9. Все то же утро, не менее прекрасное (2/2)
На планете, где все животные и растения были эмпатами и на любую агрессию реагировали мгновенным отращиванием клыков-когтей-жвал, преимущественно ядовитых (причем реагировали даже не на само нападение, а на первые агрессивные мысли), иначе было просто не выжить.
Поэтому Стас не стал возмущенно вопиять: «Какого хрена ты тут творишь?», а вместо этого, обнаружив навигатора вместе с пилотом перед наполовину разгруженной гравиплатформой, очень вежливо и ласково поинтересовался в пространство: какое такое плохое зло несчастный капитан сделал своему драгоценному навигатору, что тот вдруг снова захотел поизображать правильного киборга? Тем более перед посторонними, вконец позоря несчастного капитана и его седины.
И тут же устыдился. Потому что Дэн, вдвинув в штабель верхний ящик, обернулся и посмотрел так виновато и печально, что тут любой бы устыдился.
— Простите, Станислав Федотович, это вынужденная мера, — сказал Дэн тихо, но твердо. — Иначе работать не дают. Вон, видите, торчит? Это я его отослал на пять метров от шлюза. Сказал, приказ такой, стрельба на поражение при нарушении границы вверенного объекта посторонними лицами без права управления. — При цитировании наглого вранья у рыжего глаза сделались, словно у голодной Котьки, так что к стыду добавилась острая жалость и потребность немедленно накормить паршивца сгущенкой. — Ну что мне было делать, Станислав Федотыч, если они нормальных аргументов не понимают! А еще хвастаются, что у них тут целых три разумных киборга с гражданскими правами, один чуть ли не в мэры баллотируется. И зарплату обещают в три раза выше, только я не понял, выше чего и на кой мне та зарплата. И все лезут и лезут, а нам тут еще полотсека разгружать! Можно я еще побуду тупой жестянкой, а, Станислав Федотович? До отлета!
Стас посмотрел на маячившую в дверях складского ангара приземисто-массивную фигуру аборигена, прошелся взглядом вдоль ограды, отмечая охранников… киборгов? Ну да, судя по всему, именно что киборгов… Хмыкнул немного смущенно, буркнул:
— Ладно… Ну вы это… работайте, работайте…
И ушел нести свой тяжкий капитанский крест дальше, а заодно ознакомиться наконец с информацией по Пирру в части местной киборгофилии.
Выяснилось много интересного. Оказывается, Пирр разругался с Федерацией и отделился как раз из-за киборгов, еще самых первых моделей. Пирряне увидели в продукции DEX-компани шанс быстро решить демографическую проблему, для чего сделали государственный спецзаказ: партию фертильных и желательно разумных киборгов обоих полов. На что получили резонный отлуп, мол, разумные киборги это нонсенс и подрыв устоев, фертильные киборги — тем более, мы их не для того делали, чтобы они людей вытесняли. Конечно, сказано было не так, а красиво, но смысл все равно просвечивал.
Пирряне уперлись, мол, наша планета — наши правила, у нас тут каждый человек на счету, отдайте нам наших граждан, они уже оплачены.
Вот когда федералы и DEX-компани услышала про граждан, дипломатия и закончилась. На Пирр почти уже отправили миротворческую группу, но не успели — Пирр со скандалом сам вышел из состава Федерации, при этом заручившись поддержкой нескольких рас, в частности, альфиан, с которыми торговал чем-то эксклюзивным и страшно им нужным. Пришлось Федерации ограничиться эмбарго на поставку на Пирр высокотехнологичной продукции, а заодно негласным запретом на публикацию в СМИ любой информации об этой планете. Словно ее вообще нет.
С тех пор — то есть последние три десятка лет — на орбитальную пиррянскую станцию Язон со всех концов галактики свозят краденых, ломаных, бракованных и прочих подержанных киборгов и продают с аукциона втридорога. На поверхности же цены еще выше, потому что не каждый отважный космолетчик решится сесть туда, где сама почва может раззявить пасть и проглотить тебя вместе с кораблем, если ты что-то не то об этой почве подумаешь.
На последнее Стас только хмыкнул: глупости какие, что-то не то думать о планете. Страшилки это все. Иначе бы их всех тут давно сожрали и арматуры не оставили.
Но даже если Стас где-то в чем-то и сочувствовал пиррянской борьбе за права киборгов, своих обормотов им отдавать не собирался. Может, у них тут и права, а на «Космическом Мозгоеде» — команда. Точка.
Так что больше Стас никому ничего не пытался объяснять. Просто улыбался, разводил руками и говорил твердое тиранское «нет». Иногда с трудом удерживаясь от того, чтобы добавить: «Такая скотина нужна самому».
Но все же удерживаясь.
Венька потом ржал. Говорил, что о жадности и непокобелимости капитана мозгоедов за трое суток стоянки по припортовым барам уже легенды разошлись. И откуда только узнал, спрашивается? Сам-то ведь по этим барам сроду не любитель! Впрочем, это Венька, у него в каждом порту друзья: то однокурсник, то сослуживец, то вообще бывший пациент или его благодарные родственники.
Стас сделал последний глоток уже остывшего чая, покатал терпкую горечь на языке. Отставил кружку. Покосился на увлеченно читающего Веньку и подумал, что в грузовой отсек не пойдет. Если бы там случился какой форс-мажор, Маша бы сообщила. А с рядовым приемом груза ребята и сами справятся, он им доверяет. Нельзя одновременно доверять и пытаться контролировать каждый чих, это все равно как быть немножко беременной.
Он отодвинул кружку, встал и уже совсем собрался уйти в каюту, но тут из-под дивана выползла Котька. Но не полезла ластиться, отираясь о ноги и намекая на острую недостаточность котлетки в организме два года не кормленной кошечки, а рванула к шлюзу. Причем рванула на полусогнутых, с встопорщенными ушами, словно крадучись. Чпокнула мембраной, яростно крутанула хвостом. На секунду тот представил собой весьма инфернальное зрелище: кошачий хвост без кошки. Словно улыбка Чеширского кота. Только не улыбка, а хвост.
И исчезла.
Тут же с трапа донесся трагически-возмущенный вой, слегка приглушенный мембраной, но все равно впечатляющий: Котька терпеть не могла двойную силу тяжести, каждый раз воспринимала ее как личное оскорбление и реагировала соответственно.
Венька вздрогнул, покосился на шлюз, но тут же снова вернулся к чтению: такие разведывательные вылазки с последующими громогласными жалобами на гнусную несправедливость мироздания Котька устраивала по несколько раз на день все время пребывания корабля на Пирре. Очевидно, рассчитывала, что рано или поздно этим гадам надоест кидать на нее сразу за шлюзом что-то невидимое и тяжелое и она сможет-таки выразить им свое негодование не только вербально.
Но обычно она выходила совсем иначе: затаивалась перед самым шлюзом, приседала, начиная утробно ворчать и прижимая уши. А потом прыгала. Очевидно, надеялась застать врасплох тех гадов, что каждый раз швыряли ей на спину вторую невидимую Котьку.
Сегодня же она кралась. Беззвучно, распластавшись над самым полом и выставив оба уха локаторами. Словно почуяла что-то там, снаружи…
Стас вздохнул, сдернул с крючка гравикомпенсаторный пояс, защелкнул пряжку, активируя, и вышел следом за Котькой. В конце концов, не самый паршивый повод размять ноги, а то засиделся совсем.