13. Бредни (2/2)
— Она оба раза прикрыла меня от мяча, — подал голос Поттер. — Так что это меня плохо опекали, — Вуд посмотрел на него и отвёл глаза. А сам Гарри повернулся ко мне: — Спасибо. И извини за…
— Ничего, — я мотнула головой и поджала губы. — Ничего неожиданного не произошло.
— Минерва, — заговорил Хеймдалль. Его голос был уже спокойнее, однако от него буквально веяло холодом. — Прежде чем мисс Нильфхейм отправится в больничное крыло, не могли вы сказать мне, почему даже не взглянули на её плечо?
— Я не думала, что это необходимо, — отозвалась она.
— Ага, — скривился он. — А проверить палочку было необходимо?
— Это, между прочим, очень интересный вопрос, — к нам подошёл мистер Малфой. — Блестящая игра, Слизерин. Приятно было смотреть.
— Спасибо вам за новые мётлы, — слегка поклонился ему Флинт. — Они позволили раскрыть новый уровень мастерства. Прошу прощения, но нам нужно отвести нашего ловца к колдомедику.
Мне пришлось решительно отказаться от того, чтобы меня несли на руках. В конце концов, у меня была травмирована не нога, а рука, к тому же её уже вправили. Я, если уж совсем честно, не видела особой необходимости идти к мадам Помфри, однако Перегрин забрал у меня метлу, а Люциан мягко подталкивал в спину, не оставляя шанса сбежать. Вуд и Поттер тоже пошли к замку, но быстро отделились, а вот Луна последовала за нами. Где-то в коридоре нас нагнал и профессор Снейп. Он мрачно взирал то на меня, то на наших загонщиков.
— Вот поэтому обычно первокурсники и не играют в квиддич, — вздохнул он, когда мы уже подходили к больничному крылу.
— То есть, попадания бладжером зависят от возраста? — озадаченно спросил Хеймдалль. — Интересно…
— Более взрослый и опытный игрок ушёл бы от столкновения, — недовольно заметил декан.
— Я подставилась намеренно, — я глубоко вздохнула.
— Бладжер предназначался мистеру Поттеру, — продолжил за меня Хеймдалль. — Он не обращал внимания на этот мяч, видимо, полагаясь на загонщиков своей команды. Однако, насколько я могу судить по тому, что видел — он бы так легко не отделался.
Мы вошли в просторное помещение школьного лазарета. Там нас встретила мадам Помфри — школьный врач. Это была статная женщина лет пятидесяти с уже седыми вьющимися волосами, аккуратно собранными под чепцом. У неё были голубые глаза и приятное овальное лицо. Она строго посмотрела на нас и спросила, кому нужна помощь. Меня снова подтолкнули в спину.
— Бладжер попал мне в плечевой сустав, — призналась я. — Но я уже в порядке.
— Это не вам решать, мисс Нильфхейм, — нахмурившись, заявила она и подтолкнула к одной из коек.
Я уселась, и мадам Помфри взмахнула палочкой над моим плечом. Некоторое время она как будто прислушивалась или рассматривала что-то, а потом глубоко вздохнула.
— Сустав был выбит, однако его правильно вправили, — кивнула она. — Однако следует нанести мазь, чтобы позднее не возникло осложнений. И сегодня-завтра вам будет сложно двигать рукой. Снимите форму и свитер, пока я хожу за ней.
Я кивнула, и она ушла. Легче было сказать, чем сделать. Я попробовала пошевелить левой рукой, и боль стрельнула в суставе. В палате кроме меня была целая толпа парней, двое даже преподавателей — тоже мужчин, и вот все они никак не могли мне помочь. И тут из-за спины Хеймдалля возникла Луна Лавгуд. Она подошла ко мне и села на кровать рядом. Через пару секунд вокруг нас уже была задёрнута штора.
— Я знаю, что они все зря тебя обвиняют, — тихо произнесла она, помогая мне снять плащ. — Им просто обидно из-за проигрыша.
— Я понимаю, — я поморщилась. — Только что это меняет?
— Пожалуй…
К тому времени, когда мадам Помфри вернулась с мазью, я уже осталась в одной нижней майке с кружевной оторочкой на груди на тонких бретелях. Она потянулась, чтобы опустить бретельку с левого плеча, когда в больничное крыло кто-то ворвался. Мы втроём озадаченно повернулись туда, где была дверь.
— Кто-то ещё получил травму на игре? — спросила мадам Помфри.
— Нет, — отозвалась Луна. — Больше никто.
— Что же тогда?.. — озадаченно проговорила колдомедик, но не закончила фразу.
— Где она? — громко спросила какая-то девочка, судя по голосу.
Видимо, ей указали на ширму, за которой мы находились, потому ещё через мгновение шторы были резко раздёрнуты. Там оказалась Гермиона Грейнджер и за её плечом Рон Уизли, известные друзья Гарри Поттера. Вся толпа за их спинами в то же мгновение развернулась спиной — всё же я была в неглиже, а вот Рон и не подумал этого сделать. Я, впрочем, тоже и не подумала визжать и прикрывать несуществующую грудь руками — вместо этого я вопросительно изогнула бровь.
— Что вам угодно? — холодно спросила мадам Помфри.
— Профессор МакГонагалл сказала, что бладжер был заколдован домовиком! — победно заявила она и наставила на меня палец. — У неё есть домовики! Она наверняка приказала им заколдовать мяч!
— Мерлин… — я глубоко вздохнула, сжимая переносицу пальцами здоровой руки. — Какой ещё бред вы сегодня придумаете для оправдания проигрыша?
— Но бладжер же был заколдован! — поддакнул ей Рон.
— И за всю игру он ударил только меня, — скептически скривилась я. — На вашем друге ни царапины. Снитч я поймала без нарушений. Так могу я хотя бы медицинскую помощь получить без выслушивания ваших нелепых обвинений?!
— Но мы… Кто тогда? — не сдавалась Гермиона. — Кто кроме тебя мог такое сделать?
— А что, во всей Британии домовики есть только у меня и именно я заклятый враг вашего героя Гарри Поттера? — я дёрнулась вперёд и поморщилась от отдавшего болью плеча.
— Мисс Грейнджер, — строго обратилась к ней мадам Помфри. — Вы не могли бы уйти? Вы мешаете мне делать мою работу.
Гриффиндорка недовольно фыркнула, развернулась и ушла, оставив штору незадёрнутой. Луна печально покачала головой и поднялась, чтобы прикрыть её. А мадам Помфри спустила с моего плеча бретельку и принялась втирать резко пахнущую мазь. Ну, как резко — она пахла как вьетнамская «Звёздочка». Надо признать, аромат этот весьма бодрил. Однако на душе у меня было паршиво. Из-за поведения студентов, да и — что уж там — некоторых преподавателей у победы был очень неприятный привкус. Мне было настолько неприятно, что я даже допустила мысль о том, чтобы уйти из команды. Впрочем, обдумывать я её пока не стала — решила переварить произошедшее и через пару дней, если всё ещё буду кипеть, поговорить с Маркусом. Ситуация давила на меня так, что я могла полностью игнорировать боль от втирания мази.
— Хотите остаться здесь? — спросила мадам Помфри с участием в голосе.
— А это необходимо? — мрачно спросила я.
— Вовсе нет, — она пожала плечами. — Нужно будет втереть мазь ещё раз утром, и уже к завтрашнему вечеру вы будете в полном порядке. Оставаться здесь вам не обязательно.
— Спасибо, — я кивнула и выдавила слабую улыбку. — Я лучше пойду к себе.
Мадам Помфри кивнула, и они с Луной помогли мне одеться. Я мрачно думала о том, что в комнате мне надо будет снова переодеться из формы в простую одежду, но там можно было попросить о помощи Девону и девчонок. Ширму убрали, и мы с Луной вышли к ожидающей толпе. Мадам Помфри собрала мазь и ушла с ней в подсобку.
— Ты точно в порядке? — обеспокоенно спросил Люциан. — Мы и правда были заняты остальными и…
— Ой, да что мне будет, — перебила я. — Да и как будто вы могли угнаться за нами с Поттером в разгар ловли снитча… Мне мерзко на душе, но жить буду.
— Пойдёмте, — произнёс Маркус. — Если тебя здесь не оставляют, лучше пойти в нашу гостиную.
— Спасибо, — я повернулась к Луне и улыбнулась ей. — Не знаю, как я бы справилась одна.
— Не за что, — улыбнулась она в ответ. — Если не обращать внимания на то, что я болела не за вас — это была очень красивая игра.
Меня снова окружили плотной группой, когда мы выходили из больничного крыла. Мы шли в подземелье очень быстрым шагом, так что мантии развевались у нас за спинами. И слава Мерлину, по пути нам никто не встретился, чтобы выкрикнуть ещё какую-нибудь нелепость в лицо. И слава Мерлину, мой ободок прекрасно работал, и я не слышала всех тех бредней, до которых недовольные только могли додуматься.