3.2 (1/2)
— Вся школа шумит уже о твоём присутствии, — почти сразу после ухода детей в кабинете появился Могилевский.
Женя почувствовала, как её сердце бешено застучало и стремительно полетело в пятки. Лёша был её первой любовью в «Наутилусах», она восхищалась им больше, чем кем-либо. Когда она ему сказала об этом после одного из концертов, на который чудом попала, он лишь смутился и пообещал, что они обязательно встретятся, и он поменяется. Это и произошло. У них долгое время была взаимная симпатия. Слава знал об этом, но всё равно недоумевал, почему же Лёша постоянно летает в Петербург: «Что же в этой девочке такого?». Алексей же ему отвечал нечто в духе: «Если бы ты её увидел, ты бы понял, почему я такой — я люблю её, Слава, и очень давно!». Самое интересное случилось после первой встречи Жени со Славой. Лёша был в курсе этого и понял, что девушке понравился его лидер. К еë счастью, он отнёсся к этому положительно, пообещав, что в любом случае будет ждать её. Женя почувствовала светлую ауру, обволакивающую Алексея. На её лице возникла улыбка, а ноги сами повели её к нему. Она бездумно подошла вплотную к мужчине и нежно коснулась его губ своими. Юноша хотел было упереться в её плечи руками, но случайно коснулся её груди и сжал её. Девушка покраснела, а Алексей впал в ступор. Под одеждой её было просто не видно:
— Виноват, прости! — он тут же дёрнулся, сильно смущаясь.
— Я тоже, прости… — Кинбурн отскочила от юноши.
— Тем не менее, они всё такие же, какими были пару лет назад. Я даже слегка возбудился, — вдруг честно сказал он. Врать Лёша не хотел, да и Женя сразу почувствовала бы ложь, поэтому тот даже не думал об этом. А на его физиономии это было очень заметно.
Могилевский на деле не был настолько симпатичным. В свои двадцать с лишним лет он уже был похож на чьего-нибудь отца — худое лицо с сильно выделяющимися скулами, скруглёнными очками, карими глазами и довольно стильным внешним видом.
— С каждым годом только хорошеешь, Могила, — Женя улыбнулась. Что-что, а это было правдой. Несмотря на то, что выглядел он старше своего возраста, ему это шло как никому больше.
— Взаимно. Давно тебя не видел, — Лёша подошёл к ней и нежно обнял. — Ты же помнишь про моё обещание?
— Такое забыть не получается! — Кинбурн хихикнула.
— К тебе Слава заходил? — поинтересовался музыкант.
— Да, заходил, наплёл что-то про то, что любит меня, пришлось выпинывать из кабинета, — Евгения прибирала стол и собирала свою сумку.
— А я думал, что он поменялся, — Алексей рассмеялся.
— В чём дело?
— Да я ему говорил, что так делать не стоит, а он, видимо, меня не послушал.
— В плане? — недоумевала Женя.
— В том плане, что Слава — самоуверенный романтик, — начал рассуждать Лёша, — он чересчур убеждён в своей обаятельности, поэтому ему нужно иногда давать наставления по поводу того, что и как нужно делать. Он не так хорош, как он думает.
— Это да, согласна, — Евгения закивала, собравшись уходить.
— Тебя проводить? — спросил Алексей.
— А вдруг мы встретим Славу? — Женя не столько боялась этого, сколько просто не хотела.
— Да всё будет нормально, я тебя уверяю.
***</p>
Кинбурн и Могилевский медленно шли и о чём-то беседовали. В основном это была тема Славы. Неожиданно к ним подскочил Каспарян:
— О чём беседуете? — Юра обнял обоих учителей и устроился позади коллег.
— О вчерашнем проступке Славки говорим, — ответил за девушку Могилевский.
— А что он натворил? — удивился Каспар.
— Да к Женьке с сексом лез, слишком уверенный в себе стал.
— Да ну?! — Юрий был удивлён не на шутку. — А я как обычно не в курсе, ну как так?! Давайте, карты на стол! — он улыбнулся и продолжил идти с ребятами.
Они уже втроём стали обсуждать поведение Вячеслава. Каждого из них оно настораживало. Особенно — Женю. Она помнила, как он смущался при первой их встрече. Он боялся идти рядом с ней, не говоря уже о чём-то большем. Евгения анализировала каждую их встречу до этого события. Не было ни единого намёка на какие-то чувства с его стороны. Её это пугало. Но с другой стороны — появился Лёша, который наконец поможет ей.
***</p>
— Я правда чувствую себя неудобно, Лёш, — Женя смущалась того, сколько мыслей о Славе она говорит Алексею.
— Всё в порядке, правда, — он понимающе кивнул и улыбнулся, — Славец симпатичный парень. Непонятливый правда, но это полбеды.
— А что ж тогда общая беда? Или ты имеешь в виду… — Кинбурн хотела было продолжить фразу, но отвлеклась на звонок на телефон, — Да?
Лёша пытался вслушаться, кто говорил с Женей, но у него не получилось. Зато получилось внимательнее рассмотреть девушку. Он довольно давно её не видел и очень сосредотачивал своё внимание на ней. Она заметила это и лишь усмехнулась. Парень виновато улыбнулся, но глаз не отвёл. Он считал, что они уже слишком хорошо друг друга знают, чтобы он перестал любоваться ей. Она была уже в домашней одежде и сидела на стуле, поджав колени к себе и поставив на одно из колен чашку, которую придерживала другой рукой. Могилевский, видя эту картину, вспоминал, как они сидели в её питерской однушке, согреваясь и напевая друг другу новые мелодии, которые через несколько часов должны были разорвать все существующие тогда чарты русской рок-музыки, опережая самого БГ. Да, они никогда не встречались, но они смотрелись точно как муж и жена. Это раздражало Бутусова. И он вот так нелепо решил сразу присвоить её себе. Вот это уже начало раздражать и Могилевского.
— Ага, давай… — Евгения положила трубку, — Ты чего?
— С кем говорила? — он участливо пододвинулся к ней.