Часть 28 (2/2)
— Вика? Это ты мне час назад звонила? — раздался голос Кирилла. Какой-то он был… не такой, как в памяти Вики из первых глюков.
— Да, я. Кирилл, что у тебя с голосом? Что-то случилось?
— Да, — глухо сказал он.
— Я могу чем-то помочь?
— Даже не знаю, — сказал он. — Лиза… может умереть.
— Лиза это кто?
— Моя жена…
— Что с твоей женой? — испугалась я.
— У нее… открылось кровотечение. Сильное. Его остановили, она на поддерживающих препаратах, но нужно переливание крови. А подходящей группы в доступе нет…
— А какая у нее?
— Третья отрицательная…
— Так у меня же тоже! — моей радости не было предела. У Вики действительно была третья группа и отрицательный резус-фактор. Даже в паспорте об этом был штамп. Удачно получилось! — Давай, диктуй адрес! Я такси возьму…
Он быстро продиктовал адрес, добавив:
— Такси я оплачу…
Но я уже неслась к выходу, забыв обо всем. Такси всегда дежурили неподалеку от Башни, я прыгнула в одно и назвала адрес. Меня домчали быстро. Я даже не обратила внимания на название медицинского учреждения. Кирилл встретил меня около входа, сунул деньги таксисту и начал упавшим голосом объяснять.
— Мы и подумать такого не могли! Все было нормально, и тут кровотечение! А ближайшие запасы этой группы с отрицательным резусом — на станции переливания крови, но у них очередь. И на доноров тоже… Никакие деньги не могут решить этот вопрос!
— Ну вот она я, донор, давай скорее. Теряем время на разговоры!
— Спасибо…
— Заткнись и пошли быстрее! — меня «вело». Я очень боялась, что еще чуть-чуть, и я исчезну. Останется трусливая идиотка Вика, которая наверняка тут же сбежит, как только осознает, что ей предстоит. И я торопилась. Изо всех сил. Экспресс опрос… гепатита нет, спида нет, давление в норме. Меня переодели в одноразовую рубаху, чтобы не запачкалась одежда, и привели в палату. Предстояло прямое переливание. Давайте же быстрее! Вот и жена Кирилла… а я ее знаю! Вернее, Вика ее знала. Лиза Барышникова, моложе Вики на пять лет, совсем девчонка! Ну да, дочь друзей родителей Кирилла, с детства была в него влюблена. Добилась-таки своего малышка, молодец! Интересно, что с ней случилось? Сейчас она была уже похожа на труп: худенькая, изможденное лицо, бледная, синие губы, едва слышное дыхание…
— Давайте уже, а то… — пробормотала я, испугавшись открывшейся мне картины. Врачи все делали быстро. Меня уложили на кушетку рядом, практически безболезненно вставили иголку, и из меня потекла кровь. Какое-то время все было нормально, а потом закружилась голова.
— Елизавета Васильевна стабильна, все будет хорошо, Кирилл Валентинович. Вы вовремя нашли донора.
— Давление у донора падает! — голос медсестры был взволнованным. Вот я и чувствую, что оно у меня падает. Ничего, вытащат Викусю, надеюсь. А мне, похоже, пора…
— Есть улучшение у пациентки! — констатировал врач, — снижайте скорость подачи крови…
На этих словах я потеряла сознание. Пусть и с Лизой, и с Викой все будет хорошо…
Согласно моим представлениям о смерти, я должна была перестать ощущать себя. Просто исчезнуть. Раствориться. Но ничего этого не происходило. И даже наоборот. Вокруг меня снова был этот противный дым. И пахло свежей смолой. Почему-то. Никаких смерчей вокруг, все тихо. Птички поют… какие нахрен птички?
Я огляделась… стояла на дворе старого бабулиного дома. Дым валил из трубы, топилась печь. А в дверях, на верхней ступени крыльца, была и сама баба Уля. Такая, какой я ее помнила с детства.
— Спасибо тебе, Никуленька! — улыбнулась бабушка, и я, забыв все на свете, обо всех глюках и смертях, бросилась к ней. Мы обнялись и долго плакали в объятиях друг друга.
— Бабулечка! Милая моя! Ничего не понимаю, но я так рада тебя видеть!
— И я рада, моя хорошая! — улыбнулась она, и мне вдруг стало так хорошо и спокойно, словно я и вправду вернулась в детство, когда каждое лето жила в этом самом доме. Бегала босиком, пасла корову и кормила кур. И ходила в лес за грибами и ягодами. И плела обереги с бабулей. И собирала лечебные травки. И наблюдала, как бабуля заговаривает раны и болячки. И многое, многое другое вспомнила.
— А где это мы? — решилась я задать вопрос. — Неужели дома?
— Да, моя хорошая. Это твой дом. И мой тоже.
— И я могу здесь остаться? Навсегда? — от радостной надежды защемило сердце.
— Только если ты этого хочешь. Ты хочешь?
— А у меня типа выбор есть? — серьезно спросила я.
— Да, ведь ты же ничего не знаешь толком! Говорила я Мире, объясни как следует! А она уперлась: она сама должна, и только сама!
— А это кто? Так бабка, похожая на Раневскую? Которая пускает дым, как твоя труба?
— Не обижай Мирочку, — ласково попеняла мне бабуля. — Она добро тебе сделала. А что рассусоливать не дала — так методика у нее такая. Но сработало же!
— Сработало? Что сработало? — непонимающе спросила я.
— Как что? Ты сняла проклятие и с себя, и с меня. И той девочке помогла. Вике. Отмолила, пожертвовала всем, что было у тебя.
Странно… а я и забыла про это проклятие. Как-то наплевать уже на все было. Пожертвовала? Интересно…
— А что у меня было? Я просто девчонке помогла, благо группы и резус крови совпали…
— Ты жизнь отдала. Отдала за совершенно чужого человека, понимаешь?
— То есть я… Вика умерла там, что ли? — забеспокоилась я. — Нет, ну неужели не спасли?!
— Главное — ты была готова жизнь отдать. Намерение, понимаешь? Готовность.
— А какая мне была разница? — пожала плечами. — Я бы все равно исчезла, чувствовала же, что это мое последнее попадание. Ну зато с пользой ушла. Только боялась, что уйду раньше, чем успеют Лизе помочь: Викуся бы точно отказалась стать донором. Она ведь обратно появляется после того, как я исчезаю, да?
— Да ты отсюда теперь можешь и сама увидеть… — заговорщически проговорила бабуля. — Давай, заходи в хату. Руки мой и к столу садись. Вот перекусишь с дороги — и все-все увидишь. А там и посмотрим, что будем дальше с тобой делать…
Рукомойник, поршень которого надо было поднимать вверх, чтобы на руки пролилась вода, был мне тоже с детства знаком. Душистое, пахнущее речкой полотенце. Комната — все чисто, половички наверняка выбиты. И стол. Самовар посередине. Баранки… черт, кажется, я собрала все штампы, которые знала… Но все равно приятно!
— Как все увидишь да пожелаешь, так и будет, — пояснила бабушка.
— Максимальный комфорт и защищенность? :
— Ну не кабинет же психолога тебе пригрезится? — усмехнулась она.
— И то верно, — согласилась я.
Попили мы чаю с душицей, и бабуля достала большое блюдо. Фарфоровое. И… яблоко. Я закатила глаза и вздохнула: ну вот, русские народные пошли. Ну да, ну да, преданья старины глубокой…
— Готова ли, Никушка? — улыбнулась ба.
— Так а что делать-то еще? Готова. Могу видеть то, что захочу?
— Все, что захочешь. Ты вроде про ту девочку, Вику, увидеть хотела?
— Ну да. Но меня волнует, что происходило, когда я покидала те реальности…
— Вот и смотри…
Первое попадание, кажется, было самым счастливым. Мы с Сашенькой поженились. Я исчезла, а в приемной осталась недоумевающая Вика. Но недоумевала она недолго, ее мозг просто не готов был проецировать одно и то же состояние слишком много времени. Она удивилась, увидев шикарный букет цветов рядом с собой на столе, потом полезла в сумочку, увидела на руке кольцо, удивилась еще больше и достала свидетельство о браке. Вот тут она не только удивилась, но и порадовалась. И удовлетворенно улыбнулась. Потом схватилась за голову…
— Ба, чего это она?
— А вспомнила, что с телом было, когда ты им управляла.
— А, это как я ее память получала, да?
— Да. Это так работает, пока энергии много.
— То есть пока мое настоящее тело еще было практически живо?
— Можно и так сказать. Пока не прервалась твоя связь с энергией этого мира.
— А она разве сейчас не?..
— Нет, больше никогда не прервется. Будь спокойна.
Между тем Вика задумалась. Нахмурилась, из-за чего приняла весьма забавный вид. Пока она размышляла, в приемную проникла делегация от женсовета. Ну как — делегация? Машка при поддержке Федора.
— Вик, а что происходит-то? — спросила Тропинкина. — Ты чего это с Александром Юрьевичем под ручку заходишь, да еще и с цветами? Потапкин сказал, что вы поженились…
— Ага, сама в шоке, как быстро все случилось, — слабо сказала Вика и протянула им документ. Федя глянул и со знанием дела кивнул. — Настоящий. Поздравляю, Вика. Наверное…
— Ну ты даешь! Поздравляю, — добавила Маша.
— Спасибо, — кивнула Вика. В этот момент из кабинета выглянул Саша и улыбнулся.
— А, уже рассказала?
— И показала, — добавил Федор. — Поздравляем, Александр Юрьевич!
— Да, мы поздравляем! — присоединилась Тропинкина.
— Вы следующие, — он подмигнул Вике и убрался назад в кабинет.
— Слышала? — гордо произнес Федя, глядя на Машку. — Мы с тобой следующие!
В итоге они утянули ее в холл, где поздравили уже все остальные. Вика была какая-то задумчивая. Видимо, мотала на ус новые правила поведения с Сашенькой.
Но как она ни старалась, он раскусил ее буквально в тот же вечер. Манера речи и поведение, изобилующее хаотичными жестами и глупыми комментариями.
— Что происходит? — грубо спросил Воропаев, когда они остались наедине в его квартире. — Ты не притворялась, я знаю! Ты сейчас притворяешься идиоткой? Заканчивай этот цирк!
— Я не притворяюсь! — Вика не выдержала и заревела. Она, по сути, ведь тоже стресс пережила. И до сих пор не понимала, что с ней случилось. — Как будто это не я была! И к тебе к министерство не я приезжала! И к тебе домой потом!
В конце концов, с ней случилась истерика. Саша как мог успокаивал ее. В конце концов он налил ей виски, она выпила и вырубилась. Блин! Это что же я натворила-то… Но в дальнейшем все сложилось более чем неплохо. Александр взял отпуск, заставил Вику уволиться из Зималетто, и они уехали якобы в свадебное путешествие. В Милан. За все это время он к жене не притронулся. Впрочем, она и не настаивала. Похоже, настоящая Вика очень боялась Воропаева. Там, в российском консульстве, они тихо развелись на третий день пребывания. Вика почти сразу встретила богатого итальянца, который предложил ей руку и сердце. В общем, в каком-то смысле ее мечты сбылись. Она купалась в роскоши, красиво одевалась и не собиралась возвращаться на родину. А Саша… Саша выполнил свои обещания Жданову и Малиновскому и больше не лез в дела компании. Он стал больше общаться с сестрами, особенно с Кристиной.
Посмотрев на это, ба со вздохом сказала:
— Повезло, что она на тебя порчу не навела, Никуша.
— Она… тоже, как ты? — испуганно спросила я.
— Да скорее как ты, — бабуля погладила меня по голове.
Саша бросил пить, начал медитировать. Цель была одна: найти меня. Они с Крис быстро вычислили потустороннее вмешательство. Его медитации продолжались недолго, всего недели две после возвращения из Милана, потом он вернулся к прежнему образу жизни. А я вздохнула спокойно.
— Дальше будешь смотреть? — с любопытством спросила бабуля.
— А как же? — улыбнулась я ей. И снова запустила яблоко…