Глава 40 - Сюрприз С Небес (1/2)
Глава 40 — Сюрприз С Небес</p>
Тридцать шесть красных полос неслись вниз, с каждой секундой становясь все громче и крупнее.
Жон изо всех сил старался не обращать на них внимания, отчаянно продолжая делать то, что делал с тех пор, как заметил их, после того как «Буллхед» Братства исчез за горизонтом.
От запаха и реальности его задачи ему хотелось блевать, хотелось спросить, что, во имя Оума, произошло.
Что за герой использует груду трупов (которую он сам сделал) в качестве щита от удара орбитальными ракетами?!
Он заставил себя продолжать.
Мертвый Анклав и их усовершенствованная силовая броня были его лучшим шансом на выживание.
Конечно, это была не лучшая ставка, но у него не было альтернативы, так как он был окружен остатками Анклава на базе, и все жаждали его крови, а его Аура была очень слабой.
Прежде чем он успел бросить последнего из Адских солдат Анклава на кучу, прежде чем он успел завершить свое укрытие, его охватило внезапное чувство невесомости.
В следующее мгновение он уже падал вверх, отчаянно цепляясь за броню Адского Пламени, за которую он держался, пытаясь сориентироваться.
Анклав вокруг краулера, наблюдая, как Желтая Смерть внезапно начал левитировать, взлетая в небо, возносясь к небесам, в шоке опустил оружие.
Затем они яростно удвоили свои усилия, чтобы убить его, не позволяя ему так просто уйти.
Жон вскрикнул и крепче вцепился в броню «Адского Пламени», не в силах увернуться или найти укрытие, так как его продолжало бессильно тащить вверх.
Он наблюдал, как мимо него с визгом проносятся залпы боеголовок, прежде чем врезаться в гусеницу под ним.
Он видел, как от удара вспыхнули пожары, которые слились в один мощный взрыв.
Затем он увидел облако, приближающееся к нему.
Стремительно.
Он закрыл глаза и стиснул зубы, прикрываясь солдатом Анклава, которого он схватил, когда волна жара и давления охватила его.
А потом, внезапно, все закончилось.
Он оказался в полной темноте.
В следующее мгновение его охватил внезапный озноб, Аура больше не защищала его, и он не мог пошевелиться.
А потом он больше ничего не знал.
»??? , ???»</p>
Раздалось громкое шипение.
Глаза Жона открылись, моргая от резкого белого света.
Он застонал и поморщился, когда его застывшее тело дало о себе знать.
Что произошло?
В голове всплыли воспоминания о грудах тел, о пожарах, расцветающих на земле, и расширяющемся облаке.
Ах, да.
Он снова умер, не так ли?
Это была, кажется, третья его смерть?
В Столичной Пустоши он совсем обнаглел со своей Аурой, не так ли?
Жон вздохнул.
Это было совсем не так.
У него не было выбора.
Это был единственный способ, который он мог придумать, чтобы вытащить своих друзей оттуда до того, как упадут бомбы.
Теперь ему оставалось только сосредоточиться на настоящем.
Он услышал скользящий звук, и внезапно мир показался ему еще ярче.
Он инстинктивно поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и почувствовал на ней знакомую тяжесть.
Хорошо.
Меч все еще при нем.
Чтобы убедиться, он проверил другую руку.
Ага. Ножны были на месте.
Жон осторожно открыл глаза и осмотрелся.
Его силовая броня порвалась, расплавившись в предыдущей битве, но он все еще был в ней.
До его сознания донесся знакомый звук, и он тут же напрягся.
С опозданием осознав, что находится на трибуне в пустом зале, он заметил маленьких пришельцев серого цвета с огромными головами и забавными игрушечными пушками, стреляющими не очень забавными голубыми лучами, за которыми гнались солдаты с автоматами, человек в впечатляющей пыльной шляпе, стреляющий в них из пистолета, и парень в впечатляющем и причудливом шлеме и доспехах из накладных чешуек, держащий меч двумя руками.
Жон застонал.
Конечно, теперь это была его жизнь.
Он осторожно двинулся вперед, ощущая свое тело и его реакцию.
Оно все еще болело.
Но каркас силовой брони мог сделать большую часть работы для его рук и ног.
Вздохнув, он спрыгнул с платформы и поспешил присоединиться к битве.
«КЛАДБИЩЕ ГУДСПРИНГС, 11 ОКТЯБРЯ 2281 ГОДА»</p>
Когда Пирра Никос беспомощно стояла на коленях перед своими обидчиками, она была полна сожалений.
Конечно, она ничем не выдала своего лица, окинув их вызывающим взглядом и отказавшись терпеть унижение, умоляя о жизни, но Курьер была полна сожалений.
Главным среди них, конечно же, был Разлом; Пирра до сих пор не знала, что произошло, почему земля вдруг загрохотала, прежде чем из-под нее вырвался ядерный огонь, а землетрясения с силой разорвали землю на части. Но разрушения все еще преследовали ее, более четырех лет спустя. Даже сейчас она не решалась вернуться в поселение, которое помогла основать… в поселение, которое в итоге подвела, не оказавшись рядом, когда она была им нужна.
Потом было ее прошлое: она выросла в племени, которое верило, что ее судьба — стать мессией, сродни Избранному, ей было отказано в детстве играть с другими детьми в пользу обучения искусству выживания и войны, тренироваться с каждым оружием в их огромном арсенале, пока ее руки не стали кровоточить от разрывов мозолей, прежде чем ее выгнали, когда ей исполнилось 17 лет, и бросили на произвол судьбы в Пустоши. Работа курьером, благословение для ее одинокой бродячей души, была единственным выбором, который она сделала сама.
Конечно, не обошлось и без личной жизни. Конечно, благодаря своим навыкам и внешности она легко обводила мужчин вокруг пальца, но она никогда не находила никого, кому бы доверяла настолько, чтобы ослабить бдительность, всегда находя утешение в сохранении своей стоической профессиональной личности, а не в риске позволить кому-либо увидеть неуклюжую неловкую девушку, которая никогда не общалась и не сходилась ни с кем по-настоящему.
Но больше всего она жалела о том, что ее схватили, связали и собирались казнить какой-то случайный придурок в ужасном клетчатом костюме и галстуке и его Великий Хан в глуши.
Не то, чтобы ее схватили, связали и приставили пистолет к голове; это было в порядке вещей для курьера в Пустоши (особенно когда она выполняла доставку в Мохаве для мистера Хауса). В конце концов, ей следовало просто отказаться от работы, как предыдущему Шестому Курьеру…), и, честно говоря, она сама виновата в том, что отвлеклась на внезапное появление второго солнца на небе.
Если бы не это, то случайный хмырь в ужасном клетчатом костюме и галстуке и его Великий Хан не смогли бы на нее напасть.
Нет, ее проблема была в том, насколько… антиклиматично все это выглядело.
Она знала, что ее жизнь не будет долгой и мирной (ну, по крайней мере, долгой и мирной по стандартам Пустоши); даже если бы ей не было «суждено» стать ключевой фигурой в каком-то предсказанном конфликте, скитаться в одиночку по пустошам, пересекая радиоактивные отходы, территории рейдеров и свалки, управляемые роботами-изгоями, не было работой с высокой продолжительностью жизни.
Но после всего, что она сделала, после всех своих успехов, неудач и сожалений… неужели это действительно оно?
Ее судьба?
Конечная цель, к которой она шла всю свою жизнь?
Если так, то это была полная чушь.
Она осторожно попробовала свои путы еще раз.
Проклятье.
По крайней мере, она должна была признать, что Ханы были хороши, когда дело доходило до связывания веревками. Возможно, из-за всех их странных племенных ритуалов BDSM и сексуального напряжения.
Она подумала, не стоит ли спросить их об этом, просто чтобы разозлить. Конечно, они заставят ее заплатить за оскорбление, но ей ведь больше нечего терять.
Потом этот тупоголовый урод начал драматично рассказывать о том, что он не фигляр, который не смотрит людям в лицо, когда убивает их.
Она переглянулась с Великими Ханами, отметив выражение покорного страдания на их лицах, и почувствовала странное чувство товарищества. По крайней мере, не только она одна считала его невыносимым.
Эта счастливая мысль длилась до тех пор, пока он не начал говорить метафорами об азартных играх.
Тогда ее вежливый фасад окончательно сломался, и она плюнула на него и сказала, чтобы он заткнулся и покончил с этим.
Она получила немалое мелкое удовлетворение от того, что в его глазах появилось выражение убийства, когда он достал пистолет, но не смогла удержаться и сжала кулаки, увидев, как его палец сжался на спусковом крючке.
Яркая вспышка и звук выстрела из пистолета — последнее, что она осознала, а потом уже и перестала осознавать.
…
Ладно, это была гребаная ложь.
Боли по-прежнему было много.
И яркого света тоже не было.
Очевидно, Пирру не отправили в Хорошее Место после ее смерти.
С другой стороны, если Бог существует, Пирра считала более чем вероятным, что он отвернулся от человечества, после того как оно взорвало себя ядерной бомбой и вернулось в каменный век…
Пирра мысленно моргнула, когда раздался звук шагов, эхом разнесшийся по темноте, и она не могла избавиться от внезапного чувства крайней степени волнения.
Хм. Похоже, Большой Джи все-таки подслушивал и явно решил лично вмешаться, чтобы доказать, что она не права.
Злобный старый ублюдок.
Пирра разрывалась между горечью и весельем, но потом быстро выкинула эти мысли из головы. Оскорблять Большого Джи, когда они встречаются в ее загробной жизни, было не самой разумной идеей.
К тому же ей нужно было узнать кое-что более важное.
— Выполнила ли… выполнила ли я свое предназначение? Действительно ли это была конечная цель, к которой я стремилась всю свою жизнь? — Попыталась спросить Пирра.
Но вместо глубокого философского ответа она услышала удивительно теплый и удивительно человеческий голос, который ругался: — Что за… святое дерьмо! Ты все еще жива!
Что?
Но это было невозможно.
В нее стреляли.
В голову.
Мужчина пробормотал: — О, Оум, надеюсь, это сработает…
Прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, ее охватило успокаивающее тепло, и белый свет заполнил ее зрение.
Боль медленно исчезла, ее оцепеневший разум смог сосредоточиться только на новых ощущениях, и впервые после Разделения Пирра полностью расслабилась, греясь в лучах света.
Каким-то образом она ощутила прилив эмоций.
Обида.
Гнев.
Смятение.
Боль.
Отчаяние.
Разочарование.
Доброта.