Часть 1 Глава 6 (2/2)

— Где-то живут, работают, наверное — не знаю.

— И как вы все к ним относитесь после такого поступка?

— Зависит от самой общины и пастора. В некоторых даже родители забывают дочь или сына, как будто их и не было вовсе — никаких контактов, связей. Но в других, как в нашей, выступают за милосердие и любовь к заблудшим грешникам и не настаивают на том, чтобы семья отказывалась от такого родственника. Например, Сара Штерн во время румспринга влюбилась, потом вышла замуж, работает в салоне красоты в Рединге и каждую осень, когда заканчиваются полевые работы, приезжает с детьми в Ланкастер. Никто не запрещает родным видеться с ними. Правда, в общине Сара не появляется. Но если приедет, никто не выгонит. Но она не принимала крещения.

— А какое это имеет значение? — момент показался Брайану непонятным.

— Если ты крестился, назад дороги нет. Именно поэтому и существует румспринг: чтобы ты узнал, на что соглашаешься и от чего отказываешься. И выбирал сознательно, не вслепую. Но если после крещения передумаешь и покинешь общину — станешь изгоем в глазах Бога и амишей. Еще и потому, что не в состоянии следовать самим же выбранному пути.

— Разумно, — согласился Брайан. — А куда хочешь поехать ты?

— Я думал о Нью-Йорке. Посмотрю, понравится ли мне новая жизнь. А потом решу.

Что-то подсказало Брайану, что приглашение в Питтсбург сейчас повторять не стоит. Да, может, и вообще не понадобится: слишком часто ловил внимательные взгляды Джастина, когда тот думал, что он не видит. И было в них что-то глубже простой человеческой симпатии — похоже, мелкий пизденыш пока не понимал природу собственных чувств. А Брайан решил не спешить с объяснениями. Во всяком случае, делать это он будет не при помощи слов… И в подходящий момент.

***</p>

Участок с гамаком нравился Брайану еще и тем, что был совершенно не виден из дома. Окна спален на втором этаже выходили на «хозяйственную» территорию, гостиной — на участок перед домом и центральную дорогу, а из кухни можно было попасть на противоположную сторону. Глядя под ноги и мечтая скорее бросить чертовы костыли и наконец-то пойти так, как полагалось приличному хомо сапиенсу, Брайан увидел Крейга, открывающего ворота одной из построек, чтобы завести внутрь повозку. Джастин побежал помогать, а Брайан вспомнил, как несколько дней назад впервые поехал с семейством Тейлоров на богослужение. Еще один удививший момент: у амишей не было церкви, собирались в каждом доме по очереди, предварительно привезя туда скамейки, чтобы все могли разместиться.

Неожиданное предложение Крейга сначала обескуражило настолько, что Брайан с трудом удержал знаменитый покер-фейс, но потом решил, что это будет интересно. И поездка в повозке навеяла воспоминания о том, как однажды в центральном парке Нью-Йорка он, будучи изрядно выпившим, с трудом ввалился в один из популярных у туристов экипажей. Конечно, транспорт Тейлоров был намного скромнее, но маленькое путешествие понравилось. И Джастин прижимался к нему гораздо сильнее, чем требовалось, и это не могло не поддержать постоянно вспыхивающую надежду на то, что все получится: невинного агнца удастся посвятить в тайны далеко не невинного гейского секса.

А вот предстоящее богослужение несколько тревожило. Джастин по нескольким вскользь брошенным словам быстро определил его настоящее отношение к религии. А Крейгу и Дженнифер Брайан как-то сказал, что в детстве с родителями-католиками ходил на воскресную мессу. Конечно, не описывая, как Джоан выплывала из церкви с фанатичным стремлением немедленно покончить со всеми грехами в своей жизни, Клэр неумело пыталась подражать каменному выражению ее лица, а Джек с чувством выполненного долга рвался к своему виски. Конечно, и трахнутый в банях обожаемый пастор мамочки не мог не всплыть в памяти…

Но, вопреки беспокойству, все оказалось не настолько плохо: пастор общины, вполне адекватный (насколько адекватным вообще мог быть амиш), поинтересовался его здоровьем и выразил уверенность в том, что общение с ним полезно Джастину в свете приближающегося румспринга. На это Брайан с улыбкой ввернул, что как раз сегодня собирался рассказать ему о правилах дорожного движения и системе работы метро.

Молитвы на тарахтящем старонемецком языке Брайан, к его собственной радости, не понимал, а что-то типа проповеди на нормальном английском касалось пользы труда на благо близких.

После, когда хозяева дома, практически неотличимого от жилища Тейлоров, пригласили всех за накрытые на заднем дворе столы, Брайан с интересом разглядывал собравшихся. Ожидая увидеть угрюмых, суровых, уставших от постоянной работы и адской жары людей, он с удивлением обнаружил, что странные, застрявшие в прошлом амиши выглядели счастливыми и довольными. И среди женщин, несмотря на их уродливые одеяния, было много вполне симпатичных — они подходили, в основном спрашивая, как ему живется в общине. Брайан честно отвечал, что никогда настолько спокойно не отдыхал, но исподтишка наблюдал за Джастином: не проявит ли тот интерес к какой-нибудь красотке? Но нет. Это обнадеживало и напоминало, что стоит форсировать события: недавно звонил в «Киннетик», и Синтия непрозрачно намекала, что отдых можно и заканчивать.

***</p>

Глядя на Крейга и Джастина, закрывающих сарай тяжелой перекладиной, Брайан подумал о том, как бы сделать этот прохладный вечер не типичным, а отличающимся от других. Обычно после ужина они с Джастином отправлялись на свежий воздух, Дженнифер уходила в маленькую комнату рядом с кухней, откуда потом еще час-полтора раздавался стук швейной машинки, Крейг располагался в большой комнате с какими-то документами, касающимися работы фермы, и туда же Молли притаскивала свои игрушки. Впервые увидев тряпичных кукол без лица, Брайан вспомнил не один фильм ужасов. Но, как пояснил Джастин, разрешались только такие куклы — во избежание гордости и тщеславия. Также, чтобы не потворствовать подобным грехам, амиши не читали ничего, кроме Библии, не пели, не танцевали, не слушали музыку, не отмечали никаких праздников, кроме церковных, и тем более не смотрели телевизор — в домах не было электричества, даже холодильники особенной модели работал на газу. И Брайан уже перестал удивляться чему бы то ни было, скучая по модному, оснащенному по последнему слову техники лофту.

Джастин присел рядом непривычно тихо. В последнее время он выглядел задумчивым и погруженным в себя — порой Брайану казалось, что юный амиш смотрит сквозь него, не видя. Его и так нельзя было назвать болтливым, а теперь, похоже, вообще решил потерять дар речи. И Брайана это до ужаса раздражало! Но сейчас он сам предпочел молчать, наблюдая за полосатой кошкой, с разбега запрыгнувшей на дерево.

— Брайан… — нарушил молчание Джастин. — Скажи, а это нормально, если… тебе нравится человек своего пола? Я о таком не слышал, но…

Брайану вздрогнул, словно гамак вдруг решил превратиться в катапульту, и лишь по счастливой случайности не закинул его прямым рейсом на радугу. Пришлось снова одернуть себя и ответить спокойно, надеясь, что Джастин не заметит его растерянности и смятения.

— Для меня — да. И для многих других — тоже. Но есть и те, кто не признает этого, считает грехом — полагаю, ты лучше меня знаешь, что такое грех. Даже в моем мире таким, как я, многие желают смерти только потому, что мы есть. И можем… что-то чувствовать только к другому мужчине. Или женщине — если речь идет о другой женщине. Нас ограничивают в правах: например, гей не может вступить в брак с геем, а лесбиянка — с лесбиянкой, нельзя наследовать имущество. И других сложностей очень много — просто поверь на слово, потом сам узнаешь.

— То есть ты… гей?

— Да. И ты, если не ошибаюсь, тоже. Только пока мы еще здесь, не надо никому говорить. Судя по всему, амиши геями не бывают. А если бывают — не возвращаются. Но, думаю, разбираться с этим тебе стоит не сейчас и не в общине. Потом, когда уедешь, подумаешь. Тебе вообще… известно что-нибудь о том, что происходит с людьми, которые… небезразличны друг другу?

— В смысле, понятно ли мне, для чего бык залезает на корову, а жеребец — на кобылу?

Правда сельской жизни, озвученная насмешливым голосом перебившего его Джастина, заставила Брайана почти растеряться — похоже, солнечный мальчик не столь наивен, как кажется!

— То есть, ты так же полезешь на жену? — Брайан весьма кстати вспомнил нелепые рассуждения Джастина о будущем браке. — Если она у тебя появится, конечно…

— Уже не знаю. — Джастин оттолкнулся ногой от земли, заставив гамак закачаться, а неловкое молчание — повиснуть в воздухе. Брайан тоже не спешил его нарушать. Но все-таки решился, чувствуя, будто проваливается куда-то.

— А кто… тебе нравится?

Секундное замешательство. Взгляд в сторону — столкновение с чуть потемневшими глазами было подобно катастрофе. Как будто что-то врезалось с гигантского разбега, и сразу под дых, отчего сделать вдох не представлялось возможным. И уже бесполезно взывать к собственной бесчувственности и ироничной беспринципности: вот они, сыпятся, как пепел с забытой недокуренной сигареты…

— Ты знаешь…

Все. Это не точка. Это начало нового абзаца. И если прямо сейчас не начать его писать, торопливо скользя затупившимся карандашом по бумаге, можно… Нет, не потерять — не приобрести.

Брайан, осторожно повернувшись и совершенно забыв о том, что кто-нибудь может неожиданно выйти из дома, чуть наклонился и… почти невесомо коснулся сжатых в напряжении губ Джастина.

Тот вскинул пшеничные ресницы и посмотрел невероятно голубыми глазами прямо в золотисто-коньячные. Боясь быть затянутым в бездонные небесные омуты, Брайан моргнул, высунул кончик языка и провел им по нижней, более пухлой губе парня — манящий рот чуть приоткрылся от прикосновения, как бы приглашая продолжить. Брайан не заставил себя ждать: мягко и нежно накрыв губы Джастина своими, чуть толкнулся языком внутрь, натыкаясь на гладкую, но твердую преграду белоснежных зубов.

— Откройся, Джастин, — прошептал Брайан, на мгновение отрываясь от пьянящей сладости, — впусти меня…

И Брайан снова приник к блестящим, влажным губам. Джастин открыл рот, видимо, поняв, чего от него ждут, Брайан обхватил его пугливый язычок губами и пососал, почувствовав отдачу по тому, как Джастин рвано втянул воздух носом и двинул свой язык ему навстречу.

«Твою мать, — думал Брайан, — я же кончу, как подросток со сперматоксикозом!» — Но прерывать возбуждающую пытку не пытался.

Забыв обо всем на свете, они с упоением целовались, касаясь друг друга только губами и языками, но, тем не менее, это был самый чувственный эротический момент со времени появления Брайана в этом оторванном от цивилизации месте.

Резкий звук грома, ворвавшийся в сладкую негу, не дал времени на размышление. Потемневшее небо буквально разверзлось, в один миг послав на землю даже не капли — струи воды. От какой-то рвущейся изнутри неожиданной радости Брайан засмеялся, не обращая внимания на стремительно промокающую одежду — рядом с ним так же счастливо хохотал Джастин.