Я не стесняюсь вести себя так с тобой даже на людях. (1/1)

Вот мы уже в помещении, наполненном чудесным ароматом свежей выпечки. Как обычно, мадам Сабина постаралась для того, чтобы к чаю было много вкусного, тем самым удивив новых гостей.

Мы сидели с ребятами за накрытым красивым столом, над чем также постаралась мадам Сабина.

— Угощайтесь, — сказала она, положив с противня по свежей булочке с заварным кремом каждому на блюдце возле чашки, в которые женщина потом разлила красивый, также свежий, только что заваренный чай, в котором красиво кружились фиолетовые лепестки цветов. Это необычный чай с верно необычным вкусом. — Я рада постараться для друзей моей дочки.

— Спасибо, мам, — эти благодарные слова были адресованы от нас всех, пусть их и произнесла только Маринетт.

— Не за что. Люблю своё дело. — Улыбнулась она. — Я вас оставлю.

Покинув «принимающую» комнату, где мы трапезничали, женщина скрылась в кухонной комнатке, за собой закрыв дверь. Видимо, она решила заняться стряпнёй снова.

— Вау! — Сказал Нино, на этот раз тщательно разглядев стол.

— Твоя мама, как всегда, невероятна! — Моему восхищению нет предела. — И ты вся в неё, — как-то совершенно иначе взглянув, нежели обычно, я погладил Маринетт по голове, введя в ступор всех разом. Сам не понял, что-за чувство вдруг внутри разыгралось, что заставило так себя повести.

— Да, эм… — помялась в разговоре Аля. — Мы только-только познакомились, но я не нахожу ничего, в чём Эдриан бы звучал неуверенно. Видимо, это действительно так. — Маринетт получила в свой адрес более утвердительный комплимент.

— Мне приятно слышать все эти вещи. Я горда за свою маму, — девушка, выслушавшая все наши комплименты, сделала глоток горячего чая. — М-м~ Попробуйте и вы скорее. Хватит глагольствовать тут, давайте уже наслаждаться приятным времяпровождением за прекраснейшим чаем! — Она выглядит вдохновляюще.

— Ха-хах, — мой смешок вырвался наружу, — ты такая милая!

Подруга положила свою тёплую нежную ладонь мне на ногу, одетую в синие джинсы, дав понять, что я делаю что-то поспешное. Она была такая красная. Такая красивая. Мне захотелось сделать это снова — ввести её в эти неловкие чувства.

Я решил добавить сахар в чай, который подавался без него, ведь обладал и так невероятнейшим приятным сладковатым вкусом. Я потянулся почти через весь стол, немного пристав, и сахарница оказалась в моей ладони, а мой рот — у ушка Маринетт: «Ты ведь знаешь, что снова сильно покраснела? Это привлекает внимание», — шепнул ей я, вернувшись после на своё место.

После того, как я положил сахар с совершенно невинным видом, я решил его вернуть на место тем же способом, что и получил: «Ты ведь снова ощущаешь то чувство, принцесса?» — в последний раз шепнул я.

Снова оказавшись на своём месте, я залез рукой под стол, положив свою ладонь ей на живот, взглядом показав, что я имел в виду.

Ох… как же она вся раскраснелась! Я не хочу мучать её, но хочу наблюдать в ней то, что не видят другие.

Это посвящено мне. И я хочу ей посвятить себя. Мне неважно, что здесь сидят другие. Важно то, что даже с ними Маринетт честна передо мной.

Я взял под столом её нежную ладонь, скрестив в замок. Пальцы тонкие, красивые, ответили мне взаимностью, и мы приветливо вернулись к скучающим лицам за столом.

Это наш вечер. И мы вправе делать его таким, каким хотим. Никто не будет помехой, если мы честны и едины в чувствах.