5. Рекорды (2/2)

Зелье выплеснулось на его стенки и медленно стекло на стол, впитываясь в столешницу. Ну, ей теперь гарантирована невероятная гладкость, а я запоздало подумала, что опять проявила лишнюю — и это не фигура речи — инициативу. Профессор Снейп чуть сощурился, посмотрев на меня, а затем направился к ошибшемуся студенту, сунув флакон с моим зельем куда-то в карман мантии. Я принялась убираться на своём столе, внутренне отчитывая себя.

Когда до конца урока оставалось ещё примерно минут десять, все начали сдавать флаконы. Профессор выставлял очки за каждое зелье. И честно говоря, оценки его не вдохновляли. Он был строг, хотя я бы не сказала, что несправедлив. В среднем он давал три очка из пяти, мало кому удалось впечатлить его на четыре. Со студента, который бросил иглу, не сняв котёл с огня, он вообще снял пять очков. Когда уже все работы были сданы, и на столе профессора ровным рядком стояли флаконы с пробами, он достал мой и поставил его перед остальными.

— Здесь у меня эталонное зелье, — сообщил он. — Именно так оно должно выглядеть и пахнуть. Пять очков приготовившей его мисс Нильфхейм. И ещё пять за своевременную реакцию. Все могут быть свободны.

Что я там говорила про «не отсвечивать»? Это вообще возможно? Я попыталась обозначить радость на лице, засунула учебник в сумку и собралась было уже уходить следом за остальными, когда профессор заговорил снова.

— Мисс Нильфхейм, задержитесь немного, — я замерла и несколько затравленно обернулась. Отчасти потому, что практически не могла читать его мысли, отчасти — до теплиц было далеко, и мне, возможно, предстояло бежать. — Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Да, сэр? — я подошла к его столу.

— Что за заклинание вы использовали? — он сощурился. — Не уверен, что слышал его когда-либо прежде.

— Это заклинание пузыря, — призналась я. — Его придумал один мой предок, чтобы накрывать котёл при неудачных экспериментах. Оно довольно узко специальное, но в Дании его знают. Зельевары, по крайней мере. Я так думаю.

— Вы не могли бы показать мне его ещё раз? — мне показалось, что его лицо при этом сделалось заинтересованным.

— Профессор Ольстин показал бы лучше, — я опустила голову.

— Вот как, — произнёс он, и я подняла глаза. — Приходите после обеда в гостиную факультета. Я представлю вас капитану команды по квиддичу. Постарайтесь пока не распространяться о своём участии в команде.

— Конечно, сэр, — кивнула я.

— Можете быть свободны, — профессор кивнул мне на дверь.

Я поблагодарила его и пулей метнулась в коридор. В школьных правилах было что-то о том, что нельзя бегать по коридорам. Но как же мне было не бежать, если иначе я бы опоздала? Я промчалась до выхода из подземелий, где смогла нагнать одноклассников. Они смотрели на меня с интересом. Причём, раз уж следующие занятия были у нас тоже с Когтевраном, то и они оказались примерно там же. И тоже смотрели на меня с некоторым интересом. С закрытием головы от чужих мыслей я справлялась лучше с каждым днём, но всё равно недостаточно хорошо, чтобы вообще ничего не проскакивало. Так что мои одноклассники со Слизерина в основном задавались вопросом, откуда и что мне известно о запрещённых ядах, а студенты Когтеврана больше были заинтересованы моими познаниями в целом. Однако спрашивать об этом никто не хотел.

— Зачем тебя задержал декан? — тихо спросила Девона, чуть придержав за рукав мантии.

— Хотел спросить про то заклинание, которое я использовала, — отозвалась я.

— Оно было ему неизвестно? — удивилась она.

— Это заклинание, которое разработано и используется моей семьёй, мы его не особо куда-то выносили, — я пожала плечами.

С нами поравнялся когтевранец. Это был светловолосый довольно опрятный мальчик с синими глазами, носивший очки. Он был выше меня сантиметра на три-четыре. Его звали Роберт Руни.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Мне сказали, что если бы это зелье выплеснулось на меня, я бы покрылся ужасными красными волдырями, которые трудно вывести.

— Не так уж и трудно, — улыбнулась я. — Уверена, что мадам Помфри справилась бы с этим. В конце концов, ты наверняка был бы не первым, с кем подобное случилось.

— И всё равно, — улыбнулся он. — Я раньше думал, что в Слизерине все думают только о себе. Но ты помогла мне. Хотя очки с меня сняли, но я хотя бы не попал под зелье и могу пойти на следующий урок.

— Странная у вас тут мания — всех под одну гребёнку чесать, — хмыкнула я. — Мой учитель всегда говорил мне: если ты можешь сделать так, чтобы кто-то избежал травмы — сделай. Что я, собственно, и сделала.

Урок травологии обошёлся без каких-либо эксцессов — профессор Стебль начала занятие с того, что мы неоднократно повторили заклинание «Инсендио». Зачем? Потому что на этом уроке она показала нам ядовитую тентакулу, которая имела дурную привычку хватать студентов за мантии. Если такое происходило, следовало громко кричать. Ну, и отбиваться, если имелись для этого силы и возможности. Вообще, яд этого растения не такой уж и опасный, однако способен вызывать довольно неприятные последствия. Длительный косплей черники, например. Но тут мне удалось не отсвечивать. Отчасти потому, что профессор Стебль не задавала вопросов аудитории, так что вполне можно было отсидеться.

В Большой зал обедать мы пришли, когда он уже был практически заполнен. Профессора уже сидели на своих местах, и мы просто шли не торопясь, поскольку сегодня было довольно тепло и солнечно. Место за столом нашего факультета осталось уже только в самом конце — или начале, что там дальше от дверей? — зала, под самым носом у преподавателей. Мы расселись и принялись за еду.

— Удивительное дело, Северус, — услышала я негромкий голос профессора МакГонагалл. — Вы поставили сегодня одному ученику тридцать очков за урок. На ваших занятиях это, я уверена, абсолютный рекорд.

— Вам известно, что я никогда не ставлю незаслуженных оценок, — отозвался профессор Снейп. — Даже студентам со своего факультета.

— «Это о тебе говорят?» — очень громко подумал Хеймдалль.

— «Угу», — мне хотелось провалиться сквозь землю.

— И что же такого показал вам студент, чтобы заработать столь высокую оценку? — спросила профессор МакГонагалл. Я старалась не смотреть на преподавательский стол, чтобы на меня не обратили внимания.

— Высокий уровень знания и таланта к моему предмету, — отрезал профессор Снейп. — Прошу меня извинить. Профессор Эдельштейн, у меня к вам несколько вопросов. Вы не составите мне компанию?

Я покосилась на Хеймдалля. Очевидно, только за тем, чтобы увидеть, как они вышли из зала через боковую дверь. И я бы вполне успешно прикидывалась призраком, если бы каким-то загадочным образом студенты Слизерина не догадались, о ком говорила МакГонагалл. Нет, воспитание и достоинство не позволило им броситься на меня с восторженными криками, но если бы мыслями можно было снести — меня бы снесло. А так только сильнее захотелось провалиться сквозь землю.

После обеда в гостиной факультета меня ждали. Не то чтобы я опоздала, просто профессор не говорил конкретного времени, так что когда я туда пришла — как ни странно, одна — он уже был там. Вместе с профессором около камина стоял высокий парень с жёсткими чёрными волосами. Когда он повернулся в мою сторону, я смогла рассмотреть серые глаза, довольно бесстрастные, и большие зубы. Его передние резцы как будто несколько оттопыривали верхнюю губу. В общем, парень был несимпатичный, но и прямо вот страшным я бы его не назвала. В конце концов, с его лица воды мне не пить.

— Это Маркус Флинт, капитан нашей команды, — сухо произнёс профессор Снейп, представляя его. — А это мисс Нильфхейм, о которой я вам говорил, — он повернулся к парню.

— Профессор сказал, что ты летаешь лучше Поттера, — хмыкнул капитан. — Это правда?

— Я никогда не видела, как он летает, — призналась я. — Так что не могу об этом судить.

— Вы полагаете, я бы предложил вам плохого ловца? — изогнул бровь декан.

— Нет, — мотнул головой Маркус. — Однако я бы хотел увидеть это сам.

— Я подпишу вам разрешение на тренировку на следующую субботу, — произнёс профессор. — Полагаю, мисс Нильфхейм, вы покажете столь же достойный результат, как сегодня.

— Я постараюсь, сэр.

Ну, вообще-то, если подумать, то можно было на тренировке летать так, чтобы Флинт от меня открестился, как от чумной. Можно было бы. Если бы не одно но — Хеймдалль. Он считал мои навыки полёта своим практически личным достижением, и был не так чтобы сильно далёк от истины. И если бы я стала летать как подхваченный ветром драный пакет, он бы воспринял это как личное оскорбление. И если бы это случилось, на наших с ним индивидуальных занятиях для меня разверзлись бы пучины Ада. Так что пути назад не было. И это я провела в Хогвартсе всего четыре дня. Что ж дальше-то будет?