Глава четырнадцатая (1/2)

Рейх лежал на койке и прикрывался пледом, что предоставил ему его возлюбленный, но этого было недостаточно Рейху, ибо он не привык к таким сильным холодам, а в темнице — где он сейчас пребывал попросту не было отопления, а темница находилась на территории Сибири, где погодные условия считались достаточно критичными. Хуже всего было — зимнее время, когда температура снижалась до — 40°.

Он лежал и не чувствовал своего носа аж, губы мужчины потрескались и были неприятно сухими, а самого немца пробивала дрожь от холода, что неприятно навис в помещении камеры. Но неожиданно кто-то отпер дверь и Рейх, обрадовавшись приоткрыл глаза — ресницы, которого были слегка в инее. Он думал, что это его омега, но он ошибся — это СССР, который пришел к нему с не очень хорошими намерениями.

— Ну, как поживаешь, собака? — хмыкнул Союз и присел на койку к нацисту, а после осторожно повернул голову к Рейху. На коммуниста что-то нашло и стащил немца на пол, и принялся избивать того ногами. — он приходит к тебе, сука… Ты отнял у меня сына. Лучше бы ты его убил!

Рейх поверить не мог, что Союзу важно с кем будет его сын, а не его счастье и благополучие, почему если он с ним, то это проблема? Почему Союз готов казнить сына, но не выдать замуж за якобы своего сводного брата, пускай и врага?

Ответ был на дне. Союз надел на него веревку и сделал петлю вокруг шеи. Коммунист закрепил веревку над головой, на крюке, где по идее должны быть лампочка, но ее не было в камере, и Союз потянул веревку на себя. Рейха подняло вверх, но он почувствовал, как стягивает веревка его шею, перекрывая кислород немцу. Рейх схватился за горло, пытаясь хоть как-то спастись.

Красные глаза столкнулись с золотыми глазами коммуниста, и Рейх попытался сказать «прошу», но метка России неожиданно начала болеть, что означало, что Россия на данный момент тоже умирал, как и он. И Союз поняв по этой метке, что была на брате, то отпустил его. Рейх больно ударился коленями об каменный пол и сжал зубы от боли. Удар замершего тела об камень проходил настолько болезненно, что немец еще минут пять приходил от тупой боли в мышцах.

На следующий день его уже посетил РСФСР, но Рейх был не в хорошем расположении духа из-за вчерашнего и просто слушал рассказы омеги, что пришел к нему.

— Почему ты молчишь? Что-то случилось? — заметил РСФСР настроение немца.

— Твой отец здесь был, хотел убить меня, — издал смешок Рейх. И Россия вздрогнул аж, посмотрев в шоке на мужчину.

— Значит поэтому у меня вчера был приступ удушья…

— Да, потому что меня хотели повесить на люстре, и это инсценировать, как самоубийство, — закатив глаза произнёс Рейх, погладив парня по пояснице.

— Господи. Мне так жаль, Рейх. Скорее всего он передумал, ибо вспомнил обо мне. Мне очень жаль…

— Не тебе должно быть жаль, — фыркнул Рейх на это заявление своего омеги. — а ему жаль, что он не оправдал своих слов, которыми обещал тебе.

— Рейх, я не хочу так жить, — поджав губы, прошептал Россия и посмотрел с надеждой на Рейха. — давай сбежим?

— Ты… ты это серьезно? А твой отец? — изогнув бровь спросил мужчина, взяв парня за руки.

— А что мой отец? Я просил его не убивать тебя, а он игнорирует мои просьбы. Давай сбежим. Рейх нежно поцеловал парня в макушку и потерся носиком об носик России.

— Все будет хорошо, мы будем теперь вместе, — прошептал почти что бывшая сверхдержава. — Приедем в город Линц. Я хочу жить у моря, любишь море? Или ты больше по горам? — усмехнувшись спросил Рейх, поглаживая омегу по плечу.

И они действительно сбежали. Рейх был только «за», ибо невыносимо быть далеко от своего омеги и в холодной темнице. Поезд шел до Германии. А после им пришлось ехать своим путем. Рейх посмотрел в окно по приезду, когда они начали въезжать на территорию Германии, мужчина посмотрел в окно и поджал губы, ибо все в разрухе.

Рейх поджал губы, узнав о наличие интересной возникшей Берлинской стене.

— И что это, блять? — вышел из машины Рейх.

Россия тоже вышел из машины, и подошел к Рейху, слегка кашляя и тяжело вздохнул — почему-то грудная клетка все ещё болела.

Рейх выставил руки на бока и нахмурился. Он не ощущал боли по разрушенной части Берлина, потому что она полностью на плечах двух близнецов. Но Рейха возмущала стена. Что ещё за разделение его страны и его народа?

Россия подошёл ближе к стене наклоняя голову в бок и тяжело вздохнул.

— Ее не было…

Рейх усмехнулся и куснул мойку уха России, уводя того в сторону леса. По территории Германии все было несколько иначе, чем в России. Значительно по-другому. Как-будто другая атмосфера.

— Я только сейчас заметил насколько у вас такая строгая дисциплина… Вау, — восторженно проговорил Россия.

— Мы немцы сильно помешаны на дисциплине. В каком-то смысле мы перфекционисты, Россия, — пояснил Рейх, держа парня за руку и ведя по аллее Россию. — тебе нравится у меня в стране?

Россия поджал губы и вытащил немецкий крест, что когда-то вручил ему Рейх. Он его хранил. Россия клал этот орден под подушку, чтобы представлять, что Рейх рядом.

— Нравится? — усмехнувшись спросил Рейх, заметив жест России и прикоснулся пальцами до самой медали, с интересом рассматривая то, как Россия смог сохранить эту вещь от него, от имени его страны.

— Да, эта вещь напоминает о тебе, — прошептал омега, в этот момент флаг РСФСР начал меняться и теперь перед немцем был замечен триколор — белый, синий и красный.

— Россия? Ты изменился, — заметив изменения на лице парня сообщил Рейх, на что Россия в шоке похлопал глазами, не веря аж.

США же забежал к СССР, тяжело дыша.

— Союз! У меня к тебе вопрос.