Это конец? (1/1)

Серафима проработала в агентстве три месяца и вот прошло ещё девять. Ей уже девятнадцать. Жизнь постепенно идёт своим чередом. Она немного повысилась в звании и, естественно, повысилась и зарплата. Соболева смогла позволить себе переехать от Кёки на съёмную квартиру и зажить с большим размахом для неё.За эти девять месяцев так кулон и не нашла и, соответственно, ничего не вспомнила. Живёт относительно спокойной и размеренной жизнью. Но всему хорошему всегда когда-нибудь приходит конец.Это было очередное задание. И... Серафима нарушила главное правило агентства. Она убила человека. Но выбор стоял не велик: либо жизнь девочки, которого нужно было спасти, либо жизнь этого мужчины. Соболева просто разорвала этого одарённого на части, забрызгав всё кровью, включая ребёнка.Аура Серафимы в этот момент была чёрной и убийственной. Она источает жажду крови, из-за чего ребёнок неосознанно весь сжался и затрясся. Страх сковал детское сердечко. Алые брызги... всё залито кровью... она будто бы... будто бы... танцующий демон... Закончив с мужчиной, Соболева обратила свой взгляд на ребёнка. Глаза были фиолетовыми кусками льда и горели жаждой убивать. Сама была вымазана кровью. На фоне голубой луны это выглядело крайне устрашающе. Но вдруг она смягчилась и присела на одно колено, протягивая руку к ребёнку. — Ты как? Не поранилась? — Соболева мягко произнесла это, чтоб ещё больше не напугать дитё. Но ребёнок оттолкнул руку Серафимы и громко заревел, крича, будто режут его: — Не подходи, чудовище! Помогите! — Эй, пацанка! — на крышу забежал Куникида. Нет! Он не должен увидеть её в таком виде! А что если..? Серафима прижала к себе плачущего ребёнка и начала успокаивающе гладить по голове.— Всё хорошо. Не плач. Тебя никто не тронет, — тихо шептала девушка. — Господи, что здесь произошло? — Доппо обомлел при увиденном. — Я ничего не успела понять. Он взорвался сам по себе.— Бери её и уходим.— Хорошо. Девочка не далась в руки Серафимы и пришлось Куникиде её нести. На всех парах они побежали в сторону агентства.С того вечера прошло три дня. Ребёнок отказывался говорить, в особенности в присутствии Соболевой. Она всё ещё помнит ту картину, которая мучает сон ребёнка.— Куникида, я ещё раз повторяю, — устало выдохнула Акико, — Человек не может взорваться сам по себе. Бывали случаи самовозгорания, но самовзрыва никогда. Ну где ты это видел? — Серафима сказала, что всё так и было, — не понимающе смотрел Доппо на врача. — Тут может быть только два варианта: либо подорвал себя гранатой, либо Серафима, извиняюсь за выражение, пиздит. Я склоняюсь ко второму.— И почему же? — Мужчина был разорван на несколько частей и рвали его когтями. На теле или одежде нет следов гранатного пороха.— Значит... — Возможно,.. — Нужно поговорить со всеми, — Доппо покинул мед. кабинет. *** Серафима немного опоздала, но, зайдя в агентство, никого не увидела. До её ушей с тонким тигриным слухом донеслись голоса из мед. кабинета. Это были её коллеги по работе и они говорили о Соболевой. Серафима на цыпочках подкралась и прислонилась ухом к двери, подслушивая. — Я её теперь боюсь! — кричала Наоми в истерике, — Как я теперь спать буду, зная, что за стеной, возможно, убийца живёт! Да и после той игры... может это было не случайностью? Когда она трижды мафиози оказалась. — Наоми, успокойся, — говорил спокойно Доппо, — Мы ещё точно ничего не знаем. — Вот именно, — вторила ему врач, — Но следы точно тигриные. Я уверена, что Серафима его убила. — Но ведь одно из главных правил агенства.., — Танидзаки осёкся. — Теперь про Серафиму ещё кое-что известно, — Йосано взяла ручку и принялась записывать в свой блокнот, — Она тот человек, которому важен только результат, а способ его достижения дело десятое.— Не говорите так! — Кёка,.. она заступается за Соболеву, — Она хороший человек. Может тигр вышел из-под контроля?! — Это невозможно. Она всецело может его контролировать благодаря способности директора. Полукровка больше не пыталась скрыть своего присутствия. Своим обычным шагом она направилась прочь из агенства.— Хорошо, что директор уехал и он вас не слышит! — Кёка вышла из мед. кабинета и услышала шорохи у входной двери. Обратив взор своих небесных глаз в ту сторону, в что она увидела две русых косички. Она слышала всё.Серафима шла по улице, на встречу ей спешили люди по своим делам. На небе ярко светит солнце, освещая всё вокруг. Но не душу Серафимы. В день убийства она поняла, её душа чёрная и прогнившая, а сердце черствее сухаря. Совесть даже не грызла.Сейчас девушка идёт по парку. Она прошла мимо знакомой шляпки, с которой познакомилась девять месяцев назад да и видела потом не один раз, однажды даже пообщаться довелось. Но уже полгода они не встречались. — Эй, — окликнул её рыжик, — Ты ведь Серафима. Девушка обернулась и сдавленно кивнула. — На задание идёшь? — не отставал Накахара. — Нет. Велика вероятность, что меня уволят, — пробормотала Серафима. Но мафиози услышал её слова отчётливо и ясно. — Что?Соболева сорвалась с места и понеслась домой.*** Весь остаток дня полукровка просидела дома, запивая некоторое волнение чаем. Теперь девушка хорошо понимает Дазая. Такие, как она, не имеют права жить.Сейчас она пробирается в агенство, чтобы написать увольнительную. На дворе глубокая ночь. Уже стоит напротив своего стола, но на нём уже лежит заполненый листок. Её уже уволили. Куникида-сан. Он заполнял этот лист. Надо же... вот и стих родился сам по себе. Переверну в увольнительную и взяв ручку, Серафима принялась строчить: ?Я уйду сегодня... Только не грусти... Слезою улыбнётся Кровь моей души... И в закате аломБуду я всегда... Слеза... скатилась... Ухожу... пока...?*** Соболева стоит на краю крыши тринадцатиэтажного здания. Глаза пусты, теперь точно выглядят, как два куска льда. В чёрной душе пусто, нет ничего.— Такие, как я, не имеют права жить... Соболева полетела вниз спиной к земле. Перед глазами промелькнула вся жизнь в приюте, агентстве и те обрезки прошлого, что удалось вспомнить.Она уже готова к смерти, но...