Глава 13. Неверлэнд. Вероятность пятая. Драконы среди нас (2) (1/2)
Путешествовали мы не особо долго, напоровшись на заслон, что стоял у моста через реку Браа. Солнце с лихвой отапливало сегодня, была тёплая погода и мы упёрлись в реку, где особо ретивый солдат не желал нас пускать через мост.
— Без грамоты — не велено! — отрезал он.
— Что за грамота? — удивлённым голосом спросил Геральт.
— Грамота одобренная Его Величествм (прим. Автора — не ошибка, солдат не шибко грамотен и съел звук) Недамиром!
— А это кто? — спросил я и словил несколько удивлённых взглядов. — Что? Я, между прочим, только вчера появился в этих окрестностях…
— Это король Каингорна! — хлопнул по своему знамени на груди солдат. — Без его дозволения далее в горы вы не пройдёте!
— И что нам теперь делать? — спросил Геральт.
— Выпить за здравие Короля, — влез Борх, — я попрошу Вэю, она сгоняет за бочонком в город…
— Это не решение проблемы, Борх, — обратился к дракону я, а затем повернулся к стражнику, что перекрывал ход через довольно широкий, каменный мост. — Слухай, а может я немного помогу тебе с твоим денежным состоянием…
— Ты что же это, хочешь мздоимствовать! Я верный воин Недамира, нечего меня склонять, старик! Ежели так хотите пройти вон тама десятник, с ним говорите, но про мздоимство — лучше молчи, у меня нрав крутой, могу и без руки оставить, — он положил руку на меч.
— Отойдём, что-ли, — сказал Борх. — Честный попался…
— Или глупый, — процедил я.
— Не надо его винить за это, Сеиджи, — оправдал его Борх, — такие воины наоборот — самое лучшее, что есть в этом мире.
Мы пошли в сторону десятника.
— Если бы тебя не сопровождали эти красавицы, решил бы, что ты желаешь глотнуть его конец в свою дырку, — заметил я.
— Я не из тех… людей, — заверил меня Борх.
— Кончайте болтать попусту, — скрипнул зубами Геральт. Вдруг его глаза расширились, когда он рассмотрел мужчину в сливовом костюме, сидящим рядом со стражником, что использовал свою алебарду, как карандаш, делая набросок того, что он более всех любил в женском теле. Видимо десятник, а это… — Лютик!
— Геральт! — бард поднял на него свои весёлые глаза и прекратил пение. — Вот это встреча! У тебя грамоты, случаем, нет?
— Да что вы носитесь со своей грамотой? — грустно спросил Геральт.
— Хммм, — я посмотрел на стену дома со сбором пошлин. — Наверное из-за этого весь сыр-бор, — указал я рукой на объявление. ”Добрые рыцари, благородные сиры и судари! Великий Король Недамир бросил клич на уничтожение зелёного дракона в Голополье! Кто хочет убить тварь жестокую и опасную, а также получить награду великую — волен присоединиться в непобедимую и великую дружину Короля Недамира.”
— Дракон? — с интересом спросил Геральт.
— Зелёный дракон, — кивнул я. — Геральт, ты ведь ведьмак, знаешь, что про сию нечисть?
— Нужны подробности, — заметил Геральт.
— В какой форме изволите, господа? — спросил Лютик. — Стихотворной, или простой?
— В такой, в какой тебе не придётся давать на бордель, — сухо заметил я.
— Фи! — скривился Лютик. — Да будет вам известно…
— Сеиджи Учиха…
— Сеиджи из Учиха, — собака, и ведь не солгал, но звучит как-то… Хреново. — Что я, Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф — один из лучших бардов в мире! И то, что вы бы заплатили за моё выступление, было бы не обязанностью, но восторжением моим прекрасным голосом…
— Слышал я про одного барда, — сказал я, — Лютика. Кажется, на пути в Ринду он и один ведьмак нашли джина.
— Стоп! Это к делу не относится, — запротестовал Лютик.
— А что было дальше? — спросил с интересом Борх.
— Джины — те ещё лживые твари, — отрезал я. — Бард тот заказал себе, как желание, тонкий голос, как у соловья, — на последних словах я уже смеялся, — в итоге — его голос ТАК ИСТОНЧИЛСЯ, что бедолага не мог вымолвить и слова.
— Всё было совсем не так! Вы перевираете, — сказал Лютик.
— Меня вот что волнует, ты так хвастался своим талантом, а потом, оказывается, просил себе голос. И как это понимать?
Лютик надулся…
— Ну знаете, я тут вам пытаюсь рассказать про дракона…
— Дракона, — Борх влез в беседу. — Всё же интереснее будет послушать про него, чем про тайные желания одного известного барда.
— Верно! Желания на то и тайные, чтобы оставаться в тайне, сударь! А ваше имя…
— Борх, по прозвищу Три Галки, — представился, наконец, дракон.
— Послушайте же, благородные господа, что случилось неделю тому непоодаль города вольного, Голопольем нареченного. Так вот, ранним утром, едва поднимающееся солнышко зарумянило висящие над полями и лугами покровы туманов…
— А можно помедленней, я записываю, — сказал я, достав бумагу с пером.
— Зачем? — спросил Лютик.
— Ты тут балладу петь собираешься, я запишу, а потом толкну кому-нибудь, — невинно захлопав глазами сказал я.
— Да как вы…
— Стоп, что про дракона? — спросил Геральт.
— Про дракона… Вот что про дракона. Кратко, без метафор. На пастбища под Голопольем повадился прилетать дракон.
— Э-э-э, — протянул ведьмак. — Что-то не верится. Уж сколько лет никто в тех местах не видывал драконов. А не был ли это обычный ослизг? Попадаются ослизги почти такие же большие…
— Не обижай, ведьмак. Я знаю, что говорю. Видел. Понимаешь, мне повезло, я как раз был в Голополье на ярмарке и видел все своими глазами. Баллада уже готова, но вы не хотели…
— Рассказывай. Большой был?
— В три конских тулова. В холке не выше лошади, но гораздо толще. Прилетел неожиданно, свалился прямо на отару овец, разогнал пастухов, задавил с дюжину животных, четырех зарезал и улетел.
— Улетел… — Геральт покачал головой. — И все? Конец?
— Не конец. На следующее утро прилетел снова, теперь уже поближе к городку. Спикировал на группу баб, стиравших белье на берегу Браа. Ух, и драпали же они! В жизни своей так не смеялся. А дракон проделал три круга над Голопольем и полетел на пастбища, там снова взялся за овец. Тут-то и началась паника и неразбериха, потому как до того мало кто верил пастухам. Ипат скликал местную милицию в цеховиков, но не успели они собраться, как народ взял дело в свои руки и прикончил дракона.
— Как?
— Весьма народным способом. Местный сапожник, Козоед, придумал, как доконать гадину. Забили овцу, напихали в нее чемерицы, волчьей ягоды, собачьей петрушки, серы и сапожного дегтя. Для верности местный аптекарь влил две кварты своей микстуры от чирьяков, а богослужитель из святилища Кревы прочитал над всей этой пакостью молитву. Потом поставили приготовленную таким образом овечку посреди стада и подперли колышками. По правде говоря, никто не верил, что дракон клюнет на это за версту смердящее дерьмо, но реальность превзошла все ожидания. Не удостоив вниманием живых и блеющих овечек, гад заглотал приманку вместе с колом.
— И что? Ну же, Лютик, говори.
— А я что? Ну вот. Прошло ровно столько времени, сколько требуется сноровистому мужику, чтобы расшнуровать дамский корсет, и дракон как примется рычать да пускать дымы передом и задом, подпрыгивать да пытаться взлететь. Потом вдруг словно бы осовел и замер. Двое добровольцев отправились проверить, дышит ли еще отравленный гад — местный могильщик и здешний дурачок, зачатый чокнутой дочкой дровосека и ротой кнехтов, проходивших через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.
— Ох, и заливаешь ты, Лютик!
— Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
— Почти. Рассказывай, время уходит.
— Итак, как я сказал, могильщик и храбрый идиот отправились на разведку. Потом мы насыпали над ними небольшой, но радующий глаз курганчик.
— Так, — сказал Борх. — Стало быть, дракон еще жил?
— Эге, — весело сказал Лютик. — Жил. Но так ослаб, что не сожрал ни могильщика, ни полуидиота, а только слизал с них кровь. А потом, ко всеобщему удивлению, улетел, поднявшись с немалым трудом. Взлетит локтей на полтораста — и хрясть об землю, да с грохотом, потом взлетит снова. Иногда брел, волоча лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не теряя его из виду. И знаете что?
— Ну, Лютик?
— Дракон скрылся в ущельях Пустульских гор, в районе истоков Браа и как в воду канул в тамошних пещерах.
— Все ясно, — сказал Геральт. — Дракон, вероятно, спал в тех пещерах несколько столетий летаргическим сном. Слышал я о таких случаях. Там же, скорее всего, хранятся его сокровища. Теперь понятно, почему алебардисты блокируют мост. Кому-то не терпится наложить лапу на его богатства. А этот «кто-то» — Недамир из Каингорна.
— Точно, — подтвердил трубадур. — Голополье аж бурлит, потому, как там считают, что дракон и сокровища принадлежат им. Но боятся поссориться с Недамиром. Недамир — сопляк, еще даже бриться не начал, а уже успел показать, что с ним ссориться не с руки. А дракон, видать, ему потребен до зарезу, потому-то он так быстро и среагировал.
— Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.
— В том-то и дело, что больше дракон, чем сокровища. Потому что, понимаете, Недамир положил глаз на соседнее княжество, Маллеору. Там после неожиданной и странной смерти князя осталась княжна в возрасте, я бы сказал так: предпостельном. Вельможи из Маллеоры с неприязнью смотрят на Недамира и других претендентов, потому как знают, что новый властитель быстренько их обуздает, не то, что малолетняя княжна. Вот они и раскопали где-то старое и пылью покрытое предсказание, будто митра и рука девушки положены тому, кто победит дракона. Поскольку дракона здесь никто давным-давно не видел, постольку все думали, что могут спать спокойно. Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду и взял Маллеору силой, но, когда разошлась весть о Голопольском драконе, он сообразил, что может побить маллеорских дворян их собственным оружием. Явись он с драконьей башкой в руках, народ встретил бы его как ниспосланного богами монарха, а вельможи не посмели бы и пикнуть. И после сказанного вы еще удивляетесь, что Недамир помчался за драконом, как кот с полным пузырем? К тому же за таким драконом, который уже и так еле ноги волочит? Для него это чистый подарок, улыбка судьбы, черт бы его побрал.
— А дороги перекрыл от конкурентов.
— Пожалуй. И от голопольцев. Но при этом по всей округе разослал конных с грамотами, адресованными тем, кто должен дракона прихлопнуть, потому, как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с мечом. Мигом собрали самых известных драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.
— Возможно. Кто приехал?
— Эйк из Денесле — это раз.
— Скажите… — ведьмак тихо свистнул. — Богобоязненный и добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственной персоной.
— Ты его знаешь, Геральт? — спросил Борх. — Он что, действительно такой спец по драконам?
— Скорее нет, чем да, — заметил я. — Насколько я правильно помню — драконы встречаются реже, чем короли на Севере, а это значит — что он скорее всего спец по чему угодно, только не драконам.
— Занимательное утверждение, — кивнул Геральт. — Ты прав. Эйк управится с любым чудовищем. Он убивал даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил нескольких драконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому как даже денег не берет. Кто еще, Лютик?
— Рубайлы из Кринфрида.
— Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался. Эта троица — та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всех ослизгов и вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и одним черным драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?
— Нет. Присоединилась шестерка краснолюдов под командой Ярпена Зигрина.
— Его не знаю.
— Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?
— Слыхал. И видел камни из его сокровищницы. Были там сапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.
— Ну, так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды уделали Оквиста.
Об этом была сложена баллада, но слабенькая, не моя. Ежели не слышал, ничего не потерял.
— Все?
— Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь о драконе, может, и верно. Ну, теперь знаешь. И что?
— А ничего. Дракон меня не интересует.
— Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.
— Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик? Тебя-то что так тянет в те края?
— А как же иначе? — пожал плечами трубадур. — Надобно быть при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить. Но одно дело — сложить балладу на основе рассказов и совсем другое — если видел бой своими глазами.
— Бой? — засмеялся Три Галки. — И-эх! Что-то вроде забоя свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять — знаменитые вояки мчатся сломя голову только для того, чтобы добить полудохлого дракона, отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.
— Ошибаешься, — сказал Геральт. — Если дракон не пал от отравы на месте, значит, его организм уже нейтрализовал яд, и дракон полностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно. Рубайлы из Кринфрида в любом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.
— Значит, ставишь на рубайл, Геральт?
— Конечно.
— Как же, — усомнился молчавший до того стражник. — Драконище — существо магическое, и его иначе как колдовством не возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что проезжала тута вчерась.
— Кто? — наклонил голову Геральт.
— Волшебница, — повторил стражник. — Я же сказал.