ᴀᴋᴀsʜɪ (sᴀɴᴢᴜ) ʜᴀʀᴜʜɪʏᴏ²¹⁺ (2/2)

Я чувствую его горячее дыхание, оно словно пеленой стелется по телу, и каждое слово врезается тупой иглой в сознание.

Сбивается дыхание, когда его пальцы скользят между ног. Моё измученное сознание сейчас желает одного — Санзу Харучиё.

Собрав всю себя воедино, я меняю нас местами — сажусь на него и жадно впиваюсь в губы. Сегодня всё не так, как бывает обычно. Совсем не присущая мне смелость берёт верх.

Руки Санзу сжимают ягодицы через короткую юбку. А сам он смеётся в поцелуе, пока ладони спускаются ниже по бархатной коже. Ему по вкусу моя смелость. Медленно подступает к крою белья и ласкает клитор.

Его опухшие от укусов губы оставляют поцелуи на шее. Приглушенный стон, ощущение пустоты в голове и щекочущее чувство в области матки. Движения Санзу настолько уверенные, будто он давно знаком с моим телом и его уязвимыми местами.

Через брюки я чувствую член, бросаю ухмылку и кладу руки на его плечи, с виду — чтобы оттолкнуть, но на деле лишь для того, чтобы освободить себя от чёртовых шмоток. Харучиё с вожделением наблюдает за тем, как я обнажаю своё тело.

— А ты очень даже ничего, — улыбается Санзу и касается тыльной стороной пальцев моей груди.

Зрачки дрожат, и я тихо испускаю воздух. Не думала, что бешеный пёс может быть настолько нежен. Закатив губы в тонкую ниточку и замычав, я подаюсь бёдрами вперёд и начинаю держаться за его колени. Провожу кончиком языка по уголку своих губ и отодвигаю ткань белья. Начинаю ласкать себя, прикрывая глаза от удовольствия.

— Не останавливайся, — Санзу расстегивает ширинку.

Двигаясь ближе, я прикусываю губу. Да, под веществами возбуждение двигается семимильными шагами. Вхожу в себя одним пальцем, пока рука Харучиё сжимает грудь, а другая освобождает член от брюк. Волна возбуждения каждый раз с новой, большей силой бьется о скалы. Это невыносимо до дрожи в теле.

— Пожалуйста, — жадно хватаю я воздух, — прекрати меня мучить.

Глядя исподлобья, Санзу сжимает до боли бёдра и явно наслаждается моей гримасой — на моём лице наворачиваются слёзы. Его рука раздвигает мои ягодицы и осторожно насаживает на твёрдый член. Санзу откидывает голову на спинку дивана и, положа руки на задницу, начинает задавать темп. Я пытаюсь сдержать стоны, но тщетно.

Как же он нежен, сладок и желаем, я не могу передать словами. Сейчас сгорает всё. Всё ненужное и лишнее. Есть только мы, — я и он. Мы питаем друг друга своим присутствием.

Санзу скалится в улыбке — видимо, пришла какая-то идея. Прикусив нижнюю губу, он хватает меня за шею.

— Не смей разрывать зрительный контакт.

В его бледно-голубых глазах горит огонь. Огонь, который выжигает меня изнутри.

— До чего же идеальна; как изящно твоя шея смотрится в моих руках, — Санзу шипит и заключает мои губы в пьянящий поцелуй, пока мои бёдра двигаются навстречу твердому члену. Я жалобно мычу в его губы. Довольно щекотно, причём нам обоим.

— Пожалуйста… Хару, — тяжело дышу я, — пожалуйста, быстрее, — закатываю глаза и двигаю тазом из стороны в сторону, словно кошка, требующая исполнения своих желаний.

— Дай мне насладиться тобой, — его рука ложится на мою щеку. Да он издевается надо мной. — В чём сладость удовольствия, получаемого сразу?

Вздохнув и, словно маленький ребенок, хныкая, я надуваю губки. — Прошу тебя, — ногти гуляют по его груди, ключицам, а потом настигают и шею.

Акаши кладёт руки на мои бёдра и словно срывается с цепи. Стоны сменяются громкими криками. Криками удовольствия. Он, как животное, грубо и без доли сожаления отдает мне всего себя без остатка.

Я из всей мочи сжимаю его член, ведь близка к пику.

— Санзу… — рвано выкидываю я и царапаю его спину.

Дрожащие стоны рвутся вперед. Выгибая поясницу, я начинаю плакать, судя по всему, от долгожданной разрядки.

Обессилено падаю на грудь Харучиё и чувствую, как моё тело обмякает в этих объятьях. Его полусогнутые пальцы с нежностью поглаживают мою спину. Теперь я и вправду попала туда, где очень хорошо и приятно.

Ещё, хах, я походу до крови разодрала его кожу.