Часть 5. Новое начало (2/2)

— Может быть и так, - ох, как этот разговор ему не нравится.

— Покажи, что умеешь. Я знаю, ты не любишь людей и когда на тебя смотрят. Но я просто хочу знать.

— Я бета, сэр. Я не смогу привлечь то внимание, которое нужно вам.

— Ну, знаешь, бета ты или кто-то другой, это не важно. Важно, что сейчас, когда ты за стойкой, люди идут посмотреть на тебя. Поговорить. Поесть то, что приготовил ты. Они думают и представляют. Будто ты делаешь это только для них. Ты их слушаешь, даешь подсказки, говоришь вежливо. Многим ничего другого не надо, - о том, что еще больше тех, кто интересуется Шанем более подробно, Мао говорить не стал, уже успел понять парнишку, - И если ты будешь иногда танцевать, это повысит посещаемость в разы. Я не говорю про каждый день или неделю. Даже не про раз в месяц. Нет. Только тогда, когда у тебя будет состояние, настроение и желание. Все деньги, без моего вычета, тебе. Плюс моя премия. Только покажи, что и как ты можешь сейчас, - хищник почувствовал, что может получить оооочень большой куш.

— Я попробую.

И, наверное, можно был это «выступление» запороть специально. Наверное, можно было специально сделать с ошибками. Но Мо был из тех, кто не умел делать неправильно, не умел обманывать. Поэтому он разогрелся, стянул жилет, оставшись в своей рабочей одежде — рубашке и брюках — и начал танец. Выбрал какую-то неоклассику, которую Мао особо не слушал. И да, возможно, его движения были не такими, как у других, они не были строго выверенными и отточенными в своей последовательности, они не призывали, вообще никакого секса не подразумевалось, но... все, кто был в зале, смотрели на танцующего рыжего парня открыв рты. Все и каждый — никто не мог оторвать взгляд, потому что зрелище было настолько красивым и притягательным, завораживающим, что Мао отметил — семья Цзянь действительно профессионалы своего дела. А еще отметил про себя то, что самый закрытый и спокойный с виду человек может таить в себе множество сюрпризов. И он не ошибся, когда давил на Мо, доверившись своему чутью.

Когда танец был окончен, Шань услышал аплодисменты. Неожиданно.

Он заговорил первым, не дав сказать директору и слова:

— Если вас устраивает такая подача, я согласен. Но мое условие в том, что костюм и музыку я выбираю сам. И никогда не раздеваюсь до конца — только так, как сам считаю нужным.

— Оке! Меня все устраивает.

Они пожали руки, когда Мо спустился. Мао сиял, а сам рыжий был в замешательстве — уж не роет ли он сам себе могилу, соглашаясь на это?

Обговорили дату — это должен был быть выходной день, чтобы как можно больше людей увидели Мо на сцене. Дали время на подготовку: Шань подошел ответственно, назначив больше встреч с ребятами. Когда объяснил причину, только переглянулись удивленно, но ничего не сказали. Уточнили дату только. Да Чжань на второе занятие после признания достал из сумки какие-то ремешки. Когда Мо понял, что это, залился краской, а Сиси спокойно сказал, что это под рубашку, ведь рыжий не планирует раздеваться, будет в той же одежде, что и на обычной работе, поэтому интрига обязательна.

В день Х Шань волновался. Не от того, что может налажать, нет. В своем танце он уверен на все сто. Его вымораживала сама идея того, что столько людей будут пристально его рассматривать, а потом, может, и представлять... От последнего его передернуло. О том, что это могут делать уже и сейчас, а кто-то делает довольно-таки длительное время, Мо не подумал.

За полчаса до своего выступления бармен скрылся в подсобных помещениях, вызвав недовольство у посетителей.

Эмоции куда-то ушли внезапно. Осталась пустота. Он должен, ради себя и сына. Для своей лучшей жизни. Ничего нет такого в том, что на него немного посмотрят. Нет.

Слабые попытки убедить себя в правильности выбора прервал стук в дверь небольшого помещения.

— Привет! - жизнерадостный Цзянь просто впорхнул к нему, - Сиси не пустили, он в зале пока сидит. А я пришел к тебе на помощь!

— Эээ... привет. Спасибо. Зачем? - Мо растерян.

— Затем, что ты наверняка даже не подумал о том, чтобы немного накраситься. Да, ты можешь быть естественным, но все же, так лучше.

С этими словами И достал небольшой чемоданчик. Выудил большую кисть, пудру. Заставил Мо расстегнуться полностью, удовлетворенно отметив, что портупея под рубашкой все же есть.

Можно сказать, макияжа почти не было: всего лишь пудра на тело, всего лишь выравнивание тона кожи и небольшие стрелки — вот все, что сделал Цзянь, но Шань чувствовал дискомфорт от этого.

— А знаешь, рыжий, тебе все это идет. Ты очень красивый и зря сомневаешься в себе!

— Да брось, И! Но спасибо за поддержку.

— Не-не-не, ты действительно не видишь своей красоты. И знаешь в зале много где можно услышать, что жаль ушел рыжий бармен, ох, как жаль. Представляешь, как они сейчас охуеют? - блондин весело рассмеялся, - Ну ладно, я побежал.

— Спасибо. За все.

Как ни странно, но это помогло. Почему-то этот альфа не вызывал недоверия, страха и паники. Наверное все в том, что Шань видел, как он относится к своему омеге — просто боготворит. А тот сдержанный и спокойный, не показывает чувств, но тоже видно что любит безмерно. Они говорили как-то, что поняли все друг про друга и про себя еще до начала пубертата, а с ним только убедились. И Мо был действительно рад, когда на днях Чжань отдал свои таблетки — такие же, как у него — со словами, что на ближайшие восемь месяцев они ему не понадобятся. Поэтому Цзянь и летал, как на крыльях. Поэтому и торопился так к своему ненаглядному. Это было мило, красиво и тем, что вдохновляет и поддерживает.

Само выступление Шань помнит слабо. Только то, что отхватил несколько презрительных взглядов в свою сторону от «профессиональных» танцоров, когда подошел к занавесу. На сцене не было пилона. На нем не было ботинок или какой-либо другой обуви. Его рубашка едва держится на двух пуговицах, а в вырезе нет-нет, да мелькают тугие ремешки, обхватывающие грудь и плечи.

Начинается музыка, неспешная, для кого-то, может, банальная. Но ему нравится. Мо знает сцену наизусть — где какая выбоина, где начинается и заканчивается, где его видно лучше всего. Знает. Поэтому глаза закрывает. А когда выходит на сцену, слышит удивленные возгласы и призыв к тишине от самого директора — тот не мог пропустить это представление, следя за реакцией зала.

Мо двигается плавно и экспрессивно, перемежает кувырки с красивыми извиваниями, прыжками и необычными стойками. Его тело крепкое и жилистое, но стройное и изящное. И в общем-то ему не нужны никакие украшения — он сам себе одно большое украшение. Так думает господин Мао, разглядывая рыжего в совсем ином свете. Он знает, что будь что — Ли ему яйца оторвет и в его же глотку запихает, поэтому не станет, но... Но.

Выступление Мо Гуань Шаня, которого в баре все называют только как Рыжий, - это чистый восторг. Это видно по реакции аудитории. Мао не прогадал. В следующий раз приходящих можно будет разогреть побольше, чтобы и бабла срубить соответственно.

Рыжий — находка. И Мао сам любому ноги переломает, будь что. Но он надеется на благоразумие своих посетителей (с большей частью он знаком лично).

Рыжий — сокровище. Хоть сам об этом и не знает.