Глава VI. Just Come Home. (1/2)

В отсутствие Азриэля Гвин тренировалась каждый день. Не только вместе с Эмери, Нестой и другими жрицами, но и самостоятельно.

Гвин отгоняла мрачные мысли о том, что может стать монстром, на задворки сознания. Она не была уверена, что решение игнорировать свое потенциально опасное наследие было мудрым, но не вспоминать об этом было приятно. Делать то, что радовало ее, вместо того, чтобы думать о преследовавших ее страхах.

Это было не только приятно, в глубине души... это ощущалось правильно.

Она разработала четкое расписание.

По утрам — тренировки со жрицами. Рабочий день. Служба на закате. Ужин с Нестой и Кассианом. Тренировка в одиночестве на ринге. Ванна. Чтение перед сном.

Она крепко спала каждую ночь. Никаких кошмаров о Сангравахе. Никаких метаний и ворочаний. Гвин не могла определить, с чем связано отсутствие дурных снов: то ли с тем, что она была слишком измотана, чтобы их видеть, то ли с тем, что новая рутина приносила ей душевный покой.

Помимо этого, ее дни были заполнены приятным ожиданием. Когда Азриэль вернется, он увидит, насколько она стала лучше владеть луком.

Самостоятельно.

Не говоря уже о том, как она научилась бить манекен в грудь, нанося мощный удар ногами.

Впервые после Кровавого Обряда Гвин чувствовала себя самой собой, и, что было еще лучше, она чувствовала себя хорошо.

Пока не наступил день перед праздником Амрен.

Ни об Азриэле, ни о Морриган ничего не было слышно. Он сказал, что вернется к вечеринке, и, хотя Гвин проклинала ту часть себя, которая хотела его увидеть, она не могла подавить восторг при воспоминании о том, как он уверял ее, что вернется вовремя. Его тени танцевали, он улыбался. Казалось... будто он тоже ждал их встречи.

Но она не позволяла увидеть за этим слишком многое. Она не позволяла этим обнадеживающим мыслям завести ее слишком далеко. Она отказывалась поддаваться своему ”увлечению”.

Забудь об ”увлечении”. Ты сражена наповал.

Гвин улыбнулась про себя, выпуская очередную стрелу. Отлично. Она была сражена.

Но это все еще не значит, что он ответит ей взаимностью. Если Гвин признает это, то сможет просто наслаждаться бабочками в животе, которые он дарил ей каждую встречу. Этого было бы достаточно.

Ты хочешь большего...

Это сказала не Кэтрин. Не Гвин. Это было... что-то знакомое, но не имеющее названия.

Стрела с грохотом вонзилась манекену в низ живота. Пока что большинство ее стрел попадали именно туда. Это можно было назвать прогрессом, ведь еще несколько дней назад она промахивалась при каждом выстреле.

Гвин выпустила последнюю стрелу. Она попала точно в грудь мишени.

— Надо закончить на такой хорошей ноте, — выдохнула она, опуская лук.

Выстрелить лучше у нее сегодня все равно не получится.

Гвин повесила лук и собрала стрелы, вернув их в корзину. Голос Азриэля в голове напомнил ей о необходимости выпить воды. Гвин послушно отпила из фляги.

Вытерев полотенцем лицо и шею, она направилась к крылу жриц... Пока что-то не дернуло ее за грудь... и не заныло в животе.

Ее брови нахмурились от этого ощущения, и она удивленно моргнула. Что-то было не так.

Толчок в груди потянул Гвин по коридору, ноги сами понесли ее за угол к веранде.

В открытом ночном небе у себя над головой она заметила бугристую точку, которая становилась все больше и больше. Глаза Гвин расширились от удивления. Точка казалась все ближе и ближе, не переставая приближаться к веранде.

Наконец, до нее дошло, что она видит.

Это был Азриэль и прижавшаяся к нему Морриган.

Жрица вовремя отступила в сторону, и они, запутавшись в крыльях, упали на веранду.

У Гвин отвисла челюсть, когда Морриган выпала из объятий Азриэля и покатилась по полу.

Азриэль лежал на спине, подергивая крыльями. Он закашлялся, и Гвин с ужасом увидела, что вместе с кашлем из его рта выходит кровь. Он прижал руки к груди и его пальцы оказались полностью вымазаны красным.

Ее тело напряглось при виде этого зрелища.

— Аз! — закричала Морриган, вскочив на ноги и бросившись к нему. — Азриэль, дыши, — Ее голова мотнулась в сторону Гвин. — Гвин, подойди сюда.

Ноги грозили отказать ей, и Гвин опустилась на пол рядом с Морриган. Азриэль вздрагивал, его кожа была бледной и блестела от пота.

Морриган взяла Гвин за запястья и положила ее ладони поверх рук Азриэля, которые он прижимал к ране на груди. — Продолжай надавливать.

Гвин оцепенело кивнула, не в силах оторвать взгляд от ужаса, творящегося перед ней. Азриэль. Раненый. Очень сильно раненый.

— Что случилось? — заикаясь произнесла Гвин.

— Мы улетали с территорий Весеннего Двора. В него попала человеческая стрела. Он вытащил ее, и мы продолжили путь домой, — ее голос сломался, — Мы думали, что его исцеление скоро начнется, ведь стрела была не из рябины. Он сказал, что сердце не задето... но как только мы перешли в Дневной двор, кровотечение усилилось. Мы едва успели перебраться через горы.

Гвин очень не нравилось, что Морриган — Морриган — казалось, близка к тому, чтобы разрыдаться. Гвин также не нравилось, что она была в бешенстве. Все это указывало на одно. Все было серьезно. И очень плохо.

— Где Кассиан?

— Я... они с Нестой улетели в Дом у реки после ужина.

— Проклятье, — прошипела Морриган. — Хорошо. Я пойду за помощью. Ты просто... оставайся здесь с ним. Продолжай надавливать. Хорошо?

Гвин энергично кивнула.

Морриган откинула волосы Азриэля с его блестящего от пота лба. — Аз, с тобой все будет в порядке. — Она встала и повернулась к Гвин. — Не дай ему заснуть. Постоянно говори с ним.

Гвин снова смогла только кивнуть.

Морриган скрылась из виду, несомненно пытаясь быстрее добраться до Велариса.

Гвин и Азриэль остались вдвоем.

Жрица посмотрела на кровь, которая начала покрывать ее пальцы. Ее руки дрожали, но она сделала глубокий вдох, успокаивая себя. Она заставила себя встретиться с ним взглядом. Он смотрел на нее и судя по его лицу, ему было очень больно.

С видимым усилием он покачал головой. — Это не так больно, как кажется, — прохрипел он. — Я иллириец. Надеюсь... надеюсь, я быстро восстановлюсь. Я буду в порядке.

Но Азриэль, похоже, сам не верил в это.

Гвин с ужасом заметила, что тени Азриэля стали больше походить на клубы дыма. Они слабо потянулись к ней, и она чуть не задохнулась. Теням было больно, и они быстро исчезали.

— Твоя... манера держаться у постели больного... Над этим не мешало бы поработать, Гвин.

Гвин засмеялась сквозь слезы. До этого момента она даже не замечала, что плачет. Ей нужно было взять себя в руки. Ради Азриэля.

Когда он нашел ее в Сангравахе и накинул плащ на ее плечи, единственное, что не дало ей сломаться, было то, каким спокойным он казался. Как он контролировал столь хаотичную ситуацию. Гвин сделает это для него. Теперь настал ее черед позаботиться о нем.

— Постоянно говори с ним, — сказала ей Морриган.

Гвин глубоко вдохнула, собираясь с силами. — Я жрица, а не целительница, Поющий с Тенями.

— Интересно, сколько людей знает, какая... какая ты на самом деле грубая?

— Наверное, столько же, сколько знают, что у тебя есть чувство юмора.

Он издал грубый смешок, из его рта покатилась небольшая струйка крови. У Гвин перехватило дыхание.

Я — скала, о которую разбивается прибой. Ничто не может сломить меня.

Глаза Азриэля подернулись дымкой, и Гвин подавила нахлынувшую на нее панику. — Не смей умирать при мне, Поющий с Тенями. Ты обещал мне, что придешь на день рождения Амрен.

Ореховые глаза Азриэля, казалось, мерцали, а края губ подрагивали. — Я... не намерен его пропустить. — А потом эти мерцающие глаза стали закрываться.

Гвин охватила ярость и паника одновременно.

Что бы сделал Азриэль?

Он бы сохранил спокойствие и взял ситуацию под контроль. Или, по крайней мере, сохранил бы иллюзию контроля.

— Ты останешься со мной, Поющий с Тенями.

Его глаза снова распахнулись, и когда их взгляды встретились, ее пальцы рефлекторно сжали его руки.

Он не может умереть. Не может. Не позволяй ему умереть. Нет. Ты не можешь позволить ему умереть...

Это был тот же голос, что и раньше, на тренировочном ринге. Знакомый, но не совсем понятный. Голос, утверждавший, что Азриэль для нее ”больше”, чем просто друг. Что он был тем, в кого она влюблена.

— Если ты умрешь, то больше не сможешь доставать меня.

Она ожидала, что он рассмеется, но его взгляд был тяжелым, а глаза, обращенные к ней, были полны горечи. Полупрозрачные тени дрогнули.

— Гвин, — сказал он, пытаясь успокоиться. — Я хочу тебе кое-что сказать.

— Давай. Можешь сказать мне все, что хочешь... Просто... просто не молчи, — умоляла она, сдерживая слезы.