Часть 3 (2/2)
Теория о попаданчистве в чужую тушку почти подтвердилась. Оставалось разве что увидеть себя в зеркале и рассмотреть свои новые черты для того, чтобы наконец смериться с действительность.
Ей помогли забраться в ванную. Воду было не видно за всем тем обилием пены. Ту, она не то, чтобы на дух не переносила, но предпочитала старый добрый душ.
Ласковые женские пальчики проходились по её коже. Касались напряженных мышц. Проводили по ключицам, спускались ниже и при этом не имели абсолютно никакого сексуального подтекста, напоминая скорее массаж.
У неё возникает чувство что она оказалась в каком-то спа-салоне на расслабляющих процедурах. Это расслабляло. Приносило так желанное умиротворение. Заставляло воображение рисовать в сознании довольного жизнью кота, который чуть ли не жмурится от удовольствия.
Её взгляд начал лениво скользить по округе, натыкаясь на служанку у которой был завязан пучок. Та молча и сосредоточенно выполняла свою работу.
Действительно. Можно было смотреть на три вещи в этом мире: как горит огонь, как течет вода и как работают другие. В какой-то мере это действительно было интересно. Расслабиться и получать удовольствие.
Наблюдать.
При более пристальном рассмотрении служанка выглядела, не так, как люди из её мира. Возникало ощущение будто ползунок на редакторе подкрутили в сторону чуть более ярких цветов. Вот вроде и настоящая, а всё равно воспринимается как-то не так, даже если не брать в расчет цветную палитру.
Если постараться подобрать самую близкую аналогию, которая только смогла бы найтись в её памяти, то это без сомнений была бы как если бы аниме фигурка в полный рост внезапно ожила или 3D модель персонажа с экрана компьютера воплотилась в реальность. Это не точно, но достаточно близко. Потому что воспринималось и смотрелась это всё настолько гармонично, что почти не бросалось в глаза.
По крайней мере для неё. Окажись на её месте кто-то другой, то неизвестно как бы он отреагировал. Так что она могла говорить только за себя, но никак не за других.
После того, как её отмыли, уделив особое внимание волосам. Те мыли с той самой тщательностью, которой она не удостаивала свою собственную шевелюру наверное ни разу в жизни. После чего её оставили отмокать в ванной ещё на какое-то время. Наконец ей помогли вытереться и одеться во что-то по приличнее, чем та ночнушка.
Длинный, ниже колен, халат черного цвета был приятным на ощупь, а ещё удобным, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что она наконец увидела свою новую внешность. В дополнение к просто божественной фигуре и белоснежной коже, в чем она уже убедилась, у неё были длинные фиолетовые волосы и просто потрясающие колдовские зеленые глаза, приковывающие к себе весь её взгляд. Это не был цвет Авады или изумрудов. Скорее уж напоминал камень нефрита из которого у неё в прошлой жизни был целый набор украшений, как-то подаренный ей…
А кто же всё-таки подарил ей эти украшения?
Она не могла вспомнить. Ну, не важно. Вспомнит когда-нибудь... Потом. Наверное...
***</p>
С каждым днем ей становилось всё лучше. Пускай по её ощущениям прошло всего пара дней, хотя могло пройти и в разы больше, она уже чувствовала себя не настолько отвратительно, как в первый день.
Так раздражающая её пелена до сих пор весела в сознании, но почти никак не мешала. Отсутствие каких либо эмоций и некая эндиферентность ко всему происходящему больше чем обычно становилось почти нормой. Точно такой же, как появившиеся с попаданием в это тело заторможенная реакция, вялость, постоянная усталость и даже какая-то неохота мыслей.
Будто им что-то мешает.
Потянуться, пару раз дернуть за шнур, немного подождать, услышать стук в дверь и дать свое разрешение.
— Звали госпожа? — поинтересовалась зашедшая Марии — та самая служанка с хвостиками именем которой она таки соизволила поинтересоваться.
После некоторое времени проведенного подле та уже перестала быть столь напряженной в её присутствии. У неё перестало возникать чувство, что ещё совсем чуть-чуть и эта девчонка отшатнется от неё, как от прокаженной не смотря на весь её вроде б то даже солнечный темперамент.
— Я хочу прогуляться. — уже привычная и лаконичная фраза слетает с её губ.
Служанка начинет суетится, подготавливая всё нужное. В первую очередь домашную одежду, коим оказалось самое простое платье из гардероба бывшей владелицы данного тела.
Длинное платье тёмно-пурпурного цвета на ажурных лямках и бретельках с тремя белыми розами разного размера по правую сторону груди. На платье от бедра справа идёт разрез, открывающий пышные белые оборки, вокруг бёдер тонкая золотая цепочка с двумя синими розочками. В тон платью подобраны перчатки разного типа: на левой руке — классическая чёрная длиной выше локтя, на правой — перчатка-сетка из тонких ленточек, скреплённых широкой лентой на запястье и предплечье. Шея украшена чёрной бархоткой. Именно такой она увидела себя в зеркале, когда закончила одеваться.
Не хватало разве что собрать волосы в какую-нибудь элегантную прическу. Её нынешняя длина волос была куда длиннее, чем та к которой она привыкла. Мысль подстричь те хотя бы до копчика с каждой минутой казалась всё привлекательнее и привлекательнее. Откинув эту мыль она взяла черную ленту и вручила её Марии.
Стандартной резинки, что была, кажется, чуть ли не обязательным атрибутом каждой уважающей себя девушки в её мире во всем тот обилии украшений не наблюдалось. Единственные прически с лентами, которые она умела плести требовали наличие этой самой резинки, в качестве основы. Приходилось доверять свои потрясающие патлы служанкам, которые весьма шустро с ними справлялись.
Девчонка быстро заплела ей самую простенькую косу из возможных. Из-за чего её отражение стала выглядеть куда более по домашним, как ей самой казалось. Если честно она бы не отказалась и от самого простого неряшливого хвостика или гульки в которую тот не редко превращался, когда её занимало какое-либо дело.
В такие моменты шпильки ей заменяли ручки с карандашами, которые она запихивала в волосы даже особо не задумываясь. Чтоб не потерялись.
А ещё она не отказалась бы от того, чтобы надеть штаны. Вот только, тех не было в шкафу. Точнее были, но либо это была безвкусная тренировочная форма, которую давненько не надевали, либо шикарный во всех смыслах костюм для конных прогулок. У которого тоже в наличии было некое подобие юбки. Надевать этот наряд просто так не хотелось, а идти кататься на лошади, когда ты ещё не до конца поправилась это чистой воды самоубийство.
Вот так и выходило, что приходилось довольствоваться либо ночными рубашками большинство из которых были эротишными, либо домашними платьями чей дизайн и правда был одним из самых простых в её шкафу.
Сад был чудесен, но дольше нескольких часов она там не пробыла. Наконец набравшись смелости навестить болеющих детей. Вот только, план полетел к коту под хвост стоило ей только навестить детей Корделии — тройняшек: Канато, Аято и Райто.
Она без особых проблем добралась до комнаты, что по примерным прикидкам располагалась этажом ниже её собственной комнаты. Присев на кровать, перед этим дав отмашку служанке, чтобы та подождала её за дверью, и взглянув на лежащих в беспамятстве детей, как она вдруг застыла. Эти трое ей очень сильно кого-то напоминали.
Это выглядело ужасно подозрительно. Поэтому она не один час просидела перед тройняшками, пытаясь понять причину по которой её нижние девяностые чуяли подставу. Огромную такую подставу, от которой разило за километры и в которую она случайно вляпалась.
Такой милый белый полярный песец маячил на горизонте. хотя это могла быть всего лишь её собственная паранноя, а не перезвон интуиции, что всё никак не позволяла ей покинуть эту чертову комнату. О, всё известные ей боги, можно это не будет очередная клешированная история в которой главная героиня попадает в прочтенную ей книгу и становится матерью-воспитательницей какого-нибудь тирана или что похуже!
Смотря на детей она впала в некое подобие транса, оклемавшись только тогда когда вспомнила где могла видеть этих троих. Они же были почти полной копией персонажей из аниме «Дьявольские возлюбленные». Только младше.
Н-да... Вот вроде не совсем, но что-то близко. Очень-очень близко, если выкинуть некоторые моменты из известного ей сюжета. Это же как её так занести умудрилось?
Этот самый момент так называемого озарения наступил только тогда, когда день начал клонится к закату. Плавно наступил вечер. Детям было пора принимать свои лекарства, которые принес Альберт. Пронаблюдав эту картину она покинула спальню. Ей стоило обдумать свалившееся на неё откровение.