Глава 3. Уродина (1/2)

Лили аккуратно, с легким трепетом перелистывала страницы энциклопедии, что прислали ей Карлайл и Эсме. Это был подарок в честь того, что она пошла учиться в школу.

Книга была целиком и полностью посвящена рыбам и морским обитателям. Яркие картинки завораживали, особенно ей нравились те, на которых были изображены сиамские петушки. Их хвосты напоминали ей попугайные тюльпаны, которые так любила мама.

Она сидела на кровати, пока Роуз порхала над ней и заплетала на ее волосах очередное произведение искусства.

— Мам, а кровь рыбы невкусная, поэтому вы ее не пьете?

Розали тепло улыбнулась. Этот вопрос стал первым, что задала Лили за последний месяц. Она совсем ушла в себя, ее былой интерес к вампирам пропал, а горящий восторг в ее голубых глазах сменился на грусть и тоску.

— Я не пробовала, милая.

— А давай купим одну или ты поохотишься в море? — предлагает Лили, оборачиваясь к ней, но тут же недовольно морщится, когда чувствует неприятную боль. — Ай!

— Прости, дорогая, но сколько тебе говорить, чтобы ты не вертелась?

В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь шелестом страниц. Розали доплела второй колосок и завязала конец ленточкой. Она взяла со стола небольшое зеркальце и, сев рядом с Лили на кровати, передала его ей.

Лилиан недовольно осмотрела свое отражение и раздраженно произнесла:

— Мне не идут эти косички, хочу пучок.

Ее пальцы в мгновение дернули за кончики атласных лент, портя прическу. Но Роуз перехватила ее маленькие ладошки в свои, не давая ей продолжить начатое.

— Ты очень красивая с ними, утенок, — пытаясь спасти прическу, она аккуратно вновь завязала ленточки. — Тебе же всегда нравились колоски.

— Больше не нравятся.

Резкий голос Лилиан и ее хмурое лицо, которое она спрятала в книге, заставили Роуз громко вздохнуть.

— С каких пор? — уточняет Розали, но в ответ слышит лишь тишину. — А ну-ка, милая леди, рассказывай, что случилось.

Она забрала из рук дочери книгу и выжидающе посмотрела на нее.

Лили закатила глаза и цокнула язычком, приводя ее в еще большее замешательство.

— Ты будешь ругаться или скажешь «а я же говорила, что это плохая идея». Так что я лучше промолчу.

Розали выпрямилась, бросая взгляд на Эмметта, который незаметно вошел в комнату.

Школа. Роуз знала, что дело в ней. Она позволила себя уговорить, лишь бы Лили была счастлива. Понимала, что ей нужно общаться с другими детьми и что она не может лишать ее этой части детства, связанной со школой. Вот только это все принесло обратный эффект.

— А как же наш уговор, что мы все-все друг другу рассказываем и решаем проблемы вместе?

— А тетя Элис? Она тоже наша семья, но ты запретила ей и Калленам приближаться к нам. Мы хотели навестить их, но все отменилось в последний момент. И кто здесь все-все мне рассказывает?

Ее слова были пропитаны обидой и непониманием. Розали видела, как заблестели ее глаза, но Лили не проронила ни слезинки, лишь сжала свои ладони в кулачки и пристально уставилась на нее. Она была готова идти до конца, чтобы услышать правду.

Роуз вздохнула, предостерегающе взглянув на Эмметта. Она не хотела, чтобы Лили знала правду, которая могла ее ранить.

В тот день, пять месяцев назад, Хейлы паковали чемоданы, чтобы наконец познакомить Лилиан с Карлайлом и Эсме. Элис обещала присмотреть за животными на ферме в их отсутствие.

Все было уже собрано, до выхода оставалось всего пять минут. Но в одно мгновение глаза Элис непривычно для Лили остекленели, и она врезалась в стол, опрокидывая его. Осколки разлетелись по всей комнате, со звоном ударяясь об пол.

Ужас в глазах сестры предостерегающе кольнул Роуз в области груди. Ее инстинкты и интуиция никогда не подводили ее, поэтому она точно знала, что Элис увидела нечто ужасное.

Они ничего не рассказали Лили, пытаясь огородить ее от того, что произойдет. Но эта тайна встала перед ними каменной стеной. Она отдалила всех друг от друга и зияла огромной опустошающей дырой. Каллены и Хейлы были как никогда далеки от того, чтобы вновь стать семьей.

— Элис видела, что кое-кто из Калленов предаст нас и расскажет о тебе Вольтури, — произнес Эмметт, проигнорировав предостерегающие взгляды Роуз.

— Эмметт! — Розали гневно зашипела, обжигая его испепеляющим взглядом.

Но он отмахнулся и продолжил:

— Это будет сделано ненамеренно. Просто от Аро ничего нельзя скрыть.

Лили не удивилась, что-то такое она ожидала услышать. Вольтури были единственной настоящей опасностью, которую так боялись ее родители. Она знала, что их могли убить за то, что они подвергли вампирский мир опасности, и ее вместе с ними.

Но сейчас ее больше волновало не то, что Аро узнает о ней, а то, что кто-то из Калленов расскажет о ней.

— Это будет Эдвард, да? — предположила она, устремив свой взгляд на Эмметта.

Он нехотя кивнул.

Лили поникла. Ей было неприятно, что Эдвард невзлюбил ее, даже не познакомившись с ней. Что такого она сделала, чтобы он так поступил с ней и ее родителями?

Но затем в одно мгновение что-то внутри нее щелкнуло от понимания, и злость с обидой загорелись в ней ярким пламенем.

Он был как Гарри, тот мальчик, который обижал ее в школе. Она никогда не рассказывала о нем родителям, потому что боялась, что они заберут ее из школы.

Он больно дергал ее за косички, обзывал и всячески издевался над ней. А она терпела, пыталась поговорить с ним. Но чем больше Лили это все терпела, тем быстрее что-то внутри нее стало накапливаться, и она начала ощущать внутри себя тяжелый ком, давящий в груди. Он все нарастал и нарастал, заставляя ее постоянно злиться.

Лили не понимала, что она сделала не так, чтобы он так относился к ней. Но сегодня она осознала, что есть такие люди, которые ненавидят тебя только потому, что ты есть. Без причины, просто потому что могут.

От этого открытия ей стало легче. Она не была виновата в этом.

В школе часто говорили: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе». Если они относятся к ней так, то она тоже будет.

Новость про Эдварда ушла на второй план, ее целиком и полностью поглотил собой Гарри. Она знала, что теперь ей делать дальше. Сомнений больше не было, она отомстит ему за все свои мучения.

Пока она придумывала в голове план, родители обеспокоенно наблюдали, как сменяются эмоции на ее лице. Ничего хорошего задумчивость Лили и ее решимость в глазах не предвещали, поэтому Роуз поспешила перевести тему.

— Если ты так хочешь, то я расплету все и сделаю тебе пучок? — предлагает она.

— Нет, уже не надо, — задумчиво протянула Лили, а затем обратилась к Эмметту: — Папочка, заберешь меня сегодня из школы пораньше, пожалуйста?

Она предвкушающее улыбнулась, вспоминая, куда подевала свою любимую семейную фотографию.

***</p>

— Здравствуй, Гарри, — Лили присела на стул, приглаживая руками платьице.

— Чего тебе, уродина? — высунув язык, он рисовал что-то черным карандашом и даже не посмотрел в ее сторону.

Рисунок напоминал каракули душевнобольного человека или малыша, которому впервые в жизни дали в руку карандаш.

Дельфин в дельфинарии и то лучше рисовал, — подумала Лилиан.

Она осмотрела его, давая себе минуту на размышления. Отросшие взлохмаченные волосы, обгрызанные ногти, рубашка, книзу зажеванная, вылезала из-под брюк. От губы до середины щеки тянулась дорожка засохшего тыквенного сока. Она поморщилась от того, каким он был неопрятным на вид.

Эта минута особой решимости ей не придала, но отступать было поздно, поэтому Лили твердо произнесла:

— Во-первых, не я уродина, а ты урод. Посмотри на себя в зеркало, когда ты в последний раз мылся? Во-вторых, еще раз ты дернешь меня за волосы или обзовешь, то я дам сдачу. А в-третьих, мой папа придет и наваляет тебе, если ты продолжишь приставать ко мне.

— Твои родители тупые, мне плевать на них, уродина, — просипел он в ответ, даже не повернув голову в ее сторону.

Внутри Лили начинала закипать злость, и она решила пустить в ход все, что у нее было. Она вытянула из кармана сложенное семейное фото, чтобы напугать его Эмметтом, но не успела положить ее на стол.