Прелести шифтинга (2/2)
Питер кровавой рукой хватает гостью за локоть и уводить дальше от поляны.
— Ты уходишь. Сейчас.
— Ещё чего.
Парень яростно трясет девичьи плечи больно впиваясь пальцами в кожу, и в следующий миг глаза находят привычный потолок спальни.
— Как? — беззвучно произносят потресканые губы.
Как у этого садиста получилось выгнать ее? Такого раньше никогда не случалось. Видимо случилось что-то по настоящему серьезное, что Пэн одной только яростью направленной на нее смог вытолкать в реальный мир.
Но думать об этом совсем не хотелось. До будильника оставалось ещё тринадцать минут. Рита встаёт с кровати и глядит в окно. Она тяжело вздыхает и ссутулившись встаёт. Бля-я-ять. Она хочет громко ругнуться, но удерживается от этого. Устало плетется в ванную и нависает над раковиной уставившись в зеркало. По истине неописуемая красота, которой ее наделили родители и их прекрасные гены. Она всегда выглядит отлично; идеально сделанные брови, не слишком длинные нарощенные ресницы, от природы красивые губы и идеальная кожа, остается добавить укладку и совсем лёгкий макияж. Безупречно. Она всегда выглядит безупречно, до тошноты. Ей хочется разорвать этот надоедливый выбеленный и выглаженный костюм, хочется сжечь дорогую сумку вместе с конспектами в которых идеальным каллиграфическим почерком заполнены тетради. Ей просто хочется увидеть, хотя бы один изъян, но его нет. И из-за этого приходит чувство беспомощности, ведь при всем желании она не в силах сделать что-то «не так».
Рита всегда безвольно слушает своих родителей. Ей надо хорошо учиться, ведь кто после их смерти будет управлять семейным бизнесом. Ей надо хорошо выглядит, ведь как так дочь из обеспеченной семьи и ходит в вещах из секонда. Ей надо быть послушной и умной, ведь она гордость родителей. Ей надо понимать точные науки, знать много литературы, безупречно говорить на французском и немецком, играть на пианино, разбираться в политике, и быть первой всегда и везде. Ей дают только лучшее; лучшую еду, лучшую одежду, лучших учителей и она должна соответствовать и быть лучшей. Иногда Рита заглядывается на острые предметы и в голове у нее быстро складывается определенная ситуация, но она так и сидит уставившись и нечего не предпринимая. Как в прочем и всегда.
Иногда поглядывая на сверстников, которые после учебы забегают в какие-нибудь дрянные забегаловки, которые громко смеются и не стесняются в выражениях, которые сбегают с уроков и курят где-то под мостом, она хочет рвать на себе волосы. Кричать. Биться головой о кафель. Хочется оставить уродливый шрам на лице, ли ж бы не быть «лучше». И о Боже! Как же она была счастлива когда узнала о шифтинге. Она может хотя бы на время вырваться из своей «лучшей» реальности. Вздохнув не ощущая на горле рук любящих родителей и пустится в дикий пляс. Первый раз оказавшись на острове она впервые ощутила физическую боль. Она впервые почувствовала адреналин. И сразу же окунулась туда потеряв рассудок. Остров, Питер Пэн, игры, все это было ее спасением. Там она дышала полной грудью. Если сравнить ее из настоящего и из острова, то это будут два совершенно разных человека. Даже имя она оставила в этом мире. Пелагея. Что за отвратительное имя. Она ненавидит его всей душой. Поэтому назвалась другим именем. Оно первое, что пришло в голову и девушка не стала раздумывать выбирая варианты лучше.
На телефоне зазвенел будильник и вырвавшись из мыслей Рита начала собирается. Очередной день не приносящий нечего нового, но она улыбается родителям и садится за стол.