Глава 16. Хороший день (2/2)
***</p>
— Для меня честь приветствовать вас вновь, Ороку-сан, — Шимацу-сан склонил голову в поклоне — чисто формальном, но более глубоком, чем при первой встрече. Да и держался явно настороженнее, сохраняя безопасную — на его взгляд — дистанцию в виде хлипкого мостика, ведущего от одной обзорной площадки к другой. Его примеру последовали и его люди — маленькая группка охраны, едва-едва уместившаяся на противоположной.
Почти как тогда — пусть на месте угрюмых горных вершин и расселин высились галереи и зияли провалы затененных цехов, лишь изредка озаряемых отблесками огня, а вместо хмурого, давящего на головы неба — еще более непроглядно-черный потолок. Не менее опасный, таящий в себе множество неприятных сюрпризов, которые, однако, умелый способен обратить себе во благо. Похоже, господин Шимацу считает это место своей территорией, знакомой и безопасной уже по умолчанию. Что ж, тем лучше.
Шредер ухмыльнулся про себя, небрежно вернул поклон. Даже в окружавшем их полумраке он отчетливо видел, как скривился господин Шимацу, как напряглась вся его мощная фигура. Но так и не посмел ничего сказать. Несмотря на явный перевес в численности. С огромного расстояния фигурки внизу — рабочие, бригадиры и прочая шушера — были неразличимы, но наверняка среди них были и скрытые в толпе люди Шимацу. Мастер Фут не знал, сколько их — но чувствовал спиной, всем существом острые враждебные взгляды. Однако боялся не он. И эта мелочь, сущий пустяк грел душу. Все складывается так, как и рассчитывал он. А ведь это только начало.
— Обстоятельства нашей прошлой встречи были не слишком благоприятны, — господин Шимацу чуть помедлил. Один из его людей сзади протянул ему что-то — и он не глядя взял предмет в руки. Раз-другой провел ладонью по плотной обертке, мешающей рассмотреть содержимое, — и снова перевел взгляд на «гостя». — И я искренне рад, что ваша решимость позволяет мне сегодня искупить мою ошибку.
Решимость? Тонкий насмешка над безрассудством, приведшим его сюда, на вражескую территорию, всего с двоими воинами? Вежливая улыбка стала жестче, в глазах мелькнули красноватые искорки пламени — далекого, но оттого не менее опасного.
— Не стоит, Шимацу-сан, — Шредер чуть наклонился вперед, оперся ладонями о хлипкую оградку. Опасная бездна стала чуточку ближе, осязаемее. По крайней мере, в глазах противника. — Я ценю ваше время и ваш, — он насмешливым взглядом обвел неказистое помещение, — радушный прием. Но я могу вас понять. Главнейшая задача в нашем деле — безопасность всех участников, не так ли?
Господин Шимацу лишь кратко кивнул — и это был ответ. Собственно, мастер Фут уже знал его, знал с самого начала, когда прибыл сюда. Маленькое приземистое здание располагалось на полпути из Нары в Яматокорияму, в низине, незаметное с дороги, — наверняка незаконно и подпольно. И почти наверняка приносит владельцу скорее моральную, чем материальную прибыль — судя по устаревшему оборудованию, да и общему обветшалому виду цеха. Хотя, конечно, уверенность в качестве собственного оружия — тоже весомый аргумент. Вот только оружие и скрытность не единственное, что необходимо современному ниндзя для эффективности. И не гарантирует даже собственной безопасности.
— Не смею вас больше задерживать, — господин Шимацу сделал знак, и его люди расступились, открывая путь к небольшой комнатушке в конце площадки — кабинету начальника цеха или чему-то вроде того. — Сожалею, что не могу принять вас в более подобающих условиях, но время поджимает и вас, и меня. Надеюсь, в дальнейшем у меня будет возможность оказать вам должное гостеприимство и искупить вину.
— Непременно, — пропустив вперед себя первого охранника, Шредер шагнул вслед за ним. — И возможно, даже скорее, чем мы ожидаем.
***</p>
— Боюсь, я вынужден буду еще раз досаждать вам своим визитом, — на сей раз Шимацу-сан не смог скрыть своего беспокойства и нервозности. — Но может быть, у вас есть иные предложения? Более удобные для вас? Я буду рад выслушать любые.
Отличный день. Просто превосходный! Предпринимая опасную вылазку сюда, Шредер был уверен в сговорчивости оппонента — уж с теми-то весомыми аргументами, что он предоставил, наверняка. Но результат даже превзошел его ожидания. Жаль только, предложить Шимацу-сан мог немногое. Будь влияние его клана — или хотя бы компании — сильнее, мастер Фут всерьез задумался бы о возможности переиграть, изменить планы, чтобы сохранить и полученные уступки, и возможные будущие выгоды от нового союзника. Но Шимацу-сан явно преувеличил свои возможности — и его, Шредера, терпение. И придется довольствоваться малым.
— Думаю, я могу пойти вам навстречу, — даже не глядя на оппонента, Шредер чувствовал, как тот облегченно выдохнул. — Как возможному, но увы, не состоявшемуся зятю — и просто надежному союзнику. Моя невеста не привыкла к дальним поездкам, и путешествие сильно ее утомило. Пожалуй, я перенесу перелет на более благоприятное время — а может, даже проведу церемонию здесь. В конце концов, что понимают гайдзины в настоящих традициях?
— Вы совершенно правы, Ороку-сан, — на сей раз совершенно искренне отозвался господин Шимацу. — В таком случае не смею вас дольше задерживать. Завтра я буду у вас с недостающими документами, назовите только время и место встречи, удобные вам, и мы завершим это дело к обоюдной выгоде. А пока… позвольте еще раз поздравить вас с достойным выбором и преподнести вам подарок — для будущего наследника и грядущего процветания нашего союза.
Чуть нервным жестом он полез в ящик стола — и извлек оттуда тот самый загадочный предмет, что видел Шредер в цехе. Сейчас, при ярком свете, он мог различить даже под многослойной оберткой небольшой клинок в ножнах. Вакидзаси или танто, точнее не мог определить даже он.
— Благодарю, — Шредер не счел нужным даже прикоснуться к подарку: повинуясь краткому жесту, сверток забрал один из его людей. — В таком случае, если позволите, не смею быть неблагодарным. И прошу принять это в дар для почтенной Окото-сан. От нас с будущей супругой с искренним пожеланием здоровья и благополучия, — и выложил на стол косметический набор в небольшой коробочке. Тоже надежно упакованный, но в оберточную бумагу с тисненым логотипом известного бренда.
От его взгляда не укрылось, как внутренне ощетинился Шимацу-сан при упоминании имени его матери. Он явно неохотно взял коробочку в руки. Шредер был уверен: дар будет точно так же отложен в дальний угол, а то и вовсе уничтожен, как и принятый им. И не то чтобы его сильно это огорчало. Но повинуясь какому-то минутному злорадству, он продолжил:
— Конечно, вы вольны отказаться, и я не смею вас винить. Наверняка это слишком жалкий и убогий дар для такого большого человека, как вы. Но бедная Рако-чан так надеялась отблагодарить вас за все, что вы для нее сделали, — Шредер впился пронзительно-испытующим взглядом в собеседника, ловя малейшее изменение выражения лица, позы — что угодно, способное подтвердить — или опровергнуть его подозрения, — что я просто не мог отказать ей в ее просьбе.
— Боюсь, Рако-чан не настолько состоятельна, чтобы делать столь щедрые подарки, — резонно возразил господин Шимацу. — И незнакома лично с Окото-сан…
— О, вы были достаточно красноречивы, повествуя о ней, — без малейшего зазрения совести солгал Шредер. И торжествующе улыбнулся, чувствуя колебания собеседника. — Что же до бедности… рискну с вами не согласиться. Будучи моей невестой, а в ближайшем будущем — и супругой, она разделит со мной право на все принадлежащее мне.
Шимацу-сан все еще настороженно молчал, переводя взгляд с собеседника на подарок и обратно. Негодяй так ни словом ни обмолвился о том, что связывает его с девчонкой. Но судя по тому, как сдержанно он о ней отзывался — не так уж и многое. А в скором будущем это вообще не будет иметь никакого значения.
— Ладно, давайте начистоту, — совершенно ожидаемо Шредер рассмотрел пренебрежительную гримасу на лице собеседника — должно быть, Шимацу решил, что он слишком долго жил за границей и проникся привычками прямолинейных янки. Но не стал разубеждать его. — Это была инициатива Рако и чисто ее идея. Я не одобряю этого, но согласился выполнить, потому что она очень просила об этом. Бедняжка так огорчена предстоящим отъездом. Но я согласен с вами, это излишний и неуместный дар. Я скажу ей, что вы приняли его, и не буду огорчать вашим отказом, — он положил ладонь на коробочку и чуть пододвинул к себе. — Или стоит все-таки сообщить о нем? Как вы считаете? Рако-чан предстоит научиться правилам поведения в высшем обществе, и лучше раньше, чем позже.
Краем глаза Шредер видел, как наконец решившийся Шимацу-сан протянул руку за коробочкой и вовремя отдернул свою.
— Нет, не стоит, — тот взял подарок и спрятал за пазуху. — Не стоит огорчать бедную девочку из-за такой мелочи и ее доброго сердца. Передайте ей от меня искреннюю благодарность.
— В таком случае жду вас завтра в восемь утра в… — и Шредер назвал название кафе, расположенного в квартале от гостиницы, где он оставил Рако. — А уже подписанные документы, — он пододвинул к себе папку, на время обмена дарами оттесненную на край стола, — я с вашего позволения заберу с собой. Чтобы вам не утруждать себя еще и ими.
— Благодарю вас, — Шимацу-сан церемонно поклонился, — и до будущей встречи. Надеюсь, она будет более плодотворной.
— Я в этом не сомневаюсь, — многозначительно заверил его Шредер, — верю, вы не можете меня подвести.
И в его глазах вновь сверкнул красноватый отблеск.
***</p>
В смятении чувств Рако даже забыла, что голодна. Какое-то время она провела в саду, но тихое умиротворение природы больше на нее не действовало, более того — нервировало, сдавливало горло напряженным спазмом. Почти севшее оранжево-багровое солнце больно било в глаза, отражаясь в карнизе противоположного здания. Цикады в траве трещали раздражающе громко, ветер стих, и навалилась влажная духота. И даже маленькая уютная комната, куда Рако, отчаявшись успокоиться на улице, вернулась, больше не радовала. Слишком уж походила на тюрьму, клетку, из которой у нее нет даже права выйти.
А точно ли нет? Впервые Рако усомнилась в этом. Господин ничего не говорил по этому поводу (честно говоря, он вообще ничего не говорил о ней, кроме приказа доставить сюда, но девушке неприятно было это вспоминать), охрана — тоже, кроме сообщения, что эта комната — ее. И даже этот грубиян упомянул лишь, что ей не рады лишь возле комнат господина. И ничего кроме.
Немного приободрившись, Рако снова спустилась с веранды в сад. Уже начало темнеть, где-то за оградой пробовал голос соловей. Девушка отметила это про себя и забыла. Иное влекло ее сейчас, иное было важным.
Она хорошо запомнила, за какой из дверей кабинет хозяина гостиницы. Конечно, тот тоже не очень был рад видеть ее — и вряд ли обрадуется снова. Но Рако готова была потерпеть очередную грубость. Может, хоть он скажет, надолго ли отбыл господин, когда собирался вернуться. И собирался ли вообще…
Рако отогнала от себя эту страшную мысль. Нет, он не мог так поступить. Все его люди здесь, и поскольку их не беспокоят с оплатой — значит, комнаты оплачены вперед. Не мог же господин организовать это просто так, от нечего делать. Или мог? Девушка не знала, насколько он богат, но напрасных трат — времени ли, денег или просто своего драгоценного внимания — господин не любил. Вроде.
Дверь оказалась заперта — Рако убедилась в этом после нескольких осторожных попыток постучать. Она пристроилась на диванчике в холле, ожидая возвращения — и всячески стараясь отогнать от себя назойливую мысль: что, если господин не вернется? Если она не нужна ему больше?
«Для тебя — нет» — эти жестокие слова вновь и вновь крутились в голове. Рако не могла избавиться от них. Тот охранник заявил это так уверенно — словно что-то знал. И другой, рангом выше, не опроверг его, хотя слышал. Или же не слышал? Девушка не видела, когда он подошел.
Что, если?.. Рако поворачивала эту мысль так и сяк, пока не пришла к неожиданному решению. Она дождется господина во что бы то ни стало и спросит его сама. И если он вдруг раздумал жениться на ней — будет умолять его оставить ее в какой угодно роли. Пусть даже в качестве служанки для самой грязной работы — а что еще она умеет? Что угодно, лишь бы с позором не возвращаться в родную деревню, как бы сильно ни хотелось ей увидеть дедушку.
В холле работал телевизор, должно быть, включенный кем-то из охраны или гостей. Занятая своими мыслями, Рако не замечала его до поры до времени. Что привлекло ее внимание, она потом так и не смогла вспомнить — знакомое ли название, отблеск ли пламени или просто интуиция. Да и неважно, ведь взглянув мельком, девушка уже не смогла отвести взгляд от происходящего в кадре.
Шел прямой репортаж с окраины города, какого-то из небольших, малоизвестных скорее всего предприятий. Сейчас на месте одного из цехов бушевало пламя, так что дым доносило даже до места, откуда шла съемка. На заднем фоне суетились пожарные, спасатели, выводящие людей из опасной зоны. Среди них было и несколько пострадавших разной степени тяжести. Кажется, Рако видела носилки, на которых несли бедолагу. По словам репортера, более всего досталось владельцу предприятия, в сей недобрый час проводившего инспекцию. Кажется, он даже не выжил — однако корреспондента больше волновало, не повредит ли выброс ядовитых паров горожанам. О несчастной жертве упомянули и забыли.
Но покоробило Рако вовсе не это — хотя такое отношение к людям, их жизни и безопасности всегда ее задевало. Она застыла, как примороженная, услышав имя главного пострадавшего. Единственный человек, который, кроме дедушки, о ней заботился, кому она была не безразлична… кроме господина, конечно, о котором Рако совсем забыла. Да и немудрено. Всего лишь сегодня днем Дзироко-сан был жив и здоров, улыбался ей и желал счастья, а сейчас… Жив ли он вообще? Как такое могло случиться за несчастные несколько часов?
Рако поспешно утерла набежавшую слезинку, снова уставилась в экран — может, покажут какие-то подробности. Но нет, в кадре показался другой сюжет — подготовка к празднованию Танабаты<span class="footnote" id="fn_31314318_4"></span>. То, что Рако втайне надеялась увидеть — но сейчас забыла, как нечто неважное и ненужное.
Хлопнула дверь. Рако мельком оглянулась, даже не рассмотрев вошедшего, и снова уставилась в экран. Украшенные деревья и здания мелькали перед застывшим взглядом, не вызывая в душе ничего. Какой может быть праздник, когда только что погиб хороший, знакомый тебе человек?
Шаги приблизились. Рако равнодушно подняла голову — и столкнулась взглядом с тем, кого так надеялась увидеть. Странно, но сейчас это не вызвало особых эмоций. Душа, точно ошпаренная кожа, на время утратила способность чувствовать приятное. Рако лишь слегка удивило, что господин внимательно, как и она, уставился в экран. И только потом увидела повтор информации о недавней трагедии в бегущей строке внизу. Странно, она-то думала, что господину известно все и обо всем.
Она снова перевела взгляд на него — и остолбенела. Увиденное ударило плетью, шокировало, приморозило к месту. Конечно, краткое сообщение — не полноценный репортаж, но основную информацию все-таки передавал. В том числе и о жертвах. Но господин Ороку смотрел на эти строки, как на давно ожидаемый приз. И — что больше всего ужаснуло Рако — улыбался!