Диван (1/2)
На диване мало места для них двоих, поэтому Оливия закидывает ноги на колени к Эдди, так, что ее ступни лежат на подлокотнике. Она подкладывает под спину подушку, держит стеклянную миску с поп-корном, пахнущим оливковым маслом, а Брок все никак не может оторваться от печенья. Оно сладкое, твердое и хрустящее; чай давно кончился, поэтому Эдди запивает шоколадным молоком; его ладонь лежит на голени Лив, просто лежит, хотя тянет помять и погладить. Фильм журналист толком не смотрит; глаза – в экран, однако различает только смену цветных картинок, крики и голоса актеров, брызги искусственной крови и вид заснеженных гор на фоне неба. Все его внимание сосредоточенно на девушке, которая сидит практически на нем.
С Энн у них все развивалось более медленно и плавно, Эдди дико боялся напортачить; с Оливией не тянет осторожничать. Наоборот: хочется грызть камни и ломать лбом стены, лишь бы ее впечатлить. Наверное, это все обычаи симбиотов; Брок очень сомневается, что Лив оценит такие таланты.
- Мне вот интересно, - задумчиво начинает Оливия; на экране, рассекая сугроб, несется острый акулий плавник. - Как они дышат под снегом? И плавать же невозможно, снег плотный и рыхлый… значит, они роют норы и ползают? Тогда почему у них плавники, а не лапы?
- Эту тайну мы никогда не узнаем, - насмешливо хмыкает Эдди и, не сдержавшись, щекочет девушку под коленом. Лив взвизгивает, дернув ногой, подкидывает миску с поп-корном, и несколько зерен воздушной кукурузы падает на пол и на диван.
- Эй, полегче, баунти хантер! - девушка, обнимая миску, притягивает колени к груди. - У меня дома, будь добр, веди себя прилично!
- А что бы было неприлично, нужно выйти во двор? Или можно крыльцом ограничиться? - Брок поддевает пальцами подол юбки Лив, делая вид, что хочет его задрать. Веном вытягивает щупальце продолжением вены носителя, хочет забраться под платье девушки, но Эдди вовремя отдергивает ладонь.
- Позволь, Эдди, - умоляет симбиот, - если Лив не захочет, я остановлюсь.
- Если она кого-то и захочет, то точно не тебя, - цедит журналист сквозь зубы; тогда Веном в отместку практически швыряет его на девушку. Брок едва успевает выставить руки, чтобы не упасть всем телом на Оливию, которая, сдавленно пискнув, втягивает голову в плечи.
- И чего это ты задумал? - спрашивает она, широко распахнув глаза. Эдди багровеет лицом, замерев над Лив; журналиста отделяет от нее только миска с поп-корном, взгляд затягивает бледной пеленой, алеют губы, которые Оливия взволнованно кусает. Эдди наклоняется чуть ниже, останавливается, следя за реакцией девушки: она не шевелится, настороженно ловя каждое движение журналиста, и тогда он продолжает. Брок придвигается все ближе и ближе к Оливии, смотрит, не отрываясь и не моргая, готовый прекратить в любой момент. Он слышит, как колотится сердце Лив, его собственный пульс пытается успеть за ним, становится жарко, воздуха будто не хватает. Симбиот растекается по всему телу носителя, соединяется с ним от кончиков ногтей до корней волос. Эдди чувствует, как дергается правое нижнее веко, и прикусывает язык, запрещая Веному в это вмешиваться.
- Знаешь… - Брок говорит неразборчиво, словно пьяный. - Если я вот сейчас… лягу, то едва ли быстро встану.
- А что быстро встанет? - усмехается Ливи и тут же хохочет, зардевшись, жмурится и отворачивается, когда Эдди опускает голову. Быстрый поцелуй приходится в пылающую вишневым румянцем скулу, затем - в висок, в подбородок, в лоб. Эдди целует, словно дурачась, не пытаясь поймать губы девушки; край стеклянной миски упирается ему в живот, бедро прижимается к бедру Лив, ее кудряшки мажут Брока по лицу, когда Оливия принимается крутить головой, будто уворачиваясь. Эдди, отпрянув на секунду, наклоняется, чтобы звучно чмокнуть девушку в лоб, и тихо смеется вместе с Лив, которая толкает его коленом в бок.