Часть 16 (1/2)

Верлен привёз Чую в какой-то частный дом, одна из комнат которого была оборудована под больничную палату, там и находился шатен. Он лежал на кровати, подключённый к аппаратам жизнеобеспечения, от его тела шли какие-то трубки, на лицо была надета кислородная маска. Видимо, дышать самостоятельно Дазай не мог. На правой стороне лица Осаму имелось несколько небольших шрамов, на руках, которые не были прикрыты бинтами и лежали поверх простыни, закрывавшей всё его тело, тоже были рубцы, Чуя отметил про себя, что прежде их не видел. Верхнюю часть груди и плечей тоже покрывали мелкие шрамы.

Чуя придвинул к постели Осаму стул и присел рядом, взяв руку шатена в свою. Дазай был слишком бледен, его волосы довольно сильно отросли, но растительности на лице не имелось, видимо, кто-то всё же его брил.

— Мы от всех скрывали, что он выжил, — проговорил Верлен, подходя к Чуе и кладя руку на его плечо. — Опасались, что Орден, узнав, что он не умер, может попытаться вновь его устранить.

— Понимаю, — произнёс Накахара, а Поль продолжил:

— Могила, на которой ты был пуста, но долго ли она останется таковой, неизвестно.

— Я не допущу, чтобы он оказался в ней, — заявил рыжий. — Я вытащу его, найду способ.

— Акутагава всё перепробовал: обращался к лучшим в мире врачам и даже к нескольким эсперам, но всё бесполезно.

— Эсперам?

— Да. Пока Дазай находится в коме, на него действуют способности, что странно. Но, при этом, даже дар Йосано Акико не помог. Точнее, помог отчасти. Когда мы нашли Дазая и привезли в больницу, он был едва жив, после операции впал в кому, Акутагава обнаружил, что Дазай не обнуляет способность вампира и позвал Акико. Она исцелила его раны, но шрамы остались, и из комы он не вышел. Возможно, способности действуют на него не полностью, а частично.

— Вот как? Интересно. Акутагава говорил, что пробовал использовать книгу, но запись не сработала. Или он врёт?

— Насколько я знаю, нет. Он действительно делал какие-то записи, но босс так и не вышел из комы. Ладно, я пойду, наверное ты хочешь остаться с ним наедине.

Чуя кивнул и Верлен ушёл.

— Дазай, — заговорил Чуя, поглаживая Осаму по руке. — Вернись ко мне. Жизнь без тебя потеряла смысл. Да, я злился на тебя все эти годы, не мог простить, ненавидел, пытался выбросить из головы, даже женился, — Чуя горько усмехнулся, вспоминая Элизабет. — Но у нас с ней ничего не вышло. Она потеряла ребёнка по моей вине, и мы разошлись. Когда мне сообщили о том, что ты умер, мир перевернулся с ног на голову. И я понял, что всё ещё люблю тебя несмотря ни на что. Я не смог тебя забыть, хотя и пытался. И сейчас не представляю, как смогу жить, если ты умрёшь. Я знаю, что ты совершал ужасные поступки потому что болен. Но разве человек виноват в своей болезни? И если бы у тебя был выбор, я уверен, что ты хотел бы стать здоровым. Но тебе не могли помочь врачи, они не в состоянии вылечить два этих ужасных недуга. Но и я теперь стал ничем не лучше тебя, мне безразличны человеческие жизни и вообще плевать на всех и на всё. Может это апатия на фоне депрессии, а может, что-то иное, я думал, что твоё состояние, в какой-то степени, передалось мне, не знаю. Но в этом мире осталось лишь три человека, которые мне небезразличны и один из них ты. Я хочу, чтобы ты вернулся, потому что не могу без тебя. Пусть ты и болен, пусть не способен на любовь, но ведь часть тебя всегда что-то чувствовала ко мне. Я знаю какой ты, и готов с тобой быть несмотря ни на что, потому что я и сам теперь не лучше. Наверное, мы с тобой друг друга стоим, оба одинаковые. Представляешь, когда моя жена потеряла ребёнка, я радовался этому, у меня словно гора с плеч свалилась. И я не раскаиваюсь в том, что ударил её, скорее, удивлён, что гибель моего ребёнка вызвала именно такие чувства. Во мне будто умерло что-то человеческое, причём уже довольно давно. Может быть, это произошло, когда я погиб, или когда случился сбой кода, а возможно страдания физические и душевные привели к таким последствиям. Сначала я винил в этом тебя, считал, что ты сломал меня, и я изменился по твоей вине, но теперь я не злюсь, да и всё это неважно. Для меня лишь имеет значение то, что ты всё ещё жив, а значит не всё потеряно. Я люблю тебя, — Чуя склонился к Осаму и коснулся губами его щеки. — Пожалуйста, вернись.

***</p>

Прошла неделя, Чуя находился всё это время возле Осаму, поселившись на минке, где был Дазай. Накахара часто говорил с шатеном, пытался достучаться до него, но никаких изменений в состоянии Осаму так и не произошло. Чуя обдумывал ситуацию, пытаясь найти какой-то выход, помочь Дазаю, но ничего в голову не приходило. Он изучал информацию в интернете о людях, находящихся в коме и нашёл несколько форумов, на которых, вышедшие из неё, описывали своё состояние, когда были в коме. Чуя пришёл к выводу, что либо все они ловили какие-то глюки, находясь на пороге смерти, либо души людей, которые были в коме попадали в какое-то странное место, как бы зависали между небом и землёй или застревали между раем и адом, пока не находили выход. Все, кто рассказывал о своих видениях говорили о том, что выход был, но либо они не сразу его могли отыскать, либо просто боялись войти в свет. Кстати, описывали они все выход по-разному, да и места в которых пребывали тоже. Раздумывая над этим, Чуе вдруг пришла в голову одна мысль. Вызвав такси, Накахара отправился к правительственному учреждению и спрятавшись неподалёку, принялся ждать.

Наконец, ожидание закончилось, когда Чуя увидел выходящего из здания худого высокого брюнета в коричневом костюме и очках. Дождавшись, пока эспер сядет в машину и немного отъедет от правительственного учреждения, Чуя засветился красным и, взлетев в воздух, быстро догнал автомобиль. Приземлившись впереди машины и остановив её движение гравитацией, Чуя открыл переднюю дверь со стороны пассажира и бесцеремонно уселся рядом с водителем.

— И что тебе нужно? — спросил очкарик, посмотрев на Чую.

— Ты ведь знаешь, что произошло с Дазаем? — спросил рыжий, сверля взглядом брюнета.

Анго кивнул.

— А тебе известно, что он жив, но находится в коме?

— Нет, — проговорил Сакагучи.

— Значит мафия скрыла это и от тебя.

— Если это так, откуда известно тебе? Ты ведь работаешь на иностранную организацию одарённых.

— Можно сказать, работал. До того момента, пока не узнал, что это Орден Часовой Башни совершил покушение на Дазая.

— И чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы Дазай вышел из комы, и мне нужна твоя помощь.

— Какая?

— Найди одарённого, способного переместить сознание одного человека в сознание другого.

— Думаешь, это поможет? — спросил Сакагучи.

— Я хочу попытаться вытащить его.

— Но разве его способность не помешает?

— Пока он находится в коме, чужие способности могут действовать на него.

— Что ж, хорошо, я найду подходящего эспера, — проговорил Анго. — Но прежде, я хочу увидеть Дазая.

— Поехали, — сказал Чуя и машина Анго тронулась с места.

***</p>

— Сколько мы уже здесь находимся? — спросил Судзи, привалившись спиной к стволу дерева и ковыряя пальцем в носу.

— Фу, — Осаму скривился от этого зрелища. — Говорил, что рос вместе со мной, а ведёшь себя, как ребёнок.

— Это просто дурная привычка. Знаешь, я совсем потерял счёт времени, не могу понять, сколько дней или месяцев прошло, а ты?

— И я. Это неудивительно, ведь здесь всегда ночь.

— Может, прекратишь дурью маяться и выведешь нас отсюда? Мне тут до смерти надоело.

— Так иди, скорми себя осьминогу или осьминогам. По-моему он здесь не один.

— Ага или их просто становится больше. А ещё эта Тьма, которая идёт оттуда, — Судзи указал рукой за свою спину. — Она, хоть и медленно, но приближается, поглощая всё больше пространства. Как думаешь, что произойдёт, если она доберётся до нас?

— Мы перестанем существовать, — ответил Дазай.

— Вот именно. А может и нет, но существование Там, может быть в разы хуже, чем жизнь здесь. Возможно Там и есть ад. Не кажется ли тебе, что пора выбираться?

— Нет, — Осаму привалился спиной к дереву рядом, крутя между пальцев какую-то палочку. — Я не выпущу тебя отсюда, Судзи, и не мечтай.

— Какой же ты упёртый, Осаму. Я не желаю подыхать здесь из-за тебя.

— Хочу тебе напомнить, братец, что ты подох уже довольно давно и вовсе не из-за меня.

— Это бестактно с твоей стороны, напоминать мне об этом в такой грубой форме, — Судзи усмехнулся.

— Извини, — Дазай улыбнулся, глядя на брата. — Но я лишь констатирую факт.

— Задолбал. Я и так в курсе того, что умер в восемь лет, но всё же не совсем, я ведь продолжал жить в тебе.

— Ага, только спросить меня забыл, хочу ли я такого соседа.

— Ладно, не начинай. Я уже наперёд знаю всё, что ты скажешь, ведь говорил мне это уже сотни раз.

— Видимо, недостаточно. И, вообще, ты сам начал этот разговор.

— Потому что я хочу выйти отсюда, но ты настолько эгоистичен, что предпочитаешь гнить здесь заживо, чем позволить мне выбраться. Мы могли бы договориться.

— О чём можно договориться с лжецом и социопатом? — Осаму насмешливо улыбнулся.

— Может я и социопат, но разве это так плохо? Да ты и сам уже давно стал таким, ведь мы столько лет были одним целым.

— Может я и перенял что-то, но в отличие от тебя, я могу чувствовать и любить. Именно чувства делают людей людьми, и я никогда не стану таким, как ты, если однажды освобожусь от твоего общества.

— Освободишься ты, как же! Если не выпустишь меня отсюда, сам я не уйду. Потому что не собираюсь тут подыхать в одиночестве. Давай договоримся, Осаму, и будем вместе как-то сосуществовать. Я обещаю, что не стану пытаться подавить твою личность и занять место, а ты не вернёшься к наркотикам, чтобы не подавлять меня. Мы ведь можем быть одним целым, как раньше, когда тот врач помог нам и объединил две души в одну.

— Во-первых, я не верю в то, что ты сдержишь слово. А во-вторых, находясь во мне, ты всё равно влияешь на мои поступки. Я не могу принимать решения самостоятельно, поскольку ты — моя тёмная сторона. И соблазн поступать так, как хочешь именно ты, а не я слишком велик.

— Ну тогда мы оба здесь умрём, когда Тьма доберётся до нас. А она это сделает рано или поздно. Времени остаётся всё меньше. Мы должны выйти, пока можем.

— Нет.

***</p>

Через три дня Анго позвонил Чуе и сообщил, что нашёл эспера, способного перенести сознание Чуи в сознание Дазая и сказал, что может прислать его через пару часов, однако предупредил, что такое путешествие может представлять опасность для рыжего, потому что, если ему удастся вытащить Дазая из комы, обнуление сработает и неизвестно, чем всё это может закончиться для Накахары.

— И всё же я рискну, — решил Чуя.

— Дело твоё, — ответил Анго. — Могу дать совет: если удастся его вытащить, постарайся выйти первым, хоть на секунду.

— Я понял. Жду твоего эспера.

Сбросив вызов, Чуя позвонил Верлену и попросил его приехать, когда Поль прибыл на минку, рыжий рассказал ему о том, что собирается сделать и упомянул об опасности этой задумки.

— Ты уверен, что хочешь этого? — спросил Верлен. — У тебя ведь дочь, подумай о ней. Может лучше это сделаю я?

— Нет, идти нужно мне. Но у меня есть к тебе просьба.

— Лия?

— Да, позаботься о ней, если со мной что-то случится, — произнёс рыжий, затем прошёл в другую комнату и поцеловал дочь в лоб, которая уже спала, так как на улице была ночь. По просьбе Чуи, Поль на днях слетал в Лондон и привёз Лию в Йокогаму и на минку, где проживал Накахара.

— Конечно, я позабочусь о Лие, не переживай, — заверил Чую Верлен.

Они прошли на кухню и выпили чаю, а через два часа в дверь позвонили, это был эспер, которого прислал Анго.

***</p>

— Осаму, — тяжело дыша, на бегу говорил Судзи. — Тьма заполняет этот мир всё быстрее, и она начала поглощать его более интенсивно. Нам скоро некуда будет бежать. Нужно уходить, пока есть возможность. К тому же эти монстры, которые выходят из Тьмы... их стало гораздо больше, они сожрут нас.

— Знаешь, — произнёс Дазай, останавливаясь и присаживаясь на землю, облокачиваясь спиной о дерево. — А мне тоже надоело убегать. Поэтому я решил: больше с места не двинусь, пусть меня сожрут эти монстры или Тьма поглотит. Всё равно.

— Не делай глупостей, нужно уходить отсюда и найти выход.

— Нет. Я больше никуда не пойду.

— Суицидник гребённый! — выругался Судзи, тоже останавливаясь и подходя к Дазаю, хватая его за руку и пытаясь тащить.

— Отвали, Судзи, — Осаму выдернул руку из ладони брата. — Дай сдохнуть спокойно.

— Ненавижу тебя! — зло бросил Судзи и присел рядом с Осаму, опершись спиной о то же дерево с другой стороны.

Тьма действительно приближалась и вскоре Судзи уже мог её видеть.

— Она совсем близко, — произнёс он. — Нужно уходить, Осаму.

— Уходи, я остаюсь, — ответил Дазай.

— Толку-то мне уходить без тебя, ведь я не выберусь один.

— Тогда давай совершим двойной суицид, хотя и не с тобой я мечтал это сделать.

— Да пошёл ты!

Судзи замолчал, а Осаму прикрыл глаза. Просидев так некоторое время, шатен поднялся на ноги и сам пошёл навстречу Тьме, желая прекратить всё это быстрее. Судзи пытался его остановить, хватал за руки, но шатен был непреклонен. А потом он услышал голос за своей спиной. Это был голос Чуи, и он уже слышал его раньше, но подумал, что ему померещилось, так как Судзи ничего не слышал прежде. Голос становился громче, и Дазай уже смог разобрать слова:

— Дазай, стой! Не ходи туда!

Осаму обернулся и Судзи тоже, они оба увидели рыжего, который приближался к ним.

— Это не можешь быть ты, — проговорил Осаму. — Это морок. Ты никак не мог тут оказаться, да и не пришёл бы, даже, если бы и была возможность. Наверное, я схожу с ума.

Осаму снова развернулся лицом к Тьме и сделал несколько шагов ей навстречу.

— Стой, придурок! Не смей сбегать от меня! Это правда я, и я пришёл за тобой.

— Я выдаю желаемое за действительное, — прошептал Осаму, делая ещё несколько шагов вперёд.

— Это он, — произнёс Судзи. — Он настоящий. Я тоже вижу его.

— Ты скажешь что угодно, — возразил Осаму. — Лишь бы остановить меня. Мне уже мерещился Чуя раньше. Его голос и, клянусь, я даже смутно мог различить его силуэт. Это не может быть он. Даже, если бы существовал способ сюда попасть, Чуя бы не пришёл. Он не станет спасать меня, потому что ненавидит.

— Это не так, — услышал шатен голос рыжего, но всё ещё продолжая двигаться к Тьме. — Я тебя не ненавижу. Стой! Ты задолжал мне желание, там на яхте, помнишь? И сейчас я готов его загадать, а ты обязан выполнить. Я хочу, чтобы ты продолжал бороться, хочу, чтобы ты жил!

Чуя, наконец, приблизился к Осаму и схватил его за руку, разворачивая лицом к себе и глядя в карие омуты.

— Это действительно ты? — спросил Осаму, оглаживая пальцами щёку рыжего, неотрывно глядя в голубые озёра своими карими и не веря им.

— Я, — ответил Чуя, обвивая шею шатена руками и целуя его в губы, зарываясь пальцами в каштановые кудри, чувствуя, как учащённо бьётся сердце Осаму, видимо, из-за волнения.