Часть1 Глава 7 (2/2)
Брайану нравилась его отзывчивость, ненарочитая природная чувственность, и до чертиков хотелось вытащить из Джастина глубоко запрятанную сексуальность. Раскрепостить, выпустить на свободу спящих пока еще демонов… Они есть, и их немало — Брайан чувствовал это, как говорится, собственной задницей. Никогда еще за всю долгую распутную жизнь не западал ни на одного, даже очень привлекательного парня. А тут, судя по всему, влип! А что с этим делать и надо ли вообще — не знал и думать не желал. Скоро все изменится, жизнь войдет в привычное русло, а пока…
С трудом оторвавшись, Брайан неспешными поцелуями повторил путь, проделанный руками, минуя досаждающую рубаху, которую хотелось просто разорвать пополам. Вот только как это потом объяснить домашним?
Дойдя, наконец, до сосков, Брайан глянул на Джастина. Тот откинулся на сено и, казалось, тонул в новых для себя ощущениях. Самодовольно ухмыльнувшись, Брайан вернулся к приятному занятию.
Губы миновали грудь, намеренно избегая самых чувствительных местечек, и остановились на хорошо подкачанном физической работой животе. Решив не пугать невинного ребенка, никогда не прикасавшегося к себе «там», Брайан покружил языком вокруг забавно закрученного пупка (что, скорее всего, было результатом неумелых действий непрофессиональной акушерки, или кто у них пуповину перерезал?), лизнул торчащий узелок и повел языком вверх по гладкой коже, оставляя влажный блестящий след. Реакция Джастина была искренне восторженной, он вздыхал и ахал, выгибаясь навстречу незамысловатой ласке. А когда язык коснулся соска, словно невидимая сила подкинула парня вверх, заставив задрожать от острых и совершенно новых ощущений.
Брайан, не торопясь вылизывал и посасывал сморщившиеся горошины, в то время как шаловливые пальцы непослушной руки уже пытались проникнуть под грубую ткань штанов. Но не тут-то было! Пояс сидел на талии настолько плотно, что, не расстегнув его, дальше не пролезть, словно недостаточно увещеваний о грехе и необходимо из штанов сделать пояс верности! Но все это чушь собачья по сравнению с сюрпризом, ожидавшим Брайана в двух минутах от цели.
Ощупав застежку пальцами, он понял, что это ни фига не пуговицы, и не молния, которыми амиши не пользовались, и даже не шнурок, как на его, с позволения сказать, брюках, а довольно длинный ряд замысловато застегнутых крючков!
«Пиздец! — растерянно подумал Брайан. — А если в туалет приспичит? Прямо в штаны, что ли, если не успеешь?»
Но привыкший не пасовать перед трудностями, Брайан двинулся к покорению новых для себя вершин. То, что виделось замысловатой конструкцией, на поверку оказалось обыкновенным сочетанием «крючок-петелька», как на неинтересном Брайану женском нижнем белье, для которого очень давно, еще в «Вангарде», пришлось придумывать рекламу. Основная проблема заключалась в том, что одной, да еще левой, рукой сделать это было совсем не просто. Но, дергая и выкручивая, Брайан приноровился, и крючки поддавались нетерпеливым пальцам, постепенно открывая вожделенный орган. Брайан с облегчением выдохнул, когда последнее препятствие пало на поле неравной битвы. И, о Боже! — он наконец-то добрался до крепкого, шикарного стояка!
Сказать, что Брайан был удивлен, — это не сказать ничего. Если бы зрение не подтверждало осязание, он бы подумал, что принимает желаемое за действительное. Гордо возвышаясь над ширинкой, на него смотрел внушительных размеров — не менее восьми дюймов в длину и семи в обхвате* — светлокожий член с темно-розовой головкой. Непроизвольно облизнувшись, Брайан сглотнул набежавшую слюну: минет в сегодняшнее меню не входил, к его огромному сожалению.
Налюбовавшись нежданным чудом, Брайан обхватил ствол рукой и аккуратно сдвинул с головки крайнюю плоть. Джастин застонал и неуверенно возразил:
— Брайан, не надо, это место нечистое, его нельзя касаться руками…
— А на мой взгляд, очень даже чистое, и пахнет приятно, ненавязчивыми нотками лимона, — с сарказмом прокомментировал тот. — Ты же как-то его моешь и, судя по всему, вполне регулярно.
— Гигиены запрет не касается! Это другое! — запротестовал Джастин.
— Запомни, пизденыш, в теле человека нет ничего неприличного — неприличными могут быть только наши мысли! — глубокомысленно изрек Брайан, будучи очень довольным вложенным во фразу смыслом.
— Ты действительно так думаешь?
— Конечно. Если Бог наделил нас этим органом, значит, посчитал, что это правильно. Ведь Бог не мог ошибиться, как считаешь?
— Наверное, нет. Он же всезнающий.
— Значит, член, как и рука или нога, или любопытный нос, не может быть нечистым. И если бы Бог не хотел искушать нас удовольствием, то не создал бы член таким чувствительным, а позволил использовать только для продолжения рода. И вообще, хватит философствовать, доверься. Если не понравится, скажи прямо, и я прекращу.
Джастин кивнул и снова улегся на сено. Брайан, продолжив целовать впалый подрагивающий живот, медленно подрачивал член, мысленно посмеиваясь над словом «нечистый». Знал бы пацан, сколько реально не чистых членов перевидал Брайан в самом начале карьеры «жеребца». Это сейчас геи помешаны на красоте и чистоте, а еще десять лет назад все было, увы, не так.
Размышления о прошлом не отвлекли Брайана от «греховного» занятия и, заметив выделившиеся из уретры капли смазки, он размазал их большим пальцем по головке и немного по стволу. Гонять шкурку насухую, конечно, не так приятно, но смазку здесь можно найти только для колес повозки, да и за маслом не побежишь. Так что, облизав ладонь, Брайан продолжил свое занятие без изысков. Проворачивая ладонь по спирали, он ускорил примитивные возвратно-поступательные движения, каждый раз проводя по головке большим пальцем. Член становился все тверже и нетерпеливо подрагивал в руке. Пара минут, и Джастин забился в сладких судорогах, хватая воздух широко открытым ртом.
Прихватив пару жемчужных капель пальцем, Брайан незаметно отправил сперму в рот, опасаясь, что этого жеста парень уж точно не поймет. И вкус не разочаровал: такой же чистый и невинный, как и владелец. Взяв льняную салфетку, прикрывавшую кувшин с водой, Брайан обтер живот и, прихватив зубами мочку уха Джастина, опаляя горячим дыханием и без того пылающую кожу, прошептал:
— Понравилось? Не чувствуешь себя законченным грешником?
— Не особо… — едва отойдя от пережитого, срывающимся голосом отозвался Джастин. — разве может быть грехом то, что настолько приятно?
— Не знаю, как для тебя, а для меня грех — отказываться от удовольствия. И не меньшее удовольствие — дарить наслаждение другому человеку, — намекнул Брайан, потирая собственный теперь уже болезненный стояк.
— О! Но… я же ничего такого никогда не делал, — растеряно пролепетал сконфуженный парнишка.
— Я помогу, главное, чтобы ты смог побороть свои убеждения и перестал считать все это нечистым. Как думаешь, сможешь? — серьезно спросил Брайан.
— Постараюсь, — улыбнувшись, ответил Джастин.
— Вот и отлично, дай руку. — Брайан взял ладонь парня в свою и вложил ожидающий ласки член в раскрытую ладошку Джастина. — Сожми его… сильнее… а теперь повтори те движения, что делал я с тобой, вот так… — Брайан сжал свой член рукой Джастина и двинул вверх-вниз, вверх-вниз… — А теперь сам.
Джастин повторял простое движение, с интересом поглядывая на Брайана.
Кто бы мог подумать, что сам Брайан-гребаный-Кинни, пресыщенный сексом, перетрахавший всех питтсбургских и не только геев, а так же довольно приличное количество натуралов и не определившихся, гордо носящий звание «Главного Жеребца Либерти-авеню», будет получать столько удовольствия от нерешительных и неумелых действий мальчишки-девственника «из прошлого»? И он наслаждался этой невинностью, упивался видом горящих от смущения щек и даже забыл, что обещал помочь Джастину справиться с первым, но точно далеко не последним в его жизни сеансом дрочки.
— Брайан, тебе правда нравится то, что я делаю? — услышал он сквозь пелену наслаждения.
— Да, Джастин, мне правда нравится, очень. — То, что это первое прикосновение чужих рук к его члену за последние три недели, уточнять не стал. — Сожми еще сильнее и прибавь скорость, двигай рукой резче, пусть головка каждый раз прячется в кулак, она должна с усилием проходить сквозь кольцо из пальцев. — Джастин последовал наставлению, и Брайан застонал, закусив губу. — Да, именно так, молодец, пизденыш, у тебя определенно есть талант… Блядь… я сейчас кончу, если хочешь, я могу сам…
— Нет, я хочу это видеть, — перебил его Джастин.
Член практически окаменел, яйца поджались, головка налилась кровью, став темно-бордовой. Брайан задрожал, как в лихорадке, по стволу прошла волна сокращений, выплескивая накопившееся возбуждение и оседая белыми вязкими струйками на содрогающихся в оргазме мышцах живота.
— Не останавливайся пока, Джастин, выдаивай все до капли, как молоко из вымени, — неромантично сравнил он. Кое-как переведя дыхание и утеревшись той же салфеткой, Брайан притянул голову Джастина себе на грудь, зарываясь пятерней в золотистые пряди. — Это было круто, — улыбнулся он, — как видишь, небеса не разверзлись, и молния не убила тебя на месте. И это самое простое, что можно сделать ради собственного удовольствия.
— Я уже это понял, — засмеялся Джастин, — но ты же научишь меня еще чему-нибудь?
— Все зависит от тебя, невинное дитя, — пропел Брайан и чмокнул Джастина в кончик курносого носа.