пролог... или не все потеряно (1/2)

Монако. Май 2019

Два года, два гребаных года она задает ему, казалось бы, совершенно безобидные вопросы. Гладит так сказать против шерсти. Задевает струны, спрятанные от посторонних глаз так глубоко в душе, что Макс и не подозревал об их существование. Бастьен цепляет его на ровном месте, при этом старательно избегает действительно больных для него тем. Ненароком выворачивает душу наизнанку и как ни в чем не бывало, проходит мимо него вне автодрома. Журналистка не просто на одной волне с пилотами, со многими гонщиками приятельское общение давно переросло в настоящую дружбу и только от Ферстаппена Крис предпочитает держаться на расстоянии вытянутой руки. А он тянется к ней, неосознанно ищет в толпе и просто продолжает надеяться… а ведь он не привык надеяться. Макс человек — действия, он всегда получает желаемое, даже если ради победы на кон нужно поставить собственную жизнь.

Опрокинув очередной шот текилы, гонщик скользит расфокусированным взглядом по беснующейся толпе отдыхающих, цепляется за до боли знакомый силуэт на танцполе и придя к неутешительному для себя выводу просит бармена повторить его заказ. Друзья, которые буквально силой затащили его в этот ночной клуб, растворились в неоне, стоило охраннику на входе открыть перед ними дверь для вип персон. В принципе Максу не обязательно было оставаться в этом модном и невероятно пафосного месте, проходной билет в его лице нужен был исключительно при входе. Но дома его никто не ждет, а лезть в одиночестве на стены из-за очередного непопадания на подиум не хочется. А ведь прошедший уикенд в Азербайджане не сказать, что был провальным.

— Тебе не хватило совсем немного до подиума, — Крис сочувственно улыбается и эта ее улыбка подобна ножа в спину.

— Да, как и в предыдущие два раза. Стабильность — это же признак мастерства, верно? — огрызается Макс, смотря в теплые карие с вызовом. — Но в отличие от некоторых, я хотя бы добрался до финиша, — а этот камень летит в огород бывшего товарища по команде, который все гран-при отсвечивал рядом с Бастьен.

— Впереди у тебя несколько выходных, уже придумал чем займешься? — брюнетка мило улыбается, держит лицо, прямой эфир штука сложная, особенно когда приходится брать флеш интервью у гонщика не в самом хорошем расположении духа.

— Ничего необычного, — Макс пожимает плечами, на языке так и вертится, «напьюсь», но он не уступает в профессионализме журналистке, так что отвечает на этот безобидный вопрос с ухмылкой чеширского кота: — К тому же, спортивный режим никто не отменял.

Как ни странно алкоголь притупляет раздражение, а не подливает масла в огонь. Давно рвущийся на свободу шторм теряет несколько баллов, но до штиля примерно, так же как и до победы в личном зачете — очень и очень далеко. Макс не пьян, но и не трезв… текила действует на парня не хуже сильнодействующего успокоительного, вот только эффект от этого сомнительного лекарства кратковременный и довольно специфический — равнодушное безразличие, как при побочке от приема каких-нибудь лютых антидепрессантов и тупая головная боль на утро.

Расплатившись с барменом, Ферстаппен на удивление легко пробирается через танцпол к выходу. В помещение душно, навороченная вентиляция наотрез отказывается справляться с провонявшей здесь все безысходностью. Слащавые улыбки счастливчиков сумевших оказаться на этом празднике жизни не выдерживают натиска софитов, плывут, так же сильно как и асфальт в плюс тридцать пять. До заветной таблички «выход» остается всего каких-то пару тройку метров, сбивающие с ног басы остаются за спиной, а концентрация полуголых женских тел значительно рассеивается.

— Эй, смотри куда прешь, — выплевывает проходящий мимо Макса смазливый парнишка, при этом специально задевая гонщика плечом.

— Слушай, у меня нет времени на твои комплексы. Так что иди куда шел, — звучит это совершенно безэмоционально, что в разы хуже, чем просто равнодушно, а главное куда опаснее, чем может показаться на первый взгляд.

— Милый, а чего он тебе хамит? — расфуфыренная блондинка в аляповато блестящем мини непонимающе хлопает целым веером искусственных ресниц, при этом надувает и без того опухшие от модных нынче инъекций губы.

— Простите, что прерываю назревающий скандал, но ваш оппонент в дискуссии срочно нужен мне в другом месте. Так что боюсь вам придется найти другого ответчика для иска за избиение. — Бастьен одаривает парочку фирменной улыбкой, при этом профессионально стреляет глазками, и пока горе скандалисты безуспешно пытаются переварить услышанное, журналистка, подхватив гонщика под руку, спешит вместе с ним затеряться среди посетителей клуба.

Ферстаппен не горит желанием возвращается в эпицентр всеобщего веселья, но из-за музыки он нихрена не слышит, а читать по губам еще не научился. Так что ему приходится просто довериться Бастьен. Пробираться сквозь толпу отдыхающих держа девушку под руку неудобно, Макс нехотя отстраняется, но к его удивлению Крис цепляется за его запястье, а затем и вовсе переплетает их пальцы в замок. Так идти намного проще, а главное не менее приятно.

Добравшись без приключений до бара, журналистка кивает подпирающему массивную колонну охраннику и тот незамедлительно отходит в сторону. Идя по длинному и по классике жанра плохо освещенному коридору, Макс ловит себя на мысли, что ему совершенно не интересно, откуда Бастьен известно о существование в этом клубе потайных ходов. Его сейчас вообще мало что волнует. Крис все еще держит его за руку, так что гонщик просто наслаждается моментом. Жаль только неприметная серая дверь ведущая на свободу находится слишком быстро. Свет уличных фонарей разрушает иллюзию единства, а легкий порыв весеннего ветра отрезвляет в разы лучше холодного душа.

— На выходе из клуба всегда дежурят фотографы, а тебе сейчас скандалы в прессе не к чему, так что пришлось покинуть стены увеселительного заведения через черный выход. — Пилоту Ред Булла даже не нужно озвучивать вопрос, хватает взгляда и это должно о чем-то говорить? Разве просто знакомые понимают друг друга с полувзгляда? — Да и моя машина припаркована недалеко отсюда, а так бы пришлось делать крюк, — звучит чертовски неубедительно и кареглазая это знает, поэтому решает поступить по взрослому — стратегически отступить.