Часть 1 (1/2)

— За нашу победу! За клан Ли! — Гордо улыбнулся и высоко поднял свой бокал Ли Чан Ук, сидя за столом с соучастниками. Высокий мужчина, имеющий мускулистое тело, грубоватое серьёзное лицо, чуть приподнятый нос, небритый подбородок и безразличные ко всему глаза, которые смотрят прямо в душу, будто ищут что-то. Ищут, но не могут найти. Он холодный человек. На бледноватых губах играет надоедливая ухмылка.

Ли Чан Ук в правой руке, руке, которой он уничтожил своего врага, которая испачкана кровью людей, держит красное вино. Вино красное, как кровь его конкурентов, он пьёт его, будто пьёт кровь своих недругов.

Ли Чан Ук смотрит на мужчину, что сидит на правой стороне стола, по правую руку от него. Смотрит ему прямо в глаза и улыбается, увидев там то, что хотел. Своё отражение и улыбку любимого. Это омега, его омега. Его муж. Папа его двухлетнего малыша, причина его счастья. Ли Ин Ёп. Они уже в браке целых три года. А это прелестное лицо так и не изменилось, всё такой же красивый, как в те времена, когда омега работал моделью.

Сосредоточенное лицо, понимающие, безумные глаза, где столько ненависти и любви. Непонятные взгляды, опасливые, пристальные. Твёрдые искусанные губы, на которых играет лёгкая ухмылка. Омега вовсе не заинтересован этим вечером, он хочет побыстрее свалить к своему малышу.

— Пожалуйста, дорогой мой, несколько слов от тебя.

Омега сглатывает, а после встаёт со своего места. Не знает, на кого смотреть, ведь каждый раз натыкается на эти осуждающие взгляды. Все ненавидят его. Он смотрит на мужчину, который сидит в другом конце стола, тот улыбается ему, придав хоть какую-то уверенность.

— За наш клан, за наследника LEEBig Group, — улыбается Ли Ин Ёп и смотрит на своего мужа, который требует внимание. — За нашего Ли Минхо, — уверенно поднял бокал омега. Он смотрит на альфу, а тот усмехается. Ненависть?

— Господин Ли...

Вдруг стало шумно. Все мигом повставали с мест и уставились друг на друга. Подозрения расползлись на каждого, кто устроил этот шум? Предатели.

А ведь Чан Ук праздновал свою победу. Он думал, что уже разобрался во всём, разобрался с нервными полицейскими, с судом, который не хотел верить в то, что бывшие владельцы вот так просто оставили все свои богатства этому альфе. Этот простой вице-президент будто знал, что завтра сдохнет. Сложно, но это уже решил сам Ли Чан Ук, забрав себе под руку весь клан, а так же имущество.

А теперь так внезапно, в счастливые дни у него дома выстрелы?

— Мой сын! — во весь голос заорал Ин Ёп. Страх, который сейчас он чувствует, ни с чем сравнивать. Паническая атака обходит омегу большим эмоциональным напряжением. Перенеся цепочку таких приступов, у Ин Ёп появляется выжидательная позиция. Он с опаской ждет повторения атаки, смотрит на мужа, который орёт на своего помощника, орёт на всех охранников. А ожидание, как известно, хуже, чем само событие. Оно сопровождается состоянием повышенной тревожности, как будто что-то вот-вот случится.

Сверху спустилась бета с малышом на руках. Она тут же подбегает в сторону Ин Ёп, который тут же прижимает ребёнка к груди, судорожно выдыхает, его душа тут. Казалось бы, приступ отступил и самое время расслабиться. Но состояние тревоги никуда не уходит.

— Убью того, кто стоит за всем этим!

***</p>

В тихой гостиной были слышны лишь всхлипы двухлетнего малыша, который еле успокоился после громкой истерики. За ним наблюдал Ли Ин Ёп, не какие-то няньки или домохозяйки, а он сам. Он просто боится. Боится потерять родную кровь. Это уже как фобия.

Он не хочет потерять его, как потерял до этого своего брата, как потерял свою семью.

Ли Минхо родился до того, пока они получили то, что хотели. И до этого они с Чан Ук не жили в бедности, нет. Они жили в огромном пентхаусе, который принадлежал тому, у кого они его украли, при этом убив их до последнего младшего. Он помнит.

Перед его глазами, убили пятилетнего мальчика. Именно тогда в нём что-то сломалось. Из-за этого он боится за своего. А ведь этого малыша убил сам Чан Ук, его муж, отец Минхо.

Зато они сейчас не живут в обычной квартире пентхауса, а в президентской, в самой главной его квартире. И что в этом такого? Дело в том, сам Ин Ёп мечтал о такой жизни.

Минхо улыбается так внезапно со своими кошачьими глазками и смотрит через плечи Ин Ёп на кого-то. Начинает хлопать руками, смеясь. Минхо сейчас такой счастливый.

Омега смотрел назад и, сам не замечая, улыбался, его муж вернулся. Любит. Тот тоже в ответ улыбается и направляется в сторону родных.

— Я так скучал по вам, мои дорогие..., — поднимает с ковра младенца на руки и обнимает. Альфа так сильно любит своего малыша. Его старший, его наследник. — Сладкий мой. Альфа мой.

— Как прошёл день? — спрашивает омега, мило улыбнувшись ему. Какого это фальшиво улыбаться? Спрашивайте у него. Альфа садится на диван, держа малыша на коленях. — Узнал, кто устроил перестрелку?

Чан Ук нахмурился и отрицательно помотал головой. Омега выдохнул и сел напротив альфы, кусая губы. Повисла тишина. Но послышались громкие шаги со стороны холла. Мужчины смотрят и ожидают, пока не появляется бета, держа на руках розовую корзинку. Корзинку, как у принцесс.

На лице служащего страх, которого он не может скрыть, а руки, держащие корзину, сильно дрожали. Он нервно смотрит на хозяинов, а ведь он вовсе не ожидал увидеть их тут вместе.

— Что у тебя на руках? И что за шум ты поднял? — встаёт с места альфа. Ему до жути было интересно, чего так боиться эта бета. Ведь по правилам его дома, слуги должны вести себя тихо. Бета смотрит на Ин Ёп, умоляя ему помочь. Но тот безразлично смотрит в ответ. Тоже требует объяснение. — Я спрашиваю!

— Господин, я... я поспешил к дворецкому Чану, прошу меня простить за шум, — поклонился виноватый бета. Он был рад, что они стояли где-то на два метра подальше друг от друга. Через секунды к ним тут же подбежали несколько служанок и дворецкий Чан. Он злобно смотрел на эту бету, после поклонился.

— Господин, прошу простить его, я дам ему штрафную.

— Не стоит, — перебивает его альфа, он показал на корзину пальцем. — Что у тебя в руках?

Наверное, бета никогда не чувствовал такой страх, и возможно, никогда прежде так сильно не боялся за свою жизнь. Он дрожал всем телом, не зная, что делать. Он не знал, как сказать что в корзине маленький, ещё даже не годовалый младенец, которого оставили на пороге семьи Ли.

Какой смелый вообще смог подняться до их этажа и оставить ребёнка?

— Тут ребёнок, Господин. Я его нашёл на пороге и просто испугался. Я не знал, что делать, поэтому поспешил сообщить дворецкому Чану. Прошу меня простить, — упал на колени бета, всё ещё держа корзинку.

Ин Ёп тут же быстро направился в их сторону и забрал у беты корзину. Он смотрит внутрь корзины и удивлённо хмуриться. В ней лежит ребёнок, что очень сладко спит. Обычный младенец, имеющий смуглую кожу и маленькое сердце.

Омега покосился на альфу, который нахмурился, и смотрит ему в глаза вопросительно.

— Там было ещё записка...