Спешл (1/2)
Все произошло настолько быстро, что Йен не успел моргнуть глазом. Вот они едут на лошадях вперед, продвигаясь все дальше к заветному заливу, а через пару мгновений их окружает армия противника и давит своим количеством, заставив их врасплох. Йен пытался отразить атаку врага, стоя бок о бок со своим учителем, генералом Оскаром Морганом, но все было тщетно. Генерала Моргана в последствии сильно ранили, и последнее, что он сказал своему ученику было слово «беги». Йен никак не мог бросить своего учителя. Он любил этого человека даже больше родного отца, он был для него буквально всем: и учителем, и лучшим другом и даже в какой-то степени отцом. Генерал Морган научил его всему, что он знал, и бросать его было неправильно. Но Оскар буквально оттолкнул его, потратив на это последние силы, и только после этого Йен, со слезами на глазах, бросился бежать прочь с поля боя. Его поступок был трусливым. За такое простого солдата могли казнить, но кто-то же должен был предупредить другой отряд о засаде.
Йен не надеялся на то, что ему удастся уйти. К сожалению, его быстро догнали и обезоружили. Он остался один из всего отряда. Солдаты Таркатана сразу взяли его в плен и отправили в столицу. Прайс знал, что у северян весьма суровый нрав, и он ожидал, что солдаты, охранявшие его, будут как-то издеваться над ним, но все его опасения были напрасны. Даже сидя в тесной клетке принц оставался для них человеком. Да, иногда солдаты подшучивали над ним и его горделивым высокомерием присущее знати, но по крайней мере они не относились к нему как к животному. А вот Йен наоборот видел в них людей не достойных себя и не разу за все путешествие не упускал возможность указать солдатам на их место.
Когда они заехали в город, Йен гордо держал голову поднятой, пока прохожие с любопытством смотрели на него. В тюрьме его встретили со всеми почестями, если можно так сказать. Каменные, сырые стены нагнетали атмосферу безысходности, и в глубине души Йену было не по себе, но он старался все так же держать лицо.
Палач – широкоплечий, седой и слепой на один глаз мужик - одним только своим видом внушал ужас. Молча с усталым видом он заковал Йена в цепи и коротко сказал:
– Скоро сюда придет король Этан. Будет лучше, если ты сам все расскажешь, я буду тебе за это благодарен.
– Ты серьезно? – с презрением ответил ему Прайс. Принц плохо говорил на Таркатанском, его акцент смешил носителей языка, но палача он им, видимо, не впечатлил. – Неужели ты такой наивный и серьезно думаешь, что я стану раскрывать наши тайны? - саркастично спросил Йен.
Палач пожал плечами.
– Ты в любом случае расколешься, я просто предложил наименее болезненный способ. Ну... как знаешь.
С этими словами палач покинул камеру и в следующий раз он вернулся уже с королем Таркатана. Голубоглазый блондин Этан сразу приковал к себе удивленный взгляд принца. На юге светлые волосы были крайней редкостью, и если бы они не были врагами, то Йен бы определенно влюбился в этого человека с первого взгляда.
– Так вот ты какой, – насмешливо произнес король, подойдя и, схватив Йена за подбородок, покрутил его лицо в стороны. – Объясни мне, Прайс, на кой хрен вам сдался мой Шипастый залив? – произнес Этан со злостью.
– А сам не догадываешься? Неужели у всех северян мозги настолько отмороженные? Мы хотим в море, вот и вся причина.
Не став терпеть оскорбление, Этан ударил Йена кулаком в скулу, а затем снова по-королевски выпрямился и задрал подбородок.
– В море они захотели… в чем проблема купить немного прибрежных земель у своих соседей на западе или юге?
Йен в ответ усмехнулся. Они определенно могли бы купить земли у соседей союзников, но проще было отобрать территорию у слабых северян. Тем более в северных течениях водится ценная красная рыба, которая на юг не заплывает.
– Сколько людей в вашей армии? Расскажи мне о планах наступления, – потребовал Этан.
– Ну да, так я все тебе и рассказал. Не дождешься! – с ненавистью отозвался Йен, плюнув королю под ноги.
– Я и не рассчитывал. Значит, все же придется доставать ответы силой, – произнес Этан и повернулся к палачу. – Ты знаешь, что делать. Только настоятельная просьба не калечить. Эта разменная монета нужна мне целой.
– Как скажете, Ваше величество. Но я не могу гарантировать по итогу его психическую устойчивость, – хмыкнул в ответ палач.
– Этого и не требуется.
Махнув рукой, король покинул камеру, оставив Прайса наедине с персональным кошмаром на ближайшие пару месяцев.
Так как Этан запретил ломать кости, Роберт, палач, первое время оставлял ожоги по всему телу принца раскаленным прутом, не давал спать и кормил один раз в день. С каждым днем силы покидали Йена. И если в первое время он достойно держался, стиснув зубы, то уже спустя месяц у него случился нервный срыв. У Прайса складывалось впечатление, что его выжимают словно тряпку, но он постоянно внушал себе, что он не имеет права выдавать тайны своего королевства как бы больно ему не было, и что однажды отец придет за ним.
Иногда ему давали передышку на день, снимая цепи с потолка, давая поспать и поесть, чтобы он вдруг не умер от истощения. Но не смотря на даваемый отдых, Йену никак не удавалось выспаться. Ожоги постоянно болели и им просто не давали зажить. В один прекрасный момент они просто начали гноится и после осмотра лекаря Этан решил, что с него хватит. Раз Йен не раскалывается, то лучше начать пробовать другие методы.
По началу Прайс пытался язвить в ответ на причиняемую боль, но Роберт был словно непробиваемая стена, он ни разу не повелся на провокацию, а безразличный взгляд говорил о том, что палач устал от этой жизни, и ему вовсе не хотелось возиться с пленным принцем. Со временем он просто стал молчать и когда открывалась дверь его камеры, он просто упрямо отводил взгляд.
– Ну как ты тут, не скучаешь? – раздраженно поинтересовался Этан, когда в очередной раз порадовал Йена своим визитом.
– Сервис дерьмо, видал и лучше, – с безразличием отозвался Йен.
– Если бы ты не был таким упрямым бараном, то все было бы намного проще, – хмыкнул в ответ Этан, а затем резко со всей силы ударил в живот, заставив Йена задохнуться. – Мне больно смотреть как столь милая мордашка корчится от боли, но я смотрю тебе нравится, когда тебя избивают.
– Да пошел ты! – сквозь зубы прорычал Йен, со злостью смотря королю в глаза.
Пусть он был и в беспомощном положении, но гордость не позволяла просто так проглотить услышанное. За свой оскал Прайс получил по зубам кулаком с перстнями на пальцах, и из разбитой губы тут же потекла капелька крови, которую Этан поспешил стереть большим пальцем, и, любуясь ей, усмехнулся. Далее он просто взял в руки плеть и начал избивать, попутно облегчая свою душу. Как будто плети для Йена было мало.
Из всего монолога короля, Йен узнал о том, что армия Таркатана сдает позиции, а это значило, что война скоро может закончится и отец обязательно вытащат его из этого кошмара. Значит не зря он эти два месяца скрипя зубами держал нужную противнику информацию в себе. Эта новость немного подбодрила его, и он даже расплакался от счастья.
Но время шло, а война не заканчивалась. Победа была не так близка, как казалось. Не смотря на тактические промахи Таркатанских военачальников, они никаких не хотели сдаваться, ровно как и Йен, который продолжал изо всех сил держать язык за зубами.
Этан периодически навещал принца, когда хотел выпустить пар и отыграться за очередное отступление своих войск. Король был самовлюбленным кретином, который говорил только о себе, и эта нудная болтовня была хуже любой пытки палача. В отличии от Этана, с Робертом было приятно общаться. Палач оказался понимающим человеком и со временем даже ослабил хватку, пойдя против указа короля. Все равно это было бесполезно.
По мере общения с королем, Йен увидел себя со стороны и понял, что был таким же самовлюбленным кретином, который окружающих ни во что не ставил и делал только то, что ему хотелось. Он вспомнил все те взгляды от слуг и придворных, когда тем приходилось пересекаться с ним и понял, что его кроме брата, матери и генерала Моргана вообще никто не любил.
Со временем Йен перестал хамить и начал искать общий язык с единственным своим собеседником – Робертом. Оказалось, что даже простая беседа о погоде может быть приятна, когда относишься к собеседнику не как к плебею. Однажды, когда Роберт в очередной раз предложил сдаться и закончить для себя этот кошмар, Йен не выдержал и расплакался.
– Если бы все было так просто! Это военное преступление, меня повесят, как только я переступлю порог дома!
Ему бы очень хотелось все это закончить и вернуться домой. Психика и без того уже была подорвана, но он не мог. Страх смерти и надежда на то, что отец спасет его все еще жила.
– Но ты же принц, – удивился Роберт.
– Статус не имеет значения. Предательство короны есть предательство. Таков закон… – уже спокойнее отозвался Йен, повесив голову.
– Если боишься возвращаться домой, то ты мог бы остаться здесь. Ты вроде нравишься королю, а он к тем, кто ему нравится относится очень даже хорошо.
Йен замотал головой, отказываясь от столь «заманчивого» предложения. Слишком он был верен своему королевству, потому что долг принца защищать его любой ценой.
Одним летним днем, когда Роберт зашел в камеру, Йен сначала обрадовался, надеясь, что его сейчас хотя бы покормят, но потом он увидел в руках у палача металлический ошейник на цепи и кандалы, и вместо улыбки на лице появилось недопонимание.
Следом за Робом в камеру вошли два стражника. Палач молча сначала надел на Прайса ошейник, а затем заковал руки за спиной и повел куда-то на выход. У Йена было много вопрос, но так как следом за ними шли еще и стражники, он решил промолчать, чтобы не подставлять Роберта. Почему-то ему не хотелось, чтобы кто-то знал об их дружеских отношениях, понимая, что Робу может за это достаться.
Однажды Йен спросил почему Роб относится к нему не как к врагу, который пришел захватить часть территорий, на что палач ответил, что ему все равно на тот кусок земли. А еще он не считал принца плохим человеком. Роб привык работать с настоящими преступниками: ворами, убийцами, мошенниками и прочим сбродом, которые действительно заслуживают наказания. Он бы и рад был не мучить принца, но не мог.
Йена прокатили в клетке через весь город и привезли на площадь. Прайс то и дело ловил на себе любопытные взгляды прохожих, стараясь на обращать на них внимания. А особо наглые детишки все норовились кинуть в него что-нибудь.
На площади уже находился Этан. Стоя на деревянном помосте он в предвкушении смотрел на подъезжающую телегу, следом за которой шли любопытные зеваки, которым интересно посмотреть на предстоящее «представление».
Как только Йена вывели из клетки и приковали к столбу в центре помоста, поставив его боком к зрителям, его величество Этан начал говорить о том, кто такой Йен, зачем его сюда привезли и что собираются делать. И делал он это настолько красочно, что не только люди, но и Йен чуть ли сам не поверил, что он само воплощение зла. Скорее всего Этан надеялся, что порка перед простолюдинами еще больше раздавит принца, но он с этим немного опоздал. Йену уже было все равно на эти ненавидящие и осуждающие взгляды. Тем более это не его народ…
Прайс терпел удары плети стиснув зубы специально, чтобы не доставлять никому удовольствия. Сдерживание далось ему тяжело. За эти несколько месяцев он сильно ослаб, да и Роберт в этот раз его не жалел. Принц чувствовал, как по спине скатывались капельки пота, перемешанные с кровью, и перед тем как он потерял сознание, Этан в очередной раз поинтересовался не хочет ли Йен что-то сказать ему, на что принц с яростью ответил:
– Пошел… ты!
Через пару минут Роберт привел его в чувства, дав понюхать что-то резко пахнущее в стеклянной бутылочке. Этана уже рядом не было, а сам Йен сидел возле столба, а его руки было скованны за спиной.
– Я заберу тебя завтра вечером. Приказ короля, – коротко проинформировал палач, дал напоследок напиться воды из своей фляжки и ушел.
Для северных земель день выдался крайне жарким. Он мучился от боли в открытых ранах, сидя под палящим солнцем и буквально сгорал. Он, конечно, привык к солнцу, но все же это было слишком. Проходящие мимо дети и подростки смеялись над ним, тыкали пальцами, кидали камни и говорили всякие грязные словечки, пытаясь хоть как-то его зацепить. Их поведение било по гордости и самолюбию, но Йен старался не обращать на них внимания и даже не отвечать на провокации. Но чем дольше это продолжалось, тем сложнее было терпеть. И вот когда Йен уже готов был сорваться от накопившийся эмоций, ему на помощь пришла молодая женщина, которая просто проходила мимо. Она разогнала толпу подростков, которая уже настолько осмелела, что залезла на помост и никому до этого не было дела.
– Спасибо, – коротко поблагодарил Йен, как только детишки свалили.
– Не за что, – так же отозвалась девушка и пошла дальше.