Налёт ящеров. Часть 1 (1/1)
— Твоя вина в том, что ты жива! Искупить её ты можешь только одним способом: смертью! — кричала разгневанная женщина, влепив Серафиме пощёчину.Соболева проснулось в холодном поту в больничном крыле агенства. Всё тело ужасно болело и тяжёлым мешком лежало, не желая двигаться.— Проснулась, пацанка? — девушка услышала спокойный голос идеалиста.— Куникида-сан? — через силу, через боль, но фиолетовоглазая села. — Влипла же ты... Я слышал, что за твою голову на чёрном рынке дают семь миллиардов иен. Неудивительно, что Портовая мафия положила на тебя глаз.Немного помолчав, девушка взволнованно спросила: — Как Наоми и Танидзаки? — Всё с ними хорошо. Наоми здорова, доктор Йосано сейчас занимается её братом.Из кабинета стали слышны вопли боли. Оттуда вышла, устало зевая, Акико. Заметив, что Серафима проснулась, женщина подошла к её койке. — Как самочувствие, Серафима? Голова не болит? — Нет, всё хорошо. Но.., — она колебалась.Соболева не знала рассказать или нет. С одной стороны Доктор Йосано решила помочь вылечить амнезию, но с другой Серафима боялась. Чего? Она сама не знает.Женщина вопросительно склонила голову, ожидая продолжения. Глубоко вздохнув, Соболева продолжила: — Я вспомнила кое-что... — Подожди минутку.Йосано суетливо всплеснула руками и кинулась к столу за блокнотом и ручкой. В неё она будет записывать все обрывки воспоминаний, что проскакивают в голове Соболевой. — Давай. Рассказывай, — она приготовилась записывать. — Угу. Я видела женщину с чёрными, как уголь, волосами, остриженными под каре. Она была высокого роста. Лица не было видно. Женщина влепила мне пощёчину и сказала.. — Серафима осеклась. Она не хотела рассказывать. — Что? — Акико перестала писать, — Серафима, договаривай. Это очень важно. — ...Она сказала, что моя вина в том, что я жива и искупить её я могу только смертью, — Соболева поникла. Сердце словно ранила игла.— Эта женщина случаем не воспитатель приюта? — Нет. Она была богато одета. — Угу, — Акико записала и это, — Есть предположения, кто это может быть? — Нет, — девушка пожала плечами. — Хорошо. Если ещё что-то вспомнишь или появятся какие-нибудь догадки, сразу говори. — Я поняла. — Отлично, — врач удалилась приводить Танидзаки в чувства. Всё это время Куникида молча сидел и листал свой блокнот, слушая их диалог.— Эм, Куникида-сан. У вас блокнот вверх тормашками... Доппо перевернул блокнот и закрыл его, встал и повернулся к девушке. — Я СОВСЕМ НЕ ПАНИКУЮ! НИ КАПЕЛЬКИ! СОВЕРШЕННО СПОКОЕН! — своим воплем идеалист напугал девушку. — Всё настолько плохо? — Подожди, — он достал из кармана телефон и ответил, — Да. Да. Вас понял, — Доппо убрал телефон и направился на выход, — Кстати, пацанка, ты мои очки не видела? Из кабинета, где лежал Дзюничиро, выглянула Акико. — Серафима, — обратила женщина на себя внимание девушки — Я чуть не забыла спросить! Соболева молча сидела ожидая вопрос. — Во время осмотра после вчерашнего я нашла у тебя на запястьях шрамы. Они появились у тебя в приюте? Девушка посмотрела на свои запястья. — Не знаю. Когда я очнулась, они уже были. — Понятно, — она черкнула что-то в блокноте, — Кстати, откуда у тебя кулон? — женщина показала тот самый серебряный кулон в виде сердца, — Это так же важная составляющая.— Не знаю. Он был со мной всегда. Может человек, который мне его подарил, был очень важен для меня. — Почему ты так думаешь? — Я крепко прижимала его к груди. — Ага, — врач, опять что-то записав, вернула кулон девушке и усмехнулась, — Продолжай держать его на шее и смотри не потеряй. Может найдётся твой возлюбленный. — К-кто? — густо покраснела Соболева. — Возлюбленный. Только он мог подарить такой кулон. — Я поняла. — Вот и отлично. А сейчас можешь быть свободна.— Хорошо.Серафима встала с кровати и принялась переодеваться.