8. Психи ненормальные (1/2)

Собрание капитанов команд в итоге провела мадам Трюк. Я попросила Хеймдалля предложить ей это, остерегаясь, что если предложение-таки поступит от Слизерина, ничем хорошим это не кончится. Мадам Трюк же была школьным судьёй и организатором игр, так что мероприятие должно было пройти без лишней трескотни. Так и вышло, что собрались они уже в субботу после обеда, и на составление расписания у них ушло около часа. По крайней мере, Маркуса, велевшего нам сидеть в гостиной и ждать его, не было именно столько времени. Разумеется, самое удобное расписание было у Гриффиндора — понедельник, среда, пятница сразу после обеда и суббота после завтрака. Нам же достались вторник, четверг, суббота и воскресенье. Тренировки должны были идти по два часа и были в разное время: две были с двух часов, две — с четырёх.

— Профессор Эдельштейн тоже присутствовал, — закончив говорить о расписании, Маркус повернулся ко мне. — Он сказал, чтобы мы все начали ходить на утренние пробежки.

— Оу, — протянула я, поджимая губы. — Он только про бег сказал?

— Нет, — мотнул головой Флинт. — Он сказал, что нам придётся выполнять все комплексы.

— Оу… — повторила я.

— А что с ними не так? — повернулся ко мне Пьюси.

— Я… — я глубоко вздохнула. — Всё с ними так. Просто… Не знаю, как лучше выразиться. Это комплексы физических упражнений, и я не знаю, насколько… Короче, завтра в шесть тридцать утра он будет ждать нас у выхода из подземелий. Сами поймёте, о чём речь.

— Ладно, — кивнул Флинт. — На сегодня всё. Завтра тренировка в четыре.

Парни разошлись, и я тоже не стала засиживаться. Вернувшись в комнату, я проверила несделанные домашние задания — их у меня не оказалось, к моему удивлению — и пошла назад в гостиную. Там практически никого не было: по субботам все старались сделать все домашние задания, подготовить доклады и вообще сделать так, чтобы освободить воскресенье. Ведь все студенты, начиная с третьего курса, могли посещать Хогсмид. А хоть какая-то смена обстановки, когда живёшь в интернате, просто необходима. Иначе тут бы творилось совсем Мерлин знает что. Первокурсники ещё только погружались в учёбу, и некоторые из них увлечённо познавали новое, а другие просто болтались по замку, исследуя его. Чем второкурсники занимались — без понятия.

Я уселась у камина в гостиной, так что мне открывался вид на глубины озера. Там что-то плавало в огромных водорослях. Я была уверена, что там должны быть и русалки, и гриндилоу, хотя пока их и не видела. Как и гигантского кальмара. Я хотела позвать Арчера, чтобы он доставил мне книгу из дома по артефакторике, но на этом моменте вспомнила, о чём хотела поговорить с Хеймдаллем. К тому же расписание тренировок должно было несколько изменить и наши с ним индивидуальные занятия. Не сказала бы, что окрылённая этой мыслью я радостно помчалась на встречу со своим учителем, однако я действительно довольно бодро покинула гостиную, направляясь в его апартаменты.

Жилые комнаты преподавателей были разбросаны по всему замку. Большинство учителей занимали комнаты рядом со своими аудиториями, а вот деканы — в непосредственной близости от факультетов. Я уже знала, что от выхода из гостиной Слизерина до комнат профессора Снейпа было не больше ста ярдов<span class="footnote" id="fn_30464574_0"></span>. А вот комнаты Хеймдалля были рядом с его учебным классом. Можно сказать, целая квартира. Из коридора можно было попасть в кабинет, а уже оттуда в небольшую гостиную и спальню. Впрочем, я дальше кабинета не проходила — меня не приглашали, а я не рвалась.

— Я ждал, что ты придёшь, — изрёк Франкенштейн, открыв мне дверь. — И я уже пытаюсь разобраться с расписанием.

— И как успехи? — поинтересовалась я, входя.

— Не так просто, как мне бы хотелось, — отозвался он и закрыл дверь. — Ведь я должен оставить тебе время на задания по другим предметам, сон и отдых.

— Понятно… — протянула я. — На самом деле, я пришла не только из-за расписания, — я достала конверты из кармана. — Вот, полюбуйся.

Хеймдалль взял конверты. Всего их было четыре, и они, разумеется, уже были вскрыты моей рукой. Он доставал из них письма и недовольно хмурился. Лицо его с каждым конвертом становилось всё более и более мрачным, а мысли так и вовсе гневными. Дочитав последнее, он бросил его на стол и сложил руки на груди.

— Это что, шутка такая? — фыркнул он.

— Если бы… — я протянула ему пятое письмо.

Это было письмо от матери. Она не интересовалась, как мои дела, как школа, как факультет и сокурсники. Она писала о том, что не может работать больше трёх дней в неделю, так что для неё не представляется возможным выполнять весь объём заказов, который мы «наглым образом», как было указано в письме, на них сбросили. Тем более, что они с отцом собирались поехать в отпуск. Когда он прочитал и это, голубые глаза вспыхнули яростью, в разуме промчался нечленораздельный поток гневных мыслей, а потом он глубоко и медленно вздохнул.

— Почему ты… — он снова выдохнул, но не договорил «не вычеркнешь их из клана», хотя подумал. — Здесь у нас Волчье противоядие, Ванадис, Костерост и Бодроперцовое зелье. Нам придётся обратиться к Северусу.

— Зачем? — не поняла я.

— Мой учебный класс не рассчитан на приготовление зелий, — Хеймдалль пожал плечами. — Так что нужно попросить его одолжить помещение.

— Я не уверена, что у нас есть всё для Ванадиса, — задумчиво призналась я. — Мне кажется, у нас закончились сопли троллей.

— Самый неприятный ингредиент, — поморщился он. — Надо уточнить у домовиков, что у нас вообще с запасами.

— Да, но, видимо, сначала надо обратиться к профессору Снейпу, — я кивнула. — Однако я пришла ещё по одной причине. Ты обратил внимание на палочку мистера Уизли? Того, который Рон.

— Палочку? — озадаченно нахмурился Хеймдалль. — Ты про то недоразумение, которое он наставил на мистера Малфоя?

— Я не думаю, что она была недоразумением, когда была новой, — поморщилась я. — Но мне почему-то кажется, что эта палочка не его. Она ему не принадлежит.

— Это многое объясняет, — кивнул он. — И что ты думаешь?

— Как будто это не очевидно, — фыркнула я. — Давай сделаем ему палочку.

— Как ты себе это представляешь? — Хеймдалль изогнул бровь. — Этот парень ужасно упёртый. Он ничего от тебя не примет.

— А при чём здесь вообще я? — я дёрнула плечом. — Тебе совершенно не нужно говорить ему о моём участии. Просто это не палочка, а тихий ужас. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что это может плохо кончиться. Тем более, там дальше в «Азах» есть некоторая практика атакующих заклятий.

— Не поспоришь, — он почесал в затылке. — В Запретном лесу водятся единороги, но я сомневаюсь, что у кого-то из нас с тобой получится подойти к ним. Достать перо феникса было бы проще, но они капризны, и я не думаю, что ему бы такой сердечник подошёл. А с сердечной жилой дракона…

— А какой сердечник у тебя, напомни-ка мне? — я склонила голову набок.

— Клык василиска, — отозвался Хеймдалль. — А… Я понял. Ты хочешь сказать, что нам и не нужно искать что-то из этих трёх. Но дерево найти всё равно придётся.

— Мерлин, да тут до леса два шага пешком, — скривилась я. — Давай сделаем это. И нам практика, и тебе на уроках безопаснее.

— Да, давай, — неожиданно легко согласился он. — Что думаешь использовать в качестве сердечника?

— Пока не знаю, — я нахмурилась. — Можем зелье удачи сварить, если хочешь.

— Муторно и сложно ради такой ерунды, — скривился Хеймдалль. — Давай я присмотрюсь к нему на следующей неделе, и тогда смогу определить лучший вариант. И раз уж ты всё равно пришла, давай проведём занятие по математике.

Я вздохнула и кивнула. Вообще, математика мне нравилась. В основном, тем, что у неё были ответы на вопрос «почему?». В большинстве магических дисциплин «это так просто потому, что это так, запомни или лучше выжги в памяти». А тут можно было полностью разобраться, что, зачем и откуда. Это радовало. Ну и помогало искать закономерности там, где их нет.

Воскресная утренняя пробежка была посвящена комплексу на координацию. Те, кому довелось побывать на нём на неделе, единодушно решили, что мы с Хеймдаллем психи ненормальные. Ну, большинство приходило к такому выводу почти после каждой тренировки, за исключением общего комплекса, который ничего эдакого в себя не включал. После разминки и небольшой пробежки в шесть кругов парни выглядели вполне сносно. По крайней мере, они не задыхались, как рыба на песке, хотя и запыхались. А вторая часть тренировки включала в себя балансирование на шаре, прыжки по точкам, ходьбу по бревну и прочие измывательства. Для создания нужных спортивных снарядов Хеймдалль использовал посох — спасибо, меня не просил это делать. И спасибо — без шариков. Самым сложным упражнением, которое мы не стали в этот раз выполнять, была полоса препятствий. Она состояла из пяти динамических частей, и всю дорогу вокруг летали треклятые мячи, как стадо ос. Когда вспомнила её, у меня по спине пробежал холодок ужаса.

Хеймдалль похвалил команду Слизерина фразой «Лучше, чем я ожидал». Ну, надо отдать должное, пыхтя и отдуваясь, парни справились с тренировкой полностью. Квиддич всё-таки спорт, а они, сталбыть, спортсмены. По пути назад в замок после того, как все неровности ландшафта были убраны, Хеймдалля потянуло на лекцию.

— Магическую способность чародея, как вы, должно быть, знаете, питает его дух, — начал он, когда парни достаточно выровняли дыхание. — Конечно, определённое значение имеет талант или одарённость волшебника, однако даже самый талантливый маг может уступать магу тренированному. Дух, или душа, или ментальное тело — та часть вас, что живёт внутри телесной оболочки. Авиценна доказал в своих исследованиях, что тело и дух зависимы друг от друга. И тренировки тела укрепляют и дух, делая мага таким образом сильнее. Конечно, укреплять его необходимо и познанием, и эмоциональными связями тоже.