Пролог (1/2)
В начале было Слово.</p>
(Евангелие от Иоанна)</p>
Каждый демиург за свою бесконечно долгую жизнь должен был создать три вещи: мир, разумное существо и Правило. Последнее для его мира должно было быть создано хотя бы одно, но зато основополагающее. Впрочем, тот демиург, который создавал лишь один мир, среди своих считался... Ну, не очень. А никому не хотелось быть не очень. Может, за исключением тех редких, которые лично создавали в своём каждую песчиночку. Но к ним вообще относились по-особенному. Что же было делать демиургу, который и миров во множестве создавать не хотел, и в одном до бесконечности ковыряться не горел желанием? Да он бы и один-то мир не создал, если это не было единственным смыслом его существования. Решение пришло к нему неожиданно и было почти что первой теорией заговора: а что, если их, демиургов, самих кто-то создал, чтобы они за этого кого-то творили миры? Так почему бы и не продолжить эту славную традицию?
На творение своего мира демиург потратил много времени и сил. Чтобы сразу сделать так, чтобы уж потом не переделывать. Пришлось, правда, попотеть, чтобы эволюция от бактерий добралась до разумных существ, а потом они обрели самостоятельное мышление. А потом и до творчества добрались. Сначала оно, правда, носило какой-то странный характер поклонения всему, что попадало в поле зрения, но чем больше его создания узнавали о созданном им мире, тем больше и шире был полёт художественной мысли. И вот, наконец, они смогли раскрыть его дар и начать творить словом — Словом — новые миры. А потом и дубликаты миров. И дубликаты дубликатов. И так далее. И вот, наконец, можно было расслабиться и предаться безделью. Однако лет через ...сот оказалось, что совсем ничего не делать до одури скучно.
Как-то он стал замечать, что дар творения, которым он осчастливил людей изначального мира, породил неких сущностей, что время от времени проявлялись в его пространстве. Они никогда не тревожили демиурга, просто иногда беседовали, а иногда шатались по подпространству со слепками уже существующих миров. К слову, именно после того, как они там гуляли, число дубликатов резко возрастало, а вот когда долго не заглядывали — множились новые оригинальные миры. Демиург особого внимания на этих существ не обращал, предаваясь размышлениям о вечном — как бы так сделать, чтобы побольше ничего не делать? Учитывая, что он и так, в общем-то, ничем не был занят, подобного рода размышления были верхом временеубийства.
Однажды, когда мыслительный процесс ни о чём утомил демиурга сверх всякой допустимой меры, он прислушался к разговору заглянувших к нему существ:
— Ни я, ни ты такое не провернём, — заявило существо, переливающееся всеми мыслимыми цветами.
— Нам только нужно найти того, кто будет это делать, — отозвалось второе, напоминающее призрак.
— Никто этого не выдержит, если повторять многократно. Та, на которой мы попробовали, — цветное существо грустно вздохнуло. — Она же едва кукухой не поехала, а посетила меньше десяти миров, и то ненадолго. Нельзя брать живое сознание. А как по-другому, я не знаю.
— О чём это вы таком говорите? — приблизился демиург.
— Миров стало очень много, — учтиво ответил призрак. — Мы подумали, что было бы очень хорошо, если бы кто-то посетил их. Ну, может, не все — на это понадобятся сотни лет, но хоть некоторые.