Зеркало (1/2)
Оливия заходит в ванную, закрывает за собой дверь, щелкает щеколдой; от сиреневого кафеля веет прохладой, пахнет мылом - роза с земляникой, - и шум воды, льющейся в керамическую чашу раковины, немного успокаивает. Подставив сложенные ладони под кран, девушка набирает пригоршню воды и окунается в нее разгоряченным лицом, трет глаза и щеки. Под нижними веками чернотой растекается тушь, ресницы слипаются, темные капли разбиваются о дно раковины, сбегают в слив. Лив опирается ладонями о края раковины, облизывает губы, прислушиваясь к себе; вроде бы она чувствует себя не хуже, чем утром, ничего не болит, ничто нигде не давит, в теле нет ощущения присутствия чего-то инородного, однако в своих мыслях Оливия явно не одна. Это не противно, просто… странно; так мимолетно, едва уловимо, что, отвлекшись, забудешь о непонятном чувстве, но девушка смотрит на себя в зеркало исподлобья, стискивает немеющими пальцами края раковины и пытается поймать внутренний отклик чего-то постороннего. От напряжения начинает болеть голова, особенно лоб, который грозит вот-вот треснуть, расколоться весело, легко и звонко, как шоколадная сфера, под носом появляется кровавая капля. Она срывается, летит вниз, бьется о керамическую гладкость раковины, расцветая на ней кляксой, похожей на красный георгин; на мгновение в глазах мутнеет, Оливия жмурится, мотает головой. Все происходящее похоже на сон, девушка и в самом деле готова поверить в то, что спит или попросту спятила, и теперь все эти симбиоты, прогулки по крышам и любование видом с верхушки моста Золотые Ворота ей только мерещатся, однако она помнит боль в оцарапанных коленях, страх того электрика с крыши высотки, щупальце, туго стягивающееся вокруг его горла. Багровый отросток казался собственной рукой, Лив чувствовала, как трещали сдавленные шейные позвонки, как вминалась трахея, как воздух толкался в захлестнутую глотку. Такое не могло показаться.
Ведь не могло?..
Как и отражение красного гуманоида с зубастой, как у пираньи, пастью и раскосыми белыми глазами.
Оливия шарахается, вздрогнув всем телом, отступает назад, налетая задом на стиральную машину. Симбиот в отражении склоняет голову, едва не выворачивая удлинившуюся шею под прямым углом.
- Ты меня боишься? - удивляется она. - Почему?
Лив истерично смеется, зажимает рот ладонью, чтобы ее смех не перешел в нервный срыв; когда девушка начинает говорить, у нее стучат зубы.
- Что, серьезно?..
- Да, - симбиот подается вперед, Оливия вжимается в стиральную машину, едва не забираясь на нее с ногами; как будто Гематит выберется из зеркала как Кровавая Мэри. - Мы же вместе, как одно целое. У меня никого нет, кроме тебя. Так почему ты меня боишься? Ты и в самом деле не рада, что я есть?
- Твое появление в мои планы не входило.
- Тогда зачем ты оставила меня? - Гематит говорит без малейшей ребячливости, без агрессии или издевки; организм Лив ведет себя как обычно, никак не проявляя наличия в нем паразита, кроме голоса в ушах и отражения инопланетянина в зеркале над раковиной. - Только из-за Эдди? Он тебе так сильно нравится?
- Нет, дело не в Эдди. Вернее, не только в Эдди, - Оливия не отрицает, что Брок ей нравится; сочти она парня отталкивающим, ни за что не пригласила бы к себе домой и не стала целоваться на улице. Не слишком культурно засовывать язык в рот другому человеку на глазах у прохожих, среди которых могут быть дети, но Лив поддалась порыву, симпатии, и, как итог, беседует с внеземной монструозной формой жизни.
А ведь когда-то она думала, что самое худшее, что можно подцепить у парня, это герпес.
- Ты не отрицаешь, что он тебе нравится, - хитро отмечает Гематит, - и ты ему нравишься.
- Настолько, что он решил сделать меня своим подобием?! - голос Лив срывается на сдавленный писк, то, что копилось в ней последние несколько часов, выплескивается наружу; слезы брызжут из глаз, из носа сочится кровь, и Оливия, сипло хихикая, размазывает ее кулаком. Она смотрит в зеркало уже на свое отражение, видит, как у нее из-за плеча вытягивается, словно сказочный бобовый стебель, голова симбиота. Гематит мурлычет, как большая кошка, слизывает кровь и слезы девушки, обнимает сразу несколькими кольцами вытянутого, как у мурены, туловища, шею фотографа.
- Мамочка, не плачь!.. Мамочка… я же тебя люблю.
- Я не хочу быть монстром… Не хочу нападать на людей! Не хочу, чтобы во мне жило… нечто!
- Не бросай меня! - умоляет красный симбиот. - Пожалуйста, не бросай! Я никого не хочу, кроме тебя! Хочу остаться с тобой и с Эдди. Нам же было весело, правда?