Глава 16. (друг) (2/2)

Убедившись, что сын и дочь заняты, увлёкшись каждый чем-то своим. Хана прикрыла дверь в спальню, в которой приготовилась к телефонному звонку. Успокаивая дыхание, подбирая фразы, она не понимала, почему в этот раз позвонить Шуге так сложно? Они же всегда запросто общались! Он до сих пор частый гость в их доме и, хоть сам стал отцом, о Нане и Ходжуне не забывает, поздравляет их с днями рождения, катает на закорках, носится с ними по квартире, когда приезжает, как третий ребёнок. Набравшись смелости, Хана нажала кнопку вызова.

- Привет! – как всегда в приподнятом настроении поднял Сахарный.

- Привет… не отвлекаю?

- От чего бы? – засмеялся тот. – От просиживания жопы на диване? Что ещё я могу делать такого важного со сломанной ногой?

- О, ты до сих пор с гипсом?

- Завтра снимать иду. Наконец-то! Верну на ногу носок, и Добби будет свободен<span class="footnote" id="fn_30397397_0"></span>.

- Рада за тебя! Как Хваса, как Джесоль?

- Всё нормально. Малой в сугробе барахтается возле деда, пока тот снегозадержатель сорвавшийся на стремянке ремонтирует. Я, как барин, смотрю на всё с лавочки, критикую и рассказываю, как правильно надо делать.

- Повезло, у нас тут сугробов нет, хотя дети, думаю, тоже бы хотели в них порезвиться.

- Приезжайте, пока не растаяло! Этим добром поделимся.

- Да Хосок уехал сегодня…

- А, да, я переписывался в чате, читал. Ну, глядишь, через два дня всё ещё на месте тут будет. Так что приезжайте.

- Было бы неплохо… - произнесла Хана. А, может, семейная поездка, компания друзей встряхнула бы их? Смена обстановки, веселье – всё подействует благотворно. И на неё тоже? Нет, глядя на Юнги она будет вспоминать Джинни и думать о ней. Боже, ведь она даже не может сказать ему, с кем переспал Хосок! Это исключено. Пусть даже любовь давно прошла, и Юнги с ней никто друг другу, но нет, есть что-то в этой информации такое, что наверняка рассорит их с Хосоком.

- Вы там как? Как детёныши?

- Всё хорошо… - сказала Хана и, пойманная самою собой на лжи, запнулась и всхлипнула. Хорошо! Если бы всё было хорошо! К счастью, с детьми всё в порядке, но…

- Что такое? – услышал Юнги странный звук. – Что случилось?

- Нет-нет, ничего, - заверила Хана, но голос уже плакал, и она не могла успокоиться. «Дура, о чём я думала? Что смогу спокойно говорить об этом? Что смогу перебороть эмоции, когда рана такая свежая? Да и затянется ли она когда-либо?».

- Как ничего? Я же слышу, ты плачешь!

- Да я так…

- С детьми что?!

- Нет! Нет, они нормально. Играют в соседней комнате.

- Тогда что?

Хана замолчала. Позвонить – один уровень сложности, но сформулировать и выдать цель звонка – это другое. Шуга уже почувствовал неладное, поэтому тише и серьёзнее спросил:

- Ты не просто так мне звонишь, да?

- Да, - смогла выжать Хана.

- Давай, выкладывай! Чего такое?

- Я… я не знала, с кем ещё могу поговорить об этом… Я никому ещё не говорила, поэтому… трудно это всё. Не знаю, как и сказать!

- Да говори уже как есть! Ты ж знаешь, я человек простой.

- Поэтому и подумала о тебе. Юнги, мне нужен совет, я не знаю, как поступить, что делать, как себя вести!

- Да в чём дело?! – умирал уже от любопытства и беспокойства Шуга.

- Хосок… Хосок изменил мне, - выпалила Хана, и сама сжалась от этих слов, зажмурилась и сморщилась, как от взрывного удара за спиной.

Повисла пауза. Юнги чуть не встал на обе ноги, но вовремя опомнился и заземлился назад на лавочку. Ему хотелось сказать «ты уверена?» или «Хоуп не мог!», но что-то подсказало ему, что Хана на пустом месте не стала бы делать проблему. Она всегда старалась пережить всё в себе, достаточно замкнутая, и, не удостоверившись в правдивости измены, не заговорила бы о ней.

- Я разобью ему хлебало, - изрёк холодно Шуга.

- Нет! Пожалуйста, не надо! Я же не для этого… я не хотела… Юнги! Послушай, мне просто надо выговориться, спросить хоть кого-нибудь, что мне делать?

- Что делать?! Гнать в шею этого коня с яйцами!

- Да ты что! Ты что! Оставить Нану с Ходжуном без отца?

- Лучше никакой, чем плохой.

- Он замечательный отец, Юнги, не надо. Не обижай его в этом плане. Он в детях души не чает, и наши с ним отношения – это другое!

- Да как же он мог… Я в шоке, Хана, я ума не приложу, как он посмел. Изменить тебе? Будда, да ты же святая, если от таких жён гулять, то зачем вообще жениться?!

- Я не идеальная, перестань, со мной ему тоже не легко было…

- С тобой?! Не легко? Скорее ему со своей дурной головой трудно. Нет, правда, я в жутком негодовании. Я хочу ему плюнуть в лицо!

- Юнги, прошу тебя, успокойся, вы не должны ругаться!

- А я буду! Изменил! Жене и матери своих детей! Да он нерукопожатный теперь!

- Хватит! Ты сам не скрывал, что не хранишь Хвасе верность!

- Но я ей её и не обещал! Я женился из-за ребёнка, ты же знаешь. Не по любви.

- Ну, в таком случае, ты тоже знаешь, что Хосок женился на мне не по любви.

- Может быть, но потом! Потом я так часто слышал от него, как он тебя любит!

Хана замерла. Неужели? Он даже друзьям говорил, что любит её? А ей всегда казалось, что он сомневается в своих чувствах, не горит ими.

- Если любовь способна возникнуть, то способна и закончиться, - промолвила она, не отдавая себе отчёта в том, как заступается за мужа даже в том, что против неё, что во вред ей. Она по-прежнему была на его стороне и готова была поддерживать во всём. И в измене?

- Ты не понимаешь…

- Это ты не понимаешь, Юнги! Если верность должна быть только из-за любви, то брак не имеет значения, и когда чувства проходят, он не должен сдерживать – так что ли? Если же должен, то какая разница, что любви нет – ты тоже изменщик и предаёшь Хвасу! Разве я не права?

Шуга пристыжено замолчал. Он не знал, что ответить. В самом деле, при каких обстоятельствах нужно хранить верность? По порыву души или под напором обстоятельств? Пока будет терзать совесть или пока не осудит общественность? Если партнёру на тебя уже плевать, то ты можешь гулять, а если ты причиняешь ему боль, то не можешь? А если ты к нему остыл, то всё равно не можешь гулять. Да, это вроде бы и логично, и с точки зрения морали понятно, но опять же учитываются чувства одной стороны почему-то. Скажут, что надо расстаться, и тогда гуляй, но бывают же такие, которые не отпускают, не дают развода, цепляются. У Юнги в деревне был такой бывший одноклассник. Захотел развестись с женой, достала его, хоть никакой другой и не встретил. А та ни в какую. Не даёт развод, скандалит, следит за ним, спуску не даёт, от женщин отгоняет. В итоге он уехал в другой город, зажил там с кем-то, встретилась всё-таки любовь. А жена всё тут всем рассказывает, как он ей изменяет. Сложные бывают ситуации, не поймёшь, кто прав, кто нет. А раньше развод не разрешался вовсе, и что же, находясь в браке и придя к соглашению, что могут жить каждый своей жизнью, они тоже изменщики только потому, что уз брака не разорвать? Эпохи меняются, менталитет меняется, в разные периоды были разные предписания, требования, нормы. Как после этого можно утверждать что-то единственно верное? Юнги вспомнилась Джинни, рассказывавшая о свободных отношениях на Западе – полиаморных, где по договорённости каждый мог встречаться с несколькими. Такой ересью всё это тогда казалось! И вот он сам побывал в таком положении. А всё же, почему-то, на Хоупа злость была неимоверная, чесались кулаки. Как он мог обидеть Хану? Это в голове не укладывалось. Шуга даже завидовал когда-то другу, как тому повезло. И вдруг выясняется, что тот этого не оценил!

- Знаешь что, давай я приеду? Сниму гипс и прикачу, расскажешь мне всё.

- Я буду только рада, только не говори Хосоку, что я сказала…

- Хана, за такое надо стыдить! Его, а не тебя. Ты имеешь право говорить о его поступке. Раз он мог делать, то пусть будет готов и говорить об этом.

- И всё же…

- Ладно, решим на месте! Не расстраивайся там, хорошо? Если мужик изменил, он уже этого не стоит. Хочешь побухать? Это успокаивает.

- Да ну какой побухать! Дети же…

- Так, а бабушка и дедушка на что? Всё решаемо! В общем, не кисни и жди – приеду.

- Спасибо, Юнги, - утешенная немного его поддержкой, улыбнулась она, - ты настоящий друг!