Глава 21. (2/2)

Попрежнему все также есть такие отношения, когда мужчина (или женщина, хотя и реже) колотит своего партнера, на чем свет стоит, а тот не уходит и остается с мучителем, потому что его любит (а любовь ли это или всего лишь зависимость?).

Нездоровые отношения — это ужасно.

Нездоровые отношения — это дорога в один конец, которая имеет исключительно деструктивную окраску.

В таких отношениях нет ничего хорошего.

Вообще.

Так какому дураку вообще пришло в голову нечто подобное романтизировать?

Пожалуйста, покажите им этого не самого умного человека, чтобы Дазай и Чуя смогли его пнуть.

Правда, в таком случае придурку с почти стопроцентной вероятностью грозит смерть от несовместимых с жизнью повреждений, но это уже форменные мелочи!

Потому что нельзя насилие романтизировать!

Поверьте, до добра это определенно никого не доведет!

— Кстати, как там наш очаровательный оборотень поживает? — спрашивает Дазай, заставляя Чую удивленно вскинуть брови и недоверчиво взглянуть на него. Вообще, удивление Накахары было вполне понятно. Во-первых, то, что Осаму обращал внимание на окружающих чуть больше, чем на пустое место, уже само по себе было вполне удивительным фактом. Во-вторых, они не так давно разошлись с Ацуши, чтобы тот мог вот так спрашивать о нем. И это было…. Странно. — Чиби, не смотри на меня так недоверчиво! Я не собираюсь ничего делать с твоим подопечным.

— Рассчитываю на это. — покачал головой рыжий, взъерошив волосы на макушке. — Мне просто не совсем понятно, почему ты вдруг завел о нем разговор во всей этой ситуации?

— Тебя что-то смущает? — показательно приподнимает брови шатен, широко усмехаясь.

— Ну не то чтобы…. Хотя ладно. Окей, да, меня несколько смущает то, что ты вспоминаешь об Ацуши, когда мы целуемся. — старательно делает суровый вид и тон обладатель Смутной печали, хотя они оба знают, что вся эта серьезность и суровость всего лишь показательное явление.

— Ну…. Технически, мы не целуемся. — с умным видом сообщает ему суицидник, выглядя как никогда раньше самодовольным. — Технически, сейчас мы просто разговариваем.

— Это так, хотя я и удивлен, что ты ввернул вопрос об Накаджиме, хотя мы обсуждали наши отношения! — покачал головой Чуя, скрещивая руки на груди.

— Неужели ты ревнуешь, солнце?

— Осаму! — закатывает глаза Накахара, тем самым показывая, что сейчас абсолютно точно не время шутить или увиливать.

— Да ладно-ладно, сдаюсь. — вскидывает руки Дазай, корча абсолютно невинную мордашку. — Просто учитывая, что Ацуши твой кохай, и учитывая, в каких именно отношениях мы состоим, я не могу не думать про то, что он — наш ребенок.

— Ты серьезно? — недоверчиво спрашивает рыжик, озадаченно хмуря брови.

— Конечно! — на полном серьезе кивает шатен, еще и смахивая с глаз несуществующую слезу. Для полного эффекта, наверное.

— А почему Ацуши, а не Рюноске? — все еще несколько удивленно вопрошает обладатель Смутной печали. Не то чтобы он против мысли о том, что Накаджима будет являться их сыном, но как же брат и сестра Акутагавы. Или Кьюсаку, на крайний случай? — А Гин?

— Они слишком взрослые. — морщит нос его напарник, фыркая.

— Ацуши младше Рюноске всего на три года. Это не считается. — качает головой Чуя. — А Гин и вовсе всего на год! Не кажется ли тебе, что он слишком взросл для того, чтобы быть нашим ребенком?

— И что? Он все равно младше, чем Акутагавы. — пожимает плечами Дазай. — Чем не наш ребенок?

— Как мне кажется, с куда большим успехом я бы смог назвать нашим ребенком Кью или Кеку! — скрещивает руки на груди Накахара.

— Тогда давай усыновим сразу троих! — оживляется Осаму, хотя его и не приводит в восторг упоминание Кьюсаку. Конечно, он тщательно контролирует пацана, так что тот не сможет навредить его чиби в случае чего, но он все равно волнуется! Вдруг у Юмэно внезапно крыша поедет (а она поедет!), и что он тогда будет делать? Ему уж точно не хотелось, чтобы рыжика хоронили в черном мешке. — Если ты хочешь, конечно.

— Я не против. — качает головой эспер, довольно улыбаясь. — Но для того, чтобы мы могли сделать это, мы должны пожениться!

— Ну, Ацуши и так признали твоим приемным родственником, так что в этом никаких проблем нет. Что же до остальных…. Я легко могу подготовить документы и без всякой женитьбы. — разводит руками шатен. — Но если ты хочешь пожениться….

— Во-первых, хочу. — не стал отказываться Чуя. Да и зачем, если он действительно это все хочет? И свадьбу, и совместную жизнь, и…. и все остальное. — Во-вторых, боюсь, Ане-сан будет против того, чтобы я усыновил Кеку.

— Думаешь? — скептично вздернул брови Дазай. — А как по мне она была бы не против.

— Да. Только ты забываешь о том, что она сама хочет удочерить Кеку. — улыбнулся Накахара, еще раз коротко чмокнув Осаму в уголок губ.

— Эх, не получится у нас семья с маленькими детьми… — вздохнул шатен, но по нему было видно, что хоть он и строит из себя обиженного на весь мир, настоящей грусти тот не испытывает. Просто занимается клоунством, как и обычно. Хотя от детей от своего чиби он бы не отказался, да….

— Получится, но не с маленькими. — отмахнулся рыжик, весело улыбнувшись. — И вообще, ты же уже знаешь все кандидатуры, на которые я согласен!

— Ацуши, Кью, Рюноске и Гин? — уточнил суицидник, после чего получил согласный кивок. — Ну… В принципе, я согласен.

— Я бы удивился, если бы ты не был согласен. — фыркнул обладатель Смутной печали, весело хихикнув. Он-то прекрасно понимал, что может из Дазая веревки вить, если захочет. Тот-то ему это точно позволит, какого бы сурового типа из себя не строил.

— Ах, чиби, я сражен в самое сердце! — Осаму сделал вид, будто сейчас упадет в обморок. Чуя недоуменно взглянул на него, явно не понимая, к чему это, но решил поддержать игру и хитро поинтересовался:

— Неужели я что-то сделал?

— Конечно, сделал! — быстро кивнул шатен, сгребая его в свои объятия и начиная щекотать. — Ведь я сражен твоей красотой и потерял голову от любви к тебе!

— Я… я… аха-ха-ха…. уб…. убью…. ха-ха-ха-ха…. т-тебя! — с трудом проговаривает Накахара сквозь смех, понимая, что у него уже живот болит, а лицо наверняка покраснело так, словно он несколько километров без какого-либо перерыва пробежал.

— Не надо меня убивать. — довольно тянет суицидник, продолжая щекотать возлюбленного. Впрочем, долго мучить он его все равно не стал, довольно быстро прекратив эту пытку. Во многом из-за того, что если бы он продолжил, рыжик бы точно задумался над способом его кровавого убийства. — Я хороший. Правда-правда.

Все же щекотка — не то, что можно настолько легко выносить и не желать при этом отомстить.

— Иногда я не понимаю, почему люблю тебя. — недовольно фыркает рыжик, немного отдыхая после пережитого. — А потом ты снова вытворяешь что-то странное, и я стараюсь это понять еще сильнее.

— Но ты меня любишь.

— Да, и поэтому тебе повезло. — качает головой владелец Смутной печали, улыбаясь. — Иначе бы я точно попытался тебе отомстить за щекотку.

— Милый, а давай ты не будешь мне мстить, а? — заискивающе пробормотал Дазай, просительно заглядывая в голубые глаза.

— Сказал же, что тебе повезло, что я тебя люблю. — фыркнул Чуя, покачав головой. — Именно поэтому я и не буду сейчас мстить. Но если ты снова попытаешься меня обидеть, урою!

— Что ты, конечно нет! — невинно закивал Осаму, словно болванчик.

Но обоим было понятно, что шатен наврал.

И щекотать своего парня он еще будет!

Тот ведь, в конце-то концов, так мило и забавно реагирует!