мисс Кэмерон будут крайней недовольны, если такое случится.

— Ты о том, что Блер влюбится в Бенджамина или о том, что нам придется ее утешать, отлынивать от работы и потом получать замечания от кого-то из этих двоих?

— И про то, и про другое. Они точно будут недовольны.

— Самое главное, чтобы они не проявили бессердечие и не уволили бедняжку Блер и нас с тобой, — уверенно говорит Кристиана. — А мне работу терять нельзя. Моей семье сейчас очень нужны деньги.

— А мне какого будет, если мне будет не на что купить ребенку поесть? Нам и так едва хватает на все необходимое и оплату всех счетов. Но если я потеряю работа, то не смогу даже хлеба купить.

— Но все-таки я думаю, Терренс и Ракель не такие. Тем более, что они обожают Блер и относятся к ней с огромным трепетом. Будут, конечно, недовольны, что она связалась с Бенджамином, но все шишки точно достанутся этому сердцееду.

— Однако согласись, раз он часто зовет Блер на свидания и посылает к ней цветы с курьером, то это что-то означает. — Виолетта начинает класть оставшиеся продукты в холодильник. — Значит, она так или иначе ему интересна.

— Только вопрос, надолго ли он запал на нее.

— Боюсь, что да. Заметь, он уже три-четыре месяца приглядывается к ней. Первые два часто приходил домой якобы к своему другу, тайно болтал с Блер и приносил какие-то маленькие подарки. А на третий в первый раз решился позвать ее на свидание и даже прислал цветы.

— Да уж, наверное, в следующем месяце нам стоит ждать от него признания в любви. А еще через месяц он поймет, что Блер ему надоела, бросит ее и разобьет нашей девочке сердце.

— Ну то, что в следующие пару месяцев нам стоит ждать признания в любви – это точно. А там как карта ляжет.

На пару секунд в воздухе воцаряется небольшая пауза, во время которой Виолетта идет в гостиную после проверки всех продуктов, а Кристиана продолжает намывать полы, но уже почти заканчивает уборку в огромном по площади помещении.

— Знаешь, Виолетта, в последнее время я замечаю, что наши с тобой разговоры крутятся только о том, что будет с Блер, если она влюбится в этого Бенджамина, — с легкой улыбкой говорит Кристиана.

— Да уж, ты права, — скромно хихикает Виолетта, быстро взбив подушки, лежащие на диване в гостиной. — Раньше мы какие-то фильмы, книги и новости из жизни звезд обсуждали, а сейчас только Блер и Бенджамина…

— Это точно, никакого разнообразия. Может, нам сходить в кинотеатр на выходных и посмотреть какой-нибудь фильм? Было бы что обсудить и нашли бы причину хотя бы ненадолго забыть о мистере Паркере.

— О, а ты собираешься посмотреть тот фильм, на премьеру которого недавно ходили Ракель и Терренс?

— «If Today Was Your Last Day»? Конечно! Только его еще нет в кинотеатрах! Я еще жду дня премьеры во все кинотеатрах.

— Нет, моя подруга сказала, что вчера был первый день показа этого фильма в кинотеатре. Мы немного поговорили, когда вся прислуга пошла отдыхать в свои комнаты.

— Правда? — удивляется Кристиана. — Значит, мы можем сходить посмотреть его вдвоем! Если Ракель и Терренс предоставят нам выходной, то мы вполне могли бы сходить развлечься и узнать, так ли этот фильм хорош.

— В таком случае мы с тобой обязательно сходим посмотреть его. — Виолетта загадочно улыбается. — Ведь там играет мой любимый актер… Он такой красавчик… Я просто без ума от него…

— А мне главная актриса очень нравится. Она такая милая и играет очень хорошо, чувственно.

— Только запомни, это не романтическая мелодрама, а фантастика. Так… На всякий случай говорю… Чтобы ты не испугалась сильно, если там будут страшные сцены.

— Вряд ли они там есть, — уверенно отвечает Кристиана. — Это же вовсе не ужасы для людей старше двадцати одного года. Я видела трейлер и представляю себе, какие сцены увижу там.

— Что ж, как знаешь, но я тебя предупредила, — слабо пожимает плечами Виолетта.

— Спасибо за заботу, дорогая моя, я это очень ценю, — с легкой улыбкой отвечает Кристиана.

В воздухе воцаряется пауза, во время которой Кристиана практически заканчивает мыть полы, отжимает тряпку и снова надевает ее на швабру, а Виолетта переставляет некоторые вещи, стоящие на столике. А затем в гостиную заходит Блер, спускаясь по лестнице, держа небольшую сумочку в руках. Она почти сразу же привлекает внимание своих напарниц по работе, которые мгновенно уставляют свои взоры на нее.

— О, Блер, а ты разве все это время была наверху? — искренне удивляется Кристиана.

— Ты так внезапно куда-то пропала, — добавляет Виолетта. — Мы думали, ты куда-то ушла.

— Однако я все еще здесь, — со скромной улыбкой на лице пожимает плечами Блер. — Правда, сейчас мне нужно отойти…

— О, а куда это ты собралась? — с легкой улыбкой интересуется Кристиана, начав рассматривать Блер, которая выглядит превосходно в своем нежно-фиолетовом платье чуть выше колен, с легкими локонами и в милых черных туфлях на небольшом каблуке. — Такая красивая, нарядная…

— Да, девочка, ты и правда просто красавица, — уверенно отмечает Виолетта, положив руку на талию.

— Спасибо большое, — мягко отвечает Блер, заправив прядь волос за ухо. — Мне надо отойти на пару часов по кое-каким важным делам. Но я обещаю, что очень скоро вернусь.

— Что-то ты слишком красиво нарядилась для своих «важных дел», — слегка хмурится Виолетта. — Раньше тебе нужно было всего надеть темный свитер и джинсы – и ты была готова. А тут вдруг в таком милом платье, с такими кудряшками…

— А почему бы и нет? — невинно улыбается Блер. — Да, я знаю, что для меня подобные образы нетипичны. Но мне захотелось немного что-то поменять в моей внешности и одежде. Хоть я ни за что не надену что-то вызывающее, порой мне все же хочется что-то менять в себе. Недавно челку отстригла, а теперь прикупила милое платьишко, когда у нас был выходной.

— Надо сказать, что твой эксперимент прошел удачно, — с легкой улыбкой кивает Кристиана. — Лично я в восторге от твоего образа.

— Спасибо большое. Я рада, что вы оценили.

— Оказывается, если тебя причесать, накрасить и приодеть, то из тебя можно сделать настоящую красавицу. А ты, дурочка, скрываешь такую милую мордашку. И фигура у тебя потрясающая.

— Непривычно слышать столько комплиментов, но это довольно приятно. — Блер с легкой улыбкой крепче сжимает в руках свою сумку и бросает взгляд в сторону, пока Виолетта с Кристианой продолжают рассматривать юную девушку.

— Ну а все-таки, куда ты собралась в таком прекрасном виде? — хитро улыбается Виолетта.

— Я же сказала, что мне надо кое-куда сходить по личным делам, — скромно отвечает Блер.

— Ой, да ладно, признайся уже, что ты собралась идти на свидание с Бенджамином Паркером. Не смог этот красавчик долго протянуть: не успело одно свидание пройти, так уже другое намечается.

— Ох, ну ладно, это правда! — резко выдыхает Блер, закатив глаза. — Мистер Паркер пригласил меня прогуляться с ним, и я согласилась. Он уже позвонил мне и сказал, что ждет недалеко отсюда.

— Да мы сразу догадались, что ты так здорово нарядилась для этого красавчика, — загадочно улыбается Виолетта, расставив руки в бока. — Походу, ты влюбляешься в него, дорогая моя.

— Не говори глупостей, Виолетта! Я просто собираюсь погулять с Бенджамином как с другом. Между нами не может быть никаких серьезных отношений.

— Ладно, а ты предупредила Терренса или Ракель о своих планах? — интересуется Кристиана, держась за швабру. — Ты собираешься уйти и не предупредить их?

— Их сейчас нет. Они вроде бы уехали по каким-то делам. И сегодня рано утром Ракель сказала мне, что возможно нам не стоит ждать их с Терренсом к ужину, ибо они куда-то хотят поехать. Добавила, что позвонит и скажет, надо ли нам готовить.

— Ну да, они нам что-то говорили… — задумчиво отвечает Виолетта и хитро улыбается. — Наверное, решили сходить куда-нибудь на свидание и провести немного времени вместе.

— Так что все в порядке, дамы. Никто ни о чем не догадается. И вы уже можете придумывать план на сегодняшний вечер, ибо делать вам будет нечего.

— Э-э-э, я надеюсь, ты не собралась гулять с этим Паркером до самой ночи? — интересуется Кристиана. — Ты особо не доверяй этому парню. Он, конечно, красивый и кажется вполне себе вежливым, но даже в этом случае нельзя развешивать уши.

— Нет, Кристиана, не беспокойтесь. Обещаю, что вернусь минимум через два-три часа. Но если я не вернусь до их возвращения, то скажите мистеру МакКлайфу и мисс Кэмерон, что мне пришлось уйти по семейным обстоятельствам.

— Да мы-то скажем, — спокойно говорит Виолетта. — Только поверят ли тебе Ракель и Терренс? Наверняка они уже догадались, что ты часто уходишь отсюда для того, чтобы встретиться с Бенджамином.

— Конечно, поверят. Да и расслабьтесь, вы же знайте, что если они решили сходить на свидание, то вернутся либо очень поздно, либо вообще под утро.

— Ох, ладно, иди уже на свидание с мистером Паркером… — резко выдыхает Кристиана. — Только постарайся вернуться поскорее.

— Не беспокойтесь, я вернусь в нужное время, — с легкой улыбкой говорит Блер.

— Не очень там кокетничай с этим красавчиком, — добавляет Виолетта. — А то он голову потеряет.

— Да я и не собиралась. Всем пока. Меня уже ждут.

Блер с легкой улыбкой на лице разворачивается на обуви с небольшим каблуком и направляется к выходу из дома, а потом и вовсе покидает его, закрыв за собой дверь. А когда юная служанка уходит, то Кристиана и Виолетта переглядываются между собой и загадочно улыбаются.

— Что ж, Блер отправилась на очередную прогулку с этим разбивателем женских сердец, — задумчиво говорит Виолетта.

— Ох, попадается она в эту ловушку и влюбится в него, — тяжело вздыхает Кристиана, чуть пригладив свои забранные наверх волосы.

— Думаю, нам лучше и правда ничего не говорить Терренсу о том, куда она пошла. А иначе это может плохо кончится. Ты же знаешь его характер – этого человека очень легко завести.

— Надеюсь, нам все-таки не придется отчитываться перед ним, если Блер вернется сюда очень скоро, или Терренс с Ракель и правда решат сходить на свидание и погулять до самого утра.

— Лучше бы они и правда решили провести время вместе, потому что Блер может вернуться поздно. Так загуляется с этим Паркером, что ей потом не захочется сюда возвращаться.

— Да уж, или пусть Блер вернется ровно через два часа, как она и обещала.

— В любом случае давай будем надеяться на лучшее и верить, что эта история закончится не так ужасно, как мы думаем.

— Давай… — резко выдыхает Кристиана и слабо пожимает плечами. — Но Блер кое в чем права. У нас и правда много свободного времени, и мы можем не торопиться с уборкой дома.

— Возможно, нам и ужин не придется готовить…

Продолжая о чем-то разговаривать, Виолетта и Кристиана возвращаются к той работе, которую они выполняли до того момента, пока в гостиную не зашла Блер. Пока они заканчивают уборку всей гостиной и собираются навести порядок в других комнатах, служанки успевают обсудить некоторые вещи, которые никак не касаются Ракель, Терренса, Блер, Бенджамина и всех, кого они знают. А благодаря веселым и интересным разговорам время летит незаметно. Да и процесс уборки огромного дома проходит намного лучше и быстрее.

***</p>

Время близится к вечеру. Эдвард решил немного прогуляться по любимым местам – там, где много возвышенностей и практически никого нет. Там, где воздух кажется более чистым. Где вокруг нет ничего, кроме высоких бесконечных гор, засохшей земли и нескольких деревьев. В огромном городе с большим населением слишком много людей, а Эдвард в последнее время любит бывать в одиночестве и размышлять над своей жизнью. Сидя на краю пропасти, свесив с ее ноги и смотря куда-то вдаль, Эдвард вскоре начинает думать над предложением Ребекки, которая предложила ему переехать к ней домой.

«Не знаю, стоит ли мне переезжать к моей маме… — с грустью во взгляде думает Эдвард. — С одной стороны я был бы счастлив жить с той, которую искал всю свою жизнь. А с другой – я буду очень сильно скучать по миссис Ричардсон, которая очень многое для меня сделала. Если бы не эта женщина, которая дала мне крышу над головой и многому научила меня, неизвестно, где я бы сейчас был и что делал. Знаю, что в случае переезда к матери я всегда смогу навещать миссис Ричардсон.»

Эдвард тихо выдыхает с прикрытыми глазами, чувствуя, как легкий прохладный ветерок обдувает его лицо.

«Но опять же я бы жил у кого-то… — думает Эдвард. — Мне уже и так стыдно из-за того, что я не могу заработать себе на квартиру или хотя бы найти деньги для аренды. У меня не будет шанса заработать кучу денег и жить в своем доме. Я всю жизнь так и буду от кого-то зависеть. Мама говорит, что мне не стоит этого бояться, но я уверен – она ругает меня за то, что у меня ничего нет. О, черт…»

Эдвард с тихим выдохом проводит руками по своим волосам от макушки до задней части шеи.

«Нормальный мужик в мои годы уже зарабатывает огромные бабки, а я работаю за жалкие гроши… — мысленно ругается Эдвард. — Твою мать, вот правильно отец заставлял меня учиться… У него вот блестящее образование, и он смог утроиться на нормальную работу. А я даже школу не окончил… Твою мать… Хоть мне было просто невыносимо оставаться в доме с отцом, я должен был дотерпеть еще несколько лет. Только отец мог оплатить мою учебу и помочь с работой. А я свалил из дома и теперь живу, как какой-то нищий и буквально прошу милостыню…»

Эдвард переводит взгляд вниз и задумчиво смотрит на то, что у него под ногами.

«Черт, как же иногда хочется скрыть обо всех… — устало думает Эдвард. — Если бы я мог, то уже давно бы свалил куда-нибудь подальше и никогда не возвращался сюда. Я ведь нахожусь здесь только из-за семьи, которую столько лет искал. Не ради того, чтобы они помогли мне с деньгами и жильем. А для того, чтобы мне не было одиноко. Это круто – иметь такого классного брата, как Терренс, чудесную и добрую маму… Ракель скоро станет моей невесткой… Они – единственные люди, которые удерживают меня здесь… Если бы не они, я бы вообще нашел место, где никто меня не нашел бы.»

Эдвард убирает с лица волосы, которые попадают ему в глаза, и переводит взгляд на те высокие горы, что он видит вдали и как будто исчезают в густом тумане.

«Да и те времена, которые я проводил с Даниэлем с Питером тоже были классные, — с легкой улыбкой думает Эдвард. — Удивительно, как быстро мне удалось наладить отношения с этими ребятами… По крайней мере, мне всегда было легко общаться с ними. Может, я и не часть тусовки моего братца и этих двоих. Но я чувствую себя очень комфортно и с удовольствием встречался бы с этими ребятами, которые всегда знали, как заставить меня улыбнуться.»

Эдвард с грустью во взгляде вздыхает и снова начинает смотреть куда-то вдаль.

«Жаль, что из-за ссоры этих двоих они не смогут проводить время вместе… — думает Эдвард. — А Терренса мне жаль еще больше, ведь он же не виноват, что все так произошло, и всего лишь хочет спасти свою группу, на которую Роуз с Перкинсом наплевали. Мой брат – единственный, кого все это на самом деле беспокоит… Сразу видно, что ему это больше всех нужно, и он любой ценой стремится осуществить свою мечту. Впрочем, его мечта сбудется в любом случае… Этот мужик упертый и обязательно добьется своего. Не только благодаря упорству, но и благодаря своим деньгам и громкому имени. Уверен, что это не составит для него никакого труда.»

Через некоторое время раздумья Эдварда прерывает неожиданный телефонный звонок. Мужчина, тихо выдыхая, достает телефон из кармана на своих джинсах, нажимает нужную кнопку и прислоняет трубку к уху, даже не удосужившись посмотреть на экран телефона и узнать, кто ему только что позвонил.

— Алло, — продолжая смотреть куда-то вдаль, без эмоций произносит Эдвард.

В трубке раздается чей-то мужской бодрый и грубоватый голос, обладатель которого определенно давно знает Эдварда:

— Ну здравствуй, Эдвард МакКлайф. Давно не виделись, дорогой мой.

Эдвард резко подскакивает как ошпаренный и мгновенно поднимается на ноги с широко распахнутыми от ужаса глазами. Этот звонок заставляет его начать нервничать, пожалуй, еще сильнее, чем тогда, когда кто-то заговаривает о его отношениях с Наталией.

— Вы? — ужасается Эдвард. — Опять?

— Разумеется, глупый ты мальчишка, — с презренной ухмылкой отвечает незнакомец. — Или ты уже успел забыть обо мне?

— Я же уже сказал вам, что…

— Что, думал, что тебе удастся скрыться от меня? О, нет! Тебе не удалось обмануть меня. И я убедился в том, что у тебя полно жизней, раз уж ты спас свою шкуру после того, что произошло.

— Мне плевать, нашли ли вы меня или нет. Я не желаю иметь с вами никаких дел.

— Конечно, ты заставил меня и моих людей побегать, но наши усилия все-таки были оправданы. Ты оказался слишком глупым и не смог перехитрить меня. Ведь чтобы что-то планировать, нужны хорошие мозги. А у тебя их отродясь не было.

— Что вам от меня, черт возьми? Я же сказал вам, что не собираюсь плясать под вашу дудку! Вы можете заставить хоть всех своих сообщников караулить меня и отдать приказ о нападении. Но я ни за что не соглашусь работать на вас!

— Поверь, дорогой, я знаю, как на тебя воздействовать, — уверенно отвечает незнакомец. — Но пока что я приберегу этот план на крайний случай. Я не сомневаюсь – стоит мне только пригрозить сделать это, так ты все сделаешь.

Эдвард на несколько секунд прикрывает глаза, резко выдохнув, и запускает руку в свои волосы.

— Послушайте, я вас прошу, не делайте никаких глупостей, — спокойно просит Эдвард. — Этим вы сделайте себе только хуже. Зачем вам все это надо? Я не вижу никакого смысла во всем, что вы делайте.

— Да уж, ты точно слишком глупый, Эдвард, — ехидно смеется незнакомец. — Если думаешь, что нам с тобой удастся договориться, то ты – ой как – глубоко ошибаешься, дорогой мой.

Эдвард резко бледнеет от страха и начинает наматывать по всей местности огромные круги и тяжело дышать, время от времени запуская руку в свои волосы, прикладывая ее ко лбу или проводя ею по лицу.

— Что вы хотите от меня получить? — иногда срываясь на крик, взволнованно интересуется Эдвард. — Просто скажите мне, какова цель всего, что вы сейчас делайте?

— О, мальчик мой, тебе пока что не понять этого… — с широкой улыбкой уверенно отвечает незнакомец. — Но однажды, когда мы с тобой станем одной командой, я помогу тебе вникнуть во все, что ты должен знать.

— Слушайте, по-моему, из нас двоих глупый вовсе не я, а вы! Я вам уже тысячу раз говорил, что не собираюсь делать ничего, что входит в ваши дурацкие планы, и мне чихать на них.

— Конечно, ты будешь делать то, что я хочу. То, что принесет пользу не только мне одному. А одна из причин, почему ты не посмеешь пойти против меня, – это, что если что-то пойдет не так, то пострадают очень многие люди. Даже совершенно невинные.

— Что вы хотите этим сказать? — слегка хмурится Эдвард, понимая, как его сердце пропускает удар.

— А я хочу сказать, что сделаю все, чтобы уничтожить тех, кого ты любишь, — очень уверенно отвечает незнакомец.

— Нет! — чувствуя, как сильно стучит его сердце, чей звук отдается эхом в его голове и еще больше распахнув ошарашенные глаза, вскрикивает Эдвард. — Вы не посмейте этого сделать! Клянусь, я этого не допущу!

— Конечно, посмею! Ты ведь прекрасно знаешь меня – я терпеть не могу играть в игры и привык получать все, чего хочу.

— Только посмейте тронуть хоть кого-нибудь! — крепко сжав свободную руку в кулак, шипит Эдвард. — А иначе вы пожалейте об этом!

— О, черт, Эдвард, какой же ты глупый… А хотя чего я могу ожидать от мальчишки, который даже школу не закончил.

— Ха, как будто у вас блестящее образование! — презренно усмехается Эдвард. — Как будто вы умнее меня!

— У меня будет намного больше мозгов, чем у тебя. Ты никогда не был столь одаренным и не мог заставить свою родню искренне гордиться тобой. Впрочем, твой папаша такой же тупой. Даже если все родные в свое время кичились красным дипломом этого мудака.

— Не смейте оскорблять моего отца! — чуть громче требует Эдвард, пока его ноздри сильно расширяются, а лицо буквально краснеет от злости. — У вас нет никакого права оскорблять человека, который в тысячу раз лучше, чем вы.

— А я и не оскорблял его. Хотя вполне мог бы. Но ты раздражаешь меня гораздо больше. Стал бесить еще больше после того, как ты обманул меня и заставлял верить, что мой план стал реальностью.

— Удивлен, что вы до сих пор не прислали ко мне киллера, который грохнул бы меня к чертовой матери.

— Ты мне еще понадобишься для выполнения некоторых особо важных заданий. Но если ты и дальше продолжить бесить меня и еще больше выведешь из себя, то мне и правда придется заплатить человеку, который грохнет тебя одним выстрелом.

— Предлагаю вам сразу застрелить меня, потому что я ни за что не сделаю ничего из того, что вы хотите. У вас для этого есть ваши сообщники, которые целует вам ноги.

— Если бы ты не лез не в свое дело и пытался искать приключений на свою задницу, то тебе, возможно, ничто не угрожало бы. И за некоторые грешки пришлось бы ответить кому-нибудь другому. А хотя некоторые люди и так дорого поплатятся за все свои делишки.

— Не приплетайте моего отца или кого-то из моей семьи, — раздраженно бросает Эдвард. — Это дело касается только нас двоих. Я не позволю, чтобы из-за вас пострадал кто-то невинный.

— Нет, Эдвард, это дело касается не только нас двоих. Здесь замешаны очень много людей, которые тебе очень дороги. Однажды им придется узнать, кто я такой, и заплатить за все, что они мне сделали.

— Никто вам ничего не должен, уважаемый! Это вы вбили себе в голову то, что кто-то вас сильно задел и обязан поплатиться за это. И я, кстати, тоже ничего вам не должен! Так что просто забудьте обо мне и оставьте меня, наконец, в покое. Дайте уже пожить спокойной жизнью! У меня и так проблем, мать твою, полно! А я еще и ваши должен разрешать!

— Ну да, проблем у тебя и так полно… Ты нищий, бездомный, живешь за чужой счет… — Незнакомец презренно усмехается. — Да уж… Не повезло тебе, мальчик мой. Именно мальчик. Бестолковый мальчик, который в свои двадцать пять ничего так и не добился. Другие мужчины в твоем возрасте уже работают, развивают свой бизнес и имеют по несколько квартир и домов. А тебе даже на шмотки не хватает, и ты донашиваешь то, что носил еще в совсем юном возрасте.

— Можете не беспокоиться, я обязательно найду способ заработать кучу денег. ЧЕСТНЫМ путем. А не с помощью воровства и обмана.

— Нет, Эдвард, ты никогда не станешь богатым. Не только потому, что без образования тебя никуда не возьмут. А потому, что ты бестолковый, бесполезный и жалкий мальчишка, который вообще не должен был родиться на этот свет. Уверен, твой отец был безумно счастлив, что избавился от тяжелого балласта, который только мешал ему.

— Я буду в тысячу раз счастливее, если мне удастся избавиться от такого тяжелого балласта, как вы. Я жду не дождусь этого дня!

— Продолжай ждать, дорогой мой. Продолжай витать в облаках и думать, что ты окажешься сильнее меня. А если я однажды уговорю тебя работать на меня, то мы с тобой будем связаны навеки. Как говорят на свадьбах, пока смерть не разлучит нас.

— Ну вы тоже продолжайте мечтать. У меня все еще есть совесть, и я никогда не пойду на то, что заставят меня пожалеть и желать умереть от стыда.

— Время покажет, мальчик мой. Но рано или поздно я все равно добьюсь своего.

— Остановитесь, я прошу вас, — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард, пока его слегка трясет от страха. — Просто забудьте обо всем плохом и начните делать добрые поступки. Вот увидите – сделав несколько хороших вещей, вам точно понравится приносить людям добро.

— Ха, щенок, ты забыл, с кем связался? — громко ухмыляется незнакомец. — Ты кому предлагаешь ТАКОЕ? Хватит уже ныть, как девчонка, и пытаться разжалобить меня! А хотя ты и так как девочка – такая же неженка, которая все еще верит в сказки. Самый настоящий слабак! Тебе еще надо поплакать навзрыд, как любят это делать девки, когда они умоляют что-то сделать.

— Вы думайте, ваши оскорбления задевают меня? — старается изобразить уверенность Эдвард, все больше сомневаясь в себе как в настоящем мужчине. — Тратите время впустую! Мне плевать, кем вы меня считайте!

— Нет, Эдвард, я чувствую, как тебе неприятно слышать правду. Ты прекрасно знаешь, что тебе никогда не стать настоящим мужчиной. Сильным, смелым и уверенным в себе. Твоя крутизна – всего лишь маска, которую ты напялил на себя, дабы показать мне, что тебя это не волнует. Мы оба прекрасно знаем, что ты с детства постоянно сомневался в себе. Потому что твой отец постоянно принижал тебя и никогда не верил, что ты будешь успешен. И хоть в чем-то я с ним полностью согласен. Сейчас мы прекрасно видим, чем все закончилось, и чего тебе удалось достигнуть. Точнее, ничего не удалось.

— Хотите сказать, это в вас никто никогда не верил? Никто не возлагал надежды на ваше прекрасное будущее?

— Не пытайся скрыть свой страх, парень, — уверенно произносит незнакомец. — Я прекрасно чувствую, что ты боишься меня. Меня и той правды, которую я не боюсь говорить тебе в лицо. Может, твои близкие и не говорят, что не считают тебя таким уж бездарным и уверены, что ты перестанешь быть нищим бомжом, который привык жить за чей-то счет. Но знай – в глубине души тебя презирают за то, что ты не смог стать настоящим мужиком и никогда им не будешь.

— Это уже ваши догадки. На самом деле все те, кто мне близок, любят меня. Несмотря на мою бедность и тот факт, что у меня нет своего дома. И я не сомневаюсь в их любви.

— Ты просто слишком глуп и не можешь отличить настоящую ложь и того, что пытаются выдать за ложь. Ведь ты всегда презирал тех, кто лжет тебе… Тогда те люди, на которых ты должен злиться, это твои близкие. Именно они лгут, когда говорят, что безумно любят тебя и не осуждают за то, что у тебя ничего нет. Кроме того, я не сомневаюсь в том, что они уверены в том, что ты находишься рядом с ними лишь из желания получить их помощь с жильем и работой.

— Боже, уважаемый, какая же у вас богатая фантазия! — закатывает глаза Эдвард. — А я думал, у вас вообще нет никаких фантазий, кроме как о той, в котором вы лежите в огромной ванной с миллионами или даже миллиардами долларов.

— Ну для меня это вполне реально, ведь я богат, а ты можешь только мечтать об этом. И завидовать своим обеспеченным близким из-за того, что у них есть свои дома, свои машины, куча денег и все возможности, что недоступны тебе.

— Я никому не завидую и не собираюсь просить кого-либо о помощи. Если я чего-то захочу, то добьюсь этого сам, не важно, сколько времени и сил это отнимет.

— Хорошо-хорошо, мальчик мой, если ты хочешь продолжать летать в облаках, то, пожалуйста. Мечтать тебе никто не запретит. Но факт все равно остается фактом – ты не уверен в себе, завидуешь богатым и успешным и страшно боишься меня и того, что я могу сделать с твоими близкими людьми.

Этот незнакомый человек наводит настолько сильный ужас на Эдварда, что мужчина заметно нервничает и трясется. Он чувствует, как часто стучит его сердце, ладони запотевают, а колени становятся все слабее. Довольно бледный мужчина не может спокойно стоять на одном месте и нормально дышать, а его широко распахнутые глаза, полные ужаса, не перестают бегать из стороны в сторону. Однако Эдвард никак не хочет позволить страху овладеть им и показать незнакомцу, что он чувствует себя маленьким беззащитным мальчиком перед этим человеком.

— Я вас не боюсь! — как можно увереннее заявляет Эдвард. — Но я ни за что не буду помогать вам осуществить ни один из ваших планов и причинить вред кому-то из моих близких.

— Хорошо, тявкающий щенок, — грубым низким голосом уверенно отвечает незнакомец. — Можешь и дальше продолжать строить из себя героя и считать, что тебя не обманывают твои близкие. Но советую тебе начать потихоньку готовить их к тому, что очень скоро им придется ответить за все.

— Они ничего вам не сделали! — Эдвард крепко сжимает руку в кулак, все больше приходя в бешенство. — НИЧЕГО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Вы не имейте права как-либо покушаться на их жизнь. Даже не вздумайте делать с ними что-либо. Они ни в чем не виноваты! НИ В ЧЕМ!

— Так, только не надо вопить в трубку! — резко требует незнакомец. — Я понимаю, что тебе неприятно слышать правду о себе и знать, что твои близкие люди обманывают тебя. Но давай ты будешь орать не на меня, а на кого-то другого.

— Клянусь, ублюдок, если вы хоть пальцем тронете кого-то из близких мне людей, я убью вас своими же руками, — с ненавистью и злостью заявляет Эдвард, довольно часто дыша. — Я это сделаю! И мне плевать, посадят ли меня за решетку!

— Попробуй, Эдвард, попробуй, — злостно смеется мужчина. — Только вот я сомневаюсь, что тебе хватит смелости. Ведь ты – трус! Любопытный трус, однако.

— Вы думайте, что я шучу? Нет, уважаемый! Если вы не оставите меня в покое, я буду вынужден пойти на крайние меры, чтобы отвязаться от вас и защитить своих близких.

— Ты отделаешься от меня, когда сдохнешь. А поверь мне, это случится очень скоро, если ты продолжишь выпендриваться и строить из себя смелого и крутого мальчика.

— Вы мразь! Самая настоящая мразь, которую я до смерти ненавижу!

— А знаешь, милый мой, я буду очень рад, если ты попытаешься убить меня… — задумчиво заявляет незнакомец. — Тебе не удастся это сделать, ибо меня охраняют люди, которые умрут за меня и быстро скрутят тебе руки. Но я вполне могу обрисовать ситуацию так, что тебя посадят в тюрьму на долгие годы. Все равно тебе некуда податься, а твои родственнички не будут помогать тебе найти дом и нормальную работу. А в тюрьме тебе все это не понадобится.

— Однажды вы сами туда отправитесь, я вам клянусь! Не думайте, что все это сойдет вам с рук! Рано или поздно вам придется заплатить за свои грязные делишки и отправиться туда, где вам самое место.

— Ха, не в этой жизни, малой! — громко ухмыляется незнакомец. — Я без всяких сомнений получу то, о чем мечтал половину своей жизни. Осталось закончить лишь несколько дел и устранить пару-тройку людей. Но это будет очень легко, и у меня уже все продумано.

— Только попробуйте! Я сделаю все, чтобы вас смешали с грязью, которой вы поливайте всех, кто вам не угоден. Пока я жив, то все мое окружение будет под моей защитой. Я не позволю вам и вашим жалким людишкам хоть пальцем тронуть этих людей.

— Можешь не стараться, у тебя все равно не получится. Ибо ты – никто. Просто бесполезный кусок дерьма. А вот у меня огромные связи, благодаря которым я могу повлиять и подчинить себе всех тех, кого хочу.

— Это не у вас связей полно. Просто развелось слишком много людей, которые ради бешеных денег готовы душу дьяволу продать. Вы вообще не нужны им. Им нужны лишь огромные бабки.

— Ах, Эдвард, дорогой мой, если бы ты узнал, какие деньги я хочу предложить тебе, то потерял бы всю свою человечность и влюбился бы в кучи крупных купюр.

— Желание поиметь как можно больше денег превратило вас в омерзительного и бесславного ублюдка, — слегка покачав головой, сухо отвечает Эдвард. — А хотя, вы всегда были ужасным. И думайте, что абсолютно все такие бессовестные, если готовы за деньги делать людям гадости.

— Но о твоих потенциальных деньгах мы поговорим чуть позже. Пока что у нас есть более интересные темы для разговора.

— Я не желаю с вами ни о чем разговаривать! Просто оставьте меня в ПОКОЕ!

— Хорошо, раз ты так хочешь, то мы закончим разговор, — уверенно отвечает незнакомец. — Хотел я рассказать тебе кое-что, что произошло после того как мы потеряли связь. Но я сделаю это в другой раз. Чтобы ты немного поломал голову. Пока что могу сказать лишь одну вещь – очень скоро твоя жизнь превратится в настоящий ад, а всем твоим близким придет конец. Впрочем, когда до тебя дойдет, что они все лгут тебе, ты захочешь сам отвернуться от всех этих лжецов.

— Вам не удастся настроить меня против тех, кого я искренне люблю.

— Посмотрим, Эдвард. А пока что я прощаюсь с тобой… Счастливо оставаться!

— Послушайте, я…

Однако незнакомец сбрасывает звонок, а в трубке слышны лишь гудки. Уставив широко распахнутые глаза в одной точке, Эдвард медленно убирает телефон от уха и кладет его в карман на джинсах. Его сердце бьется как после долгого бега, каждая мышца тела сильно напряжена, а взгляд хаотично бегает из одной стороны в другую. Как будто мужчина выискивает какую-то опасность, что может поджидать его где-то поблизости.

— Твою мать, он все-таки нашел меня! — с тяжелым дыханием ругается Эдвард. — Наверняка, кто-то из его дружков заметил меня в городе и немедленно доложил обо всем этому ублюдку. Блять! Теперь он точно обозлится еще больше и не пощадит никого.

Эдвард резко проводит руками по волосам.

— Черт, походу, мне теперь надо быть еще осторожнее, — предполагает Эдвард. — Ведь эта тварь может приказать своим людям следить за мной или вообще грохнуть. Но лучше уж пусть он расквитается со мной, чем с кем-либо, на кого охотится. Я не могу допустить, чтобы кто-то из них пострадал!

Эдвард медленно качает головой, уставив свои полные ужаса глаза куда-то вдаль, на высокие горы.

— Нет-нет, он не посмеет этого сделать, — слегка дрожащим голосом произносит Эдвард. — Уж лучше умереть в тяжелых муках, чем позволить этому человеку делать то, что ему хочется. Если мне придется отдать свою жизнь взамен на спокойную жизнь моих близких, я готов это сделать. Клянусь, я сделаю все, чтобы спасти их от того, что может случиться в ближайшее время. Не знаю, что именно, но я не могу позволить этому типу причинить вред близким мне людям. Не могу… Не могу…

Глаза Эдварда слишком быстро и нервно бегают из стороны в сторону, его дыхание немного сбивчивое, а все тело сильно дрожит. Пряди черных волос постоянно лезут ему в глаза из-за сильного, прохладного ветра, а он сам не в состоянии успокоиться и думать еще о чем-то, кроме как об угрозах этого человека, что может быть очень опасен для него и его близких.

Спустя несколько секунд еще более бледный Эдвард резко срывается с мест и осторожно спускается по горкам, стараясь не споткнуться на неровных дорожках и держась за металлические перила во время спуска по каменной тропинке, что ведет с одной из самых высоких гор в низ. А через некоторое время взволнованный мужчина прибегает к пустой прямой дороге, на обочине которого стоит довольно старый белый автомобиль известной фирмы, сделанный примерно в девяностых годах. Для нынешнего времени машина выглядит очень старой, но она все еще рабочая, находится в прекрасном состоянии и способна передвигаться. Подбежав к ней и на ходу достав ключи, Эдвард быстро отпирает ее, садится за руль, дрожащими руками заводит мотор, сильно давит на газ и выезжает на дорогу, пока колеса издают противный скрип и оставляют после себя небольшой вихрь из дорожной пыли.