Глава 7. Шишка на ровном месте (1/2)
Что-то было неладно. Леонардо не знал наверняка, что именно, однако каким-то шестым чувством, присущим ему почти от рождения, ощущал это. Прошло уже две недели с момента бегства Караи. А может, и чуть больше; отделенные от мира людей, они всегда достаточно приблизительно определяли число и день недели - попросту не было необходимости.
И все же две недели - срок не такой уж и малый. Особенно если говорить о побеге из рядов клана, откуда, по словам Караи, никто не уходил по доброй воле. Живым, конечно же. Она была первой и единственной, кому это удалось, и то во многом благодаря везению. Встреться охрана чуть ближе к ее покоям, ставшим временным местом заточения, успей они вовремя сменить коды доступа, надумай Леонардо направиться домой другим путем... Слишком много ”если”, сошедшихся удачно в одной точке. Боги благосклонны к ней, - в этом куноити была уверена, и это хоть малость сглаживало чувство вины, преследовавшее ее первые дни почти неотлучно.
Слишком многое и многие были связаны с ее прежней жизнью, которая закончилась две недели назад. Закончилась безвозвратно, и от этого было особенно грустно. Ороку Саки был не лучшим отцом и учителем, с его холодностью и требовательностью, доходившими до жестокости, с его безразличием к чужим желаниям и воле. Но другого у Караи не было, и за годы совместной жизни она привыкла к нему, притерпелась и даже полюбила. Не так, как Леонардо, конечно. И все же было что-то, помимо привычного почтения и восхищения главой империи и клана, помимо совершенно естественного уважения и благодарности за все. Что-то, не выразимое словами, не объяснимое рассудком. Незримые узы, тягостные и в то же время привычные, как собственная рука. Прерванные совсем недавно этой самой рукой.
И все же это свершилось. Наверное, так было суждено, и значит, надо жить дальше. Как бы непросто это ни было. Караи решила это для себя сразу - и уже с первого дня в убежище попыталась влиться в его жизнь. Стараясь при этом не сильно бросаться в глаза недружелюбно настроенным его обитателям, давая им время привыкнуть, поверить ей. Совместить несовместимое, впрочем, когда куноити искала легких путей?
Одно славно: распорядок дня и тренировок подземных ниндзя не многим отличался от принятого в клане. Караи искренне была благодарна за это Сплинтеру - хоть что-то знакомое, привычное, не перевернутое с ног на голову. Потому что это было, пожалуй, единственное, что пришлось здесь ей по душе.
Разумеется, принимая приглашение Леонардо, Караи знала, где именно квартирует ее избранник. Но одно дело - просто знать и совершенно другое - день ото дня засыпать и просыпаться в этом незнакомом, не слишком опрятном месте, не рассчитывая на иное. Во избежание лишних разговоров куноити отказалась занять комнату лидера, и ей временно был выделен уголок между додзе и гостиной. Маленький, в котором едва помещался матрац и табуретка для одежды, но все-таки свой, с обещанием со временем найти что-то получше.
Теснота и откровенное убожество нового жилища угнетало, хоть волей судьбы Караи как истинная куноити и не была избалована роскошью. Однако знала, что в случае необходимости все нужное будет предоставлено. Самого лучшего качества. Здесь же можно было рассчитывать лишь на то немногое, что удавалось добыть или соорудить своими руками братьям. В первую очередь Донателло, хотя каждый внес свою лепту в обустройство уюта. И он определенно присутствовал, но... слишком уж непривычный. Наверное, именно такой бывает у тех, кого Шредер презрительно именовал ”простыми обывателями”. И чьей жизни Караи, тяготясь одиночеством и непростым долгом, немного завидовала. И вот: судьба великодушно исполнила ее желание, не упустив ни одной детали.
Жаль только, что от одиночества она не избавила. Караи тяжело вздохнула, подняла глаза на огонек свечи. Он дрожал и колебался от неизбежного сквозняка, гулявшего по туннелям коллектора, и занавеска, заменявшая девушке дверь, мало в этом помогала. Лишь создать иллюзию уединения, необходимую каждому живому существу. Раз уж с общением не повезло все равно.
Девушка с неприязнью взглянула на лежавшую на коленях униформу. Форму клана, которую вопреки всему, продолжала носить. А что поделать, если несколько вещей, любезно выделенных Эйприл, были не ее размера? Нет, передвигаться по комнатам в них было возможно, но никак не тренироваться. И пускай пока к этим тренировкам ее допускали с настороженностью - куноити по-прежнему была чужой, - но однажды это произойдет. И Караи не собиралась терпеть неудачу и вызывать новую колкость Рафаэля или Майка по поводу слабосильных Футов.
Однако и раздражать новоявленных защитников и соседей видом ненавистной эмблемы было не слишком разумно. Караи понимала это и давно собиралась, но лишь сегодня, улучив минутку, удосужилась нашить поверх знака клана неровно вырезанный из синей ткани ромб. Майки, стараясь наладить контакт, притащил откуда-то старую куртку, которую куноити не менее часа отстирывала-выполаскивала, стараясь даже не задумываться, где вещь валялась прежде.
И все же этот дружеский жест несказанно порадовал ее. И пускай Рафаэль и обронил мимоходом, что мелкий, дескать, так же и с крокодилом обниматься будет, пускай. Даже навязчивая порой болтливость младшего из братьев была лучше той настороженной дистанции, что соблюдали его старшие братья. Да и мастер Сплинтер, хоть и выказывал внешнее радушие, но слишком уж оно напоминало девушке традиционные улыбки и поклоны японцев. Никогда не угадаешь, что за ними скрывается. И она была почти уверена, что сенсей наблюдает за ней, незаметно, но еще более пристально, чем Дон и Раф. И не могла его за это судить, хотя легче от этого не было нисколько.
Пытаясь наладить контакт, куноити пыталась помогать хозяевам по дому. ”Хотя, Будда свидетель, - сердито подумала она, в очередной раз засовывая в рот уколотый до крови палец, - это весьма непросто”. Уборка, готовка и прочие ”радости жизни” обычных женщин миновали ее стороной, и теперь всему приходилось учиться на ходу. По возможности, без лишних свидетелей и язвительных комментариев, подрывающих и без того шаткое душевное равновесие. Но все же делать хоть что-то, дабы не чувствовать себя иждивенкой. И хоть мало принести порядок и гармонию в этот дом.
С последним дело пошло особенно туго. На кухне всецело и безраздельно царствовал Майки, смертельно обиженный предложением помочь. И получалось у него, надо сказать, весьма недурно. Караи подумала про себя, что так даже лучше - не пришлось позориться и выслушивать обвинения.
Стремление навести порядок и чистоту в убежище тоже не принесло результата, и в конечном итоге предметом ее заботы стала лишь гостиная. Рафаэль под угрозой оторвать ей руки - а Майки шепотом заверил, что такое вполне возможно, - запретил Караи приближаться к его комнате на расстояние ближе полумили. Леонардо страшно расстроился, не найдя на привычных местах безделушек (которые куноити, посчитав за мусор, едва не выбросила), и попросил ее приложить свои усилия к какому-нибудь другому объекту. Берлога Майки, убирай не убирай, в течение этого же дня приобретала, как по волшебству, прежний вид. В лабораторию же Донателло, после того как, соприкоснувшись с каким-то бурым порошком на столе, в ее руках вспыхнула метелка, Караи просто боялась появляться. Не дай боги, рванет что-нибудь, и доказывай потом, что неумышленно. Комнаты же мастера Сплинтера в дополнительной уборке не нуждались.