Глава 8 (1/2)

Предупреждение: Репродуктивное насилие!

Четыре года спустя

На улице октябрь. Приближался день рождения Чимина. Хосок задумал что-то грандиозное, впрочем, как всегда. Его бизнес процветал, хотя он никогда и не говорил, чем конкретно занимался, но омега почти уверен, что это было незаконно.

В душе блондина поселилась вечная зима, и только один лучик света мог отогреть сердце – это его сын, маленький альфа по имени Алекс. Чимин очень сильно его любил, наверное, как и любой родитель, что души не чает в своем малыше.

Пак жалел, что они остались жить в Штатах, из-за этого Алекс считал английский своим родным языком. Да и Хосок всегда разговаривал с ним только на нем. Он запрещал общаться на корейском, считая, что раз Алекс родился здесь, то не должен знать никакого другого языка, кроме английского.

Но омега не мог позволить только ему решать, что для их сына лучше, поэтому, втайне он учил малыша родному языку, но просил не говорить отцу, объясняя это тем, что потом «мы сделаем сюрприз». Алекс с охотой принял условия игры. Он был очень умным мальчиком, хоть ему всего лишь шел четвертый год.

О том, как в Корее жили Юнги, Чонгук и Тэхен омега ничего не знал, с тех пор, как уехал. Четыре года абсолютного неведения. Вся его прежняя жизнь осталась за океаном. Теперь это казалось словно другой мир. Мир, где больше не ждали.

За те годы, что они прожили с альфой, он научился доверять Чимину, перестал шпионить, следить за каждым шагом, а может, он уже просто этого не замечал. Хосок никогда не заводил разговора о том, что было. Видимо, просто боялся, что парень взбунтуется и захочет уехать домой.

Он действительно столько раз хотел позвонить или написать Юнги, сказать, что не забыл его, что скучает и по-прежнему любит. Но после всего того, что случилось, Мин ему просто не поверит и будет прав. Его сердце разбили, омега прекрасно понимал, что не заслуживает даже того, чтобы он посмотрел в его сторону, не говоря уже о прощении.

Порой, Чимин представлял их встречу. Что бы он сказал? О чем спросил? Это все было бы не важно. Просто посмотреть на него, прикоснуться, почувствовать ту силу, которая всегда исходила от него. И это тепло, безграничное и всепоглощающее. Запах дома, который он источал только для него.

Первое время Хосок чуть ли не каждый день пичкал его подавителями, видимо, боясь, что истинная связь не позволит оставаться рядом с ним и омега сбежит.

Но все изменилось, когда он узнал о беременности. Альфу будто подменили. Он окружил свою пару заботой и вниманием. Чимин принял все это. Иного выбора просто не было.

Но так было до первого гона.

Шел примерно третий месяц беременности.

Чон приобрел дом в Нью-Джерси. И вот совсем недавно они туда заехали после завершения ремонта и установки мебели.

У Чимина была своя спальня. Но альфа четко дал понять, что так будет до момента рождения ребенка, далее только совместная постель.

Блондин находился у себя. Внезапно, двери распахнулись. На пороге стоял Хосок. Его глаза заволокло дымкой возбуждения. Когда Чимин увидел его, то понял, что пропал.

Он практически не выпускал омегу, лишь иногда позволяя посетить ванную или кухню, чтобы что-нибудь съесть. Все эти три дня омеге хотелось умереть. Его тело насиловали вновь и вновь. Кончили бесчисленное количество раз. Из-за сцепки внутри все болело, но пощады не было.

Когда все прекратилось, и Хосок ушел на четвертый день, то Чимин почти сутки не мог подняться с постели. Единственная причина, заставившая позаботиться о себе, это растущая под сердцем жизнь.

Следующий гон случился, когда закончился седьмой месяц беременности, и у Чимина стало появляться молоко. Альфа его больше не насиловал, но он нашел для себя новый способ удовлетворения.

Каждую ночь, да и в течении дня тоже, когда его возбуждение немного сходило на нет, позволяя перемещаться по дому, он приходил к Чимину, раздевал его и впивался в грудь. Больно кусая и оттягивая соски, он жадно тянул крупицы молока, что вырабатывало тело готовящегося к кормлению омеги.

Чимин пытался его оттолкнуть, но силы были не равны. Тогда он больно закусывал губу и, молча, глотал слезы, ожидая пока Хосок удовлетворит свои потребности и уйдет.

Когда родился ребенок и Чон первым взял его в руки, то на его лице Чимин смог ясно прочитать любовь. Он окончательно и бесповоротно полюбил эту кроху и готов был сделать все для него. Омега был спокоен, глядя на них. Он знал, что его сын в безопасности.

Когда они с малышом вернулись домой, то оказалось, что альфа уже перевез вещи Чимина в свою огромную спальню, и там же стояла кроватка для их сына.

Чимин не спорил. Это бы все равно ничего не изменило. Он заранее знал, что так будет.

Но был совершенно не готов, когда после кормления, Хосок заставил переложить ребенка в кроватку и лечь в постель. Блондин не понимал, что происходит, пока его не стали раздевать, а уже через мгновение чужие губы обхватили нежный воспаленный после кормления младенца сосок и с силой не стали тянуть оставшееся молоко.

Чимину вновь пришлось глотать слезы и терпеть. Альфа не давал ему сцеживать остатки. Всегда «доедал» за сыном.

Это было так ужасно.

Первое время Чимин не мог спать после такого «кормления». Он пытался уговорить его этого не делать, но всегда получал отказ. Альфа был не намерен выслушать все эти жалобы.

-Пока в моем доме живет молочный омега, не вижу смысла отказывать себе в удовольствии испить грудного молока.

Чимина пробивала дрожь от этих слов. А потом альфа добавлял.

-Ты сладкий, Чимини. Абсолютно весь. Словно, конфета. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе прятать от меня этот нектар, что сейчас в таком изобилии выделяет твое тело? Ты мой омега, Чимин, и твое тело тоже. Так что, не сопротивляйся и позволь мне получать удовольствие. Жаль, что этот чудесный период продлится недолго.

Чимин, лежа в их общей постели, после того, как оба его альфы были сыты, ронял слезы в подушку и продолжал терпеть.

Однажды, он хотел оказать решительное сопротивление. Но Хосок, прижав его к постели, зло прошипел сквозь зубы:

-В паре шагов спит мой сын. Ты же не хочешь разбудить его своими криками, не так ли?

-Нет.

-Тогда, сними рубашку и лежи спокойно.

Трясущимися руками он кое-как справился с пуговицами. Дальше Хосок припал к его груди и уже привычно для себя стал тянуть молоко.

Но, его так раззадорило сопротивление, которое ему пытался оказать Чимин, что он возбудился и, когда удовлетворил одну свою потребность, тут же решил проблему и со второй.

При каждом погружении в мягкое тело омеги, он шептал, почти интимно.

-Вот так, да. Хороший мальчик. Так хорошо принимаешь своего альфу. Такого красивого малыша ему подарил. Ты такой вкусный, Чимини. Не хочу тебя никогда отпускать.

-Пожалуйста, хватит.

-Тише, детка. Ребенка разбудишь. Если ты будешь плохим омегой, то мне придется забрать у тебя сына. Ты же этого не хочешь?

И после той ночи, Чимин больше не сопротивлялся. Позволял пить свое молоко. Трахать иногда, когда альфа приходил с работы особенно злым и нервным.

Он смог вздохнуть спокойно тогда, когда закончился процесс кормления. Блондин не мог перестать радоваться, тогда как на лице альфы он видел искреннее разочарование. Приятный «перекус» перед сном стал для него больше не доступен.

А потом начался новый виток кошмара.

Течка.

Хосок, чтобы продолжать спать с омегой, да хотя бы просто находиться рядом, продолжал пить таблетки. Но он не позволял ничего принимать Чимину. Омега скулил и просил помощи. Его разум был затуманен возбуждением. И как бы он не пытался спорить с природой своей сущности, не мог выиграть эту битву.

Поэтому, когда сил терпеть больше не осталось, ему приходилось просить помощи у единственного доступного альфы, умоляя избавить от боли.

И тот с радостью это делал.

Настойчиво и долго трахал, заставляя кричать от наслаждения, а потом тихо стонать от боли разбухающего внутри узла. Но беременности больше не происходило.

Чимин, когда приходил в себя и с ужасом вспоминал, что с ним делали, каждый раз с замиранием сердца ждал результатов теста и потом плакал от счастья, когда понимал, что очередная течка не закончилась зачатием.

Хосока такое положение дел не устраивало.

Поэтому, он не оставлял омегу в покое даже и в те дни, когда течки или гона не было. Он как будто задался безумной целью заставить свою омегу снова родить от него.

Он подозревал, что отсутствие зачатия может быть из-за длительного приема препарата, что позволял ему находиться рядом с Чимином. Ведь несмотря на то, что они с Юнги больше не вместе, из истинная связь не могла чудесным образом испариться и альфе приходилось все время их пить.

Тогда он попробовал перестать их принимать, когда должна была случиться очередная течка.

Чимин, конечно же, знал об этих планах. Хосок не скрывал, что хотел бы вновь увидеть округлый живот своего омеги, снова вкусить грудного молока. От всех этих признаний к горлу поднималась тошнота. Но, проходила очередная течка, а беременности не наступало. И блондин мог какое-то время жить спокойно и заниматься сыном.