Интерлюдия будни Жреца (2/2)
Но даже полученные силы нужно было кормить. Кровью скотины, или кровью людской. Последнее было удобной возможностью избавляться от уродов, но не всегда голоса соглашались на такую цену, временами им хотелось чего-то особенного: жизнь девственницы, жизнь вдовы, жизнь просто красивой девушки... И платить эту цену, тяжкое бремя, но Хэвальвард платил, надеясь, что жертвы этих невинных душ не будут напрасны, как жертва его матери.
А потом мерзкая ночная тварь проникла в его дом и украла ребенка. Хэвальвард лично преследовал тварь, даже нашёл целое их сборище, но ничего не смог сделать. Он не был слаб, его окружали его помощники, но твари владели своей мерзкой магией и целой кучей грязных трюков. Твари ушли, оставив старого слугу духов ни с чем. С тяжёлым сердцем он вернулся назад.
- Хэвальвард, мой сын? - Первым со жрецом заговорил взволнованный мужчина, каштановые волосы и борода которого находились в беспорядке. Он обеспокоенно сжимал грубую ткань своей засаленной серой рубахи.
- Я не смог их поймать, Облауд. Но твой сын пока жив. Его волосы и кровь, всё ещё в храме, под присмотром духов. Мы принесём щедрые жертвы и найдём твоего мальца. И как бы то ни было, мы отомстим.
- Мне нужен мой сын Хэвальвард! Сын, ты понимаешь?! Уж лучше бы тварь забрала моих дочерей, их все равно много, почему мой сын?! - Мужчина сорвался на крик из-за чего стало заметно отсутствие у него во рту некоторых зубов. Брызги слюны летели в разные стороны, и казалось ещё немного и мужчина захрипит. Хэвальвард молчал, он понимал этого человека как никто другой.
- Облауд. На всё воля духов. Я попрошу их помочь, но ты же знаешь, духам нужна Плата.
- Бери любую мою дочь, мне нужно вернуть сына. Девок не жалко.
- Предки не просили чего-то конкретного. Выбирай любую дочь, которой готов пожертвовать. Мы найдем твою кровь.
Когда мужчина покинул обитель духов, жрец уединился в своём храме. Чужая жертва подождёт, а пока он должен принести свою. Хэвальвард позвал духов этого места и они явились на зов. А после, старик с силой сжал свои грязные пальцы и надавил на собственные глаза. Это больно, это жуть как страшно, но под взглядом духов, старый жрец начал выскребать свои глаза. Кровавые ошмётки вперемешку с гноем с звонкими шлепками падали на пол. Жрец собственными руками только что лишил себя зрения, но не останавливался, выскребая остатки собственных глаз, а между тем из глазниц обильно струился едкий гной, разъедающий даже кожу. Раньше ему бы не нашлось места, но сейчас эта мерзость рождалась в глазницах старика, наполняя храм древним смрадом.
- Плата принята. Хэвальвард поклонился голосам, а после его голову пронзила жгучая боль. Из его рта вырвался вопль полный боли, что всё же через некоторое время стих. Старик поднялся. Он больше никогда не будет видеть как прежде, зато станет видеть иначе.
Хэвальвард улыбнулся, теперь он хоть и слеп, но видит то, что не видели его смертные глаза. Теперь он видит больше.
- Отныне имя Хэвальвард мне не подходит. Отныне я - Человек-Лось. И ни одна мерзкая ночная тварь не скроется от моих мертвых глаз. - Хэвальвард засмеялся, только сейчас его смех тоже изменился, неслышимый для ушей смертных он разносился на многие дни пути вокруг, пугая мелких духов и словно подтверждая права Человека-Лося на его территорию.