9 и 10 сентября. Традиции. (2/2)

Мать с отцом приехали домой еще пятого числа. У них была очередная трудная и долгая поездка «по точкам» бизнеса. За полторы недели они исколесили весь юг России.

Арсений не очень хотел это признавать, но он был расстроен тем, что они вернулись в Петербург.

После того, как сын своей зависимостью поставил под удар репутацию семьи, отношения с родителями не клеились. Он пытался доказать, что теперь уже другой человек. Пытался объяснить почему никогда не вернётся к наркотикам. Но его никто не слушал, никто больше ему не верил.

Что бы он ни делал после выписки – всегда было недостаточно. Идеально одетый, с идеальными отметками и кучей дополнительных занятий, он оставался тем, кто больше не подаёт надежд. По крайней мере, они так говорили. Он понимал, что им нужно время. Что им нужно убедиться в том, насколько у Арсения серьёзные намерения на жизнь.

Но всё равно каждый раз заходя домой, Попов радовался тому, что сегодня он не обнаружил родительскую обувь на пороге. Это всегда становилось любимым моментом за день. Пустая квартира успокаивала. Он даже не включал музыку, чтобы просто насладиться тишиной.

- Сень, ты уже вернулся? – послышалось откуда-то с кухни. Скорее всего, мама только вернулась из офиса и сейчас готовит себе поздний ужин.

Арсений разулся и пошёл мыть руки. По дороге в он заглянул в кабинет отца. Папа говорил по телефону, поэтому парень молча помахал ему рукой. Отец кивнул в знак приветствия и продолжил что-то объяснять очередному непутёвому сотруднику. Попов зашёл в ванную. При холодном освещении его лицо в зеркале выглядело слегка пугающе. Под глазами - тёмные синяки, кожа – почти серая. Отсутствие нормального сна всегда ярко отражалось на его внешности. Он решил сразу сходить душ. Потому, что далее по плану было принятие снотворного и возможно спокойная ночь.

После банных процедур Арсений наконец-то поздоровался с мамой. Она чмокнула его в лоб, задала несколько вопросов про школу и продолжила заниматься своими делами.

Парень лёг в кровать. Пока таблетка не начала действовать – у него было немного времени «на подумать о важном и прошедшем».

Вопрос о том, что сейчас с новеньким сам всплыл в голове. Не то, чтобы Арсения это сильно волновало, но Антон так и не позвонил.

Да, пожалуй, если бы к нему относились также, как он сам к новичку, то желание рассказать о самочувствие вряд ли бы появилось.

Но блять, русый мальчик не появлялся в школе со вторника. Тревожные мысли рождались сами собой.

*** </p>Попов очень любил субботы. Вне зависимости от остальной недели по субботам у него всегда было отличное настроение. Сегодняшняя – не была исключением. По расписанию стояли очень лёгкие предметы, на половину из которых он не ходил. Ну реально, кто пойдёт на физкультуру в восемь утра? Или на два последних урока физики? Не знаю, но точно не Арсений. Он предпочитал вместо двух лишних часов за партой – провести время в подземном переходе с кофе и сигаретой с двумя кнопками.

Он вошел в школу, когда до звонка с первого урока оставалось еще пятнадцать минут. Успев прошмыгнуть мимо вахтерши, чтоб та его не записала, быстро пересёк главный холл. Таким же быстрым шагом он прошёл длиннющий коридор, остановившись на секунду у зеркала. Еще через тридцать секунд Арсений уже зашёл в мужской туалет на втором этаже. Парень хотел найти там Серёжу с подом, который мог бы дать ему попарить. Однако обнаружил там совсем другого человека.

На широком подоконнике сидел никто иной, как Антон. Его длинная кудрявая чёлка закрывала лицо, а на голове были тёмно-коричневые наушники Marshall.

Теперь, пожалуй, вместо его имени лучше употреблять «Мальчик, который выжил» - съязвил мысленно Арсений. Внутри таилась обида на то, что новенький проигнорировал его просьбу. Попов не думал о том, что бы он делал если бы телефонный разговор всё же состоялся. Но видеть сейчас этого человека, сидящим, как ни в чем не бывало – было крайне неприятно.

Парень был одет в черный лонгслив и широкие серые джинсы с какими-то нашивками. На ногах красовались вансы. Кто их вообще носит в двадцать втором году? Но больше удивляла не обувь новенького, а то, чем он занимался.

На коленях у него лежал скетчбук, а в руке был механический карандаш. Он что, рисует?

Удивительное дополнение к психологическому портрету.

И тут, как назло, новичок поднял голову. В его глазах промелькнул настоящий ужас. Он быстро захлопнул блокнот и снял наушники.

- Доброе утро, Арсений. И пока ты не перебил меня своими ненужными комментариями, я скажу нечто крайне важное для меня. – новенький говорил так, словно репетировал эту речь.

- Спасибо за то, что сделал для меня во вторник. Если бы ты быстро не среагировал, я бы, наверное, умер на той парте в кабинете истории. Просто спасибо, правда. Я никогда этого не забуду.

Антон, который все это время смотрел куда-то на бадлон стоящего напротив парня, резко посмотрел прямо на Попова.

Они по-прежнему были пустыми. Что же с тобой случилось, Антон? Что «лишило жизни» твои глаза?

Однако вслух Арсений бросил лишь холодное: “Надеюсь, что ты сможешь позволить себе купить мне новую рубашку. Та – вся в твоей крови”.

И с чувством выполненного долга, он наблюдал за тем, как Антон быстрым шагом покидает помещение.