Глава 6. (2/2)

- Для её же блага, мистер Поттер, - мягко улыбнулся Люциус. - Итак, мы изложили наши условия, - теперь он снова обращался к Брустверу, и тон его вновь стал холодным. - Проработанная легенда сотрудничества Малфоев с Орденом, первая статья в “Ежедневном пророке” должна выйти в ближайшее время, разумеется, с официальными комментариями представителей Ордена Феникса и Министерства. Публичная амнистия со снятием всех формальных ограничений. Коррекция памяти мисс Грейнджер минимум с осени девяносто шестого года, возможно, и раньше – это на ваше усмотрение. Тайный роман в Хогвартсе и тайный же брак, который молодые люди вынуждены были скрывать сперва из-за опасности, а затем – под давлением общественности – я думаю, это лучше всего доверить мисс Скитер, и я готов лично все уладить. И, конечно, обязательство всех посвященных не разглашать ничего из нашей договоренности, скрепленное магией. На этих условиях семья Малфоев согласна на заключение магического брака и готова гарантировать безопасность и неприкосновенность мисс Грейнджер.

- Непреложный обет, - веско произнес Гарри. - Вы дадите Непреложный обет в том, что не причините Гермионе ни малейшего вреда.

- Как вам угодно, мистер Поттер, - высокомерно усмехнулся Люциус. - Но и вы принесете мне такой же в том, что касается безопасности моего сына.

- Нам нужно это обдумать, - подытожил министр. - Мы сообщим вам наше решение не позднее понедельника, мистер Малфой.

Блондины распрощались и с достоинством покинули кабинет.

Однако, стоило двери закрыться за ними, как Гарри, хранивший абсолютное молчание все время обмена прощальными любезностями, взорвался, и все, что он так тщательно сдерживал в последний час, прорвалось наружу бурным потоком негодования и гнева.

- Да какого черта эти Пожиратели себе возомнили!..

- Спокойнее, Гарри, - оборвал его Кингсли. - Твой гнев понятен, но неконструктивен. Тем более, что в их предложении есть здравое зерно.

- Здравое зерно?! - едва не задохнулся от возмущения Поттер. - Стереть память Гермионе – это, по-твоему, здравое зерно?! Мало того, что мы своими руками отдаем её этим гиенам, так еще давайте сделаем из неё идиотку, доверчивую дурочку без памяти, которая поверит во все, что они ей наплетут!

- Ну, дурочкой ваша подруга никогда не была, - примирительно заметил Бруствер. - И нам необязательно принимать все их условия беспрекословно. Скажем, не Обливиэйт, который невозможно обратить, а блокировка нужного отрезка памяти. Эффект будет тот же, но если что-то пойдет не так – мы всегда сможем снять блок и вернуть Гермионе воспоминания, о чем Малфоям знать пока необязательно. К тому же никто не собирается делать из них героев войны. Так, небольшие услуги… скажем, предоставление информации время от времени. Намеренное, а не вынужденное уклонение от участия в операциях Пожирателей. Не более. Искажать правду мы не станем, просто подадим её в немного более выгодном свете. Достаточно для того, чтобы фамилия Гермионы Малфой не помешала ей добиться в будущем тех целей, что она перед собой ставит.

- Но она должна знать! - горячо воскликнул Гарри. - Рон, да почему ты-то молчишь, как будто тебя это не касается?!

- Я… я не знаю, Гарри, - промямлил Рон, не отрывая глаз от поверхности стола, которую продолжал разглядывать все это время. - Как вы решите, так и правильно. Но, может, ей и правда будет легче кое-что забыть. Гермионе до сих пор кошмары снятся… снились… ну, про Малфой-мэнор и Беллатрикс. А если она туда вернется? Да еще жить там будет с этим?..

На это Гарри уже не нашел, что возразить, но и сдаваться не собирался. Они препирались с Бруствером больше двух часов, и в конце концов разошлись, договорившись спокойно все обдумать и встретиться завтра, чтобы еще раз все обсудить.

Стоило им выйти из кабинета министра, как Гарри немедленно обрушился на друга с упреками:

- Я совсем не понимаю тебя, Рон! Я-то думал, ты будешь в бешенстве от одной мысли о том, что Гермионе придется стать женой этого хорька, а ты как будто принимаешь все как должное!..

- Гарри, но ведь другого выхода-то нет, - проговорил убитым голосом Рон. - Мы же оба с тобой говорили с невыразимцами. Помнишь, что они сказали? Невозможно! Невозможно разорвать эту проклятую связь! - на последних словах он почти кричал, и в этом крике было столько боли, столько отчаяния, что Гарри тут же устыдился своей вспыльчивости.

- И что, ты правда думаешь, что для Гермионы будет лучше, если ей сотрут память?.. - помолчав, спросил он.

- Правда, - признался Рон. - Что хорошего быть с кем-то и ненавидеть друг друга? Презирать его семью, приходить в ужас от одного вида дома, в котором придется жить? А ей ведь еще придется… черт, Гарри, прости, я даже думать об этом не могу, не то что говорить! И хуже всего то, что я… понимаешь, я…

- Ничем не можешь помочь, знаю, - перебил его Гарри, и Рон в ответ лишь опустил понурую голову. - Меня тоже это убивает. Но если так и в самом деле будет лучше для неё… Только вот как мы все это объясним?

- Ну, этот, как его, тайный роман, - с отвращением напомнил Рон.

- Ага, и поэтому она почти два года жила с тобой, - кивнул Гарри, - будучи замужем за Малфоем. Что мы на это скажем? Да хотя бы Джинни и твоей семье? Пусть Малфои заставят нас поклясться – все равно рано или поздно Гермионе кто-нибудь расскажет. Не мы, так кто-то другой. И что тогда?

- Своим я скажу, что мы как друзья жили, - неуверенно предложил Рон. - Делали вид. Чтобы их не заподозрили. А больше и не знал никто ведь. Гермиона же вечно на работе своей была, уж сколько я старался её вытащить, отвлечь – и на квиддич, и к маме, но у неё все времени не было. Я думал, что, когда Бруствер её наконец отпустит в этот, как его, Департамент существ – тогда уж полегче станет, и на меня время найдется, и на другое… теперь уже не найдется.

- Ну… она по крайней мере будет жива, - проговорил Гарри, не зная, что еще сказать.

- Будет жива… - эхом откликнулся Рон, и по его голосу было ясно, что это служило ему весьма слабым утешением.