Глава 6 (1/2)

Герцог Райнхольд Микаель Линден

Меряю шагами кабинет, ожидая вердикта от Хакона и Клауса. Они — лучшие специалисты в королевстве, состоят на службе в тайной полиции. А главное — я могу полностью доверять им, будучи уверенным в том, что информация не выйдет за пределы моего особняка.

Точно знаю, что Альвина разыгрывает потерю памяти. Не бывает такого, чтобы человек в одно мгновение забыл всю свою прежнюю жизнь. Но до сих пор не могу понять одного… Зачем ей это понадобилось? Мы договорились о сделке, которая устраивала нас обоих, она получила желаемое. Альвине просто нужно выполнить свою часть уговора — выйти за меня замуж и изображать чувство любви, пока мне это требуется. Но что-то пошло не так, и Альвина решила прикинуться умалишённой. Для чего?

Я зашёл в тупик в своих размышлениях, потому что сколько не пытаюсь, не могу найти хотя бы одну причину подобного поведения. Я успел неплохо изучить девушку за время нашего знакомства, был полностью уверен, что сделка состоится. Половину ночи прикидывал варианты, рисовал схемы и строил предположения, но ни в одну свою теорию не сумел вписать эту мнимую потерю памяти.

Не покидает смутное, ноющее ощущение, что что-то изменилось. Настолько неуловимо, что я не могу никак поймать ниточку, чтобы потянуть за неё и сделать верные выводы. Раздражение. Вот что я испытываю от всей этой ситуации. Потому что не люблю, когда что-то выходит из-под контроля. С Альвиной тоже всё шло по написанному сценарию, но в один момент… Перемена в девушке. Она не даёт мне покоя. Она влечёт странные изменения и во мне. Но не могу понять их суть, только знаю, что они мне не нравятся. Слишком непривычные.

Дверь без стука распахивается, прерывая мои размышления.

— Что скажете, господа? — сажусь за стол и поднимаю взгляд на вошедших.

— Отклонений от нормы я не обнаружил, даже шишки на голове не наблюдается, — разводит руками Хакон, устраиваясь в кресле, напротив меня. — Мыслит логично, физические реакции нормальные, речь внятная, синяков и ссадин на теле нет. А посему… Герцогиня полностью здорова.

— Откуда шрам у неё на боку? — вспоминаю я об утреннем инциденте с одеялом. — Его не было еще пару дней назад.

— Не могу знать, друг мой. Это же твоя наречённая, я сегодня впервые увидел её. Похоже на шрам от повреждения острым предметом, — лекарь закуривает сигару и выпускает в потолок кольца дыма. — Возможно, ты просто не заметил в пылу страсти, не обратил внимания. Такое бывает.

— Ладно, — киваю, но внутренне протестую. Я не мог не заметить. Человеческая страсть, о которой говорит Хакон, не знакома моему покрытому инеем нутру. Точно знаю, что отметины на теле Альвины не было. Я слишком хорошо его изучил. Перевожу взгляд на менталиста: — Клаус?

— Со своей стороны могу сказать, что герцогиня не обманывает: она, действительно, ничего не помнит, — заверяет меня Клаус. — Интересная ситуация, я первый раз сталкиваюсь с подобной: я стараюсь забраться в глубины её сознания и памяти, но всё время натыкаюсь на какой-то блок, который не поддаётся моему влиянию. Даже поверхностные мысли уловить не могу. Если позволите, герцог, я бы поработал ещё некоторое время с Альвиной, попытался бы разрушить этот блок разными способами.

— Разрешаю, — коротко отвечаю я и добавляю: — Только помни, Клаус, что герцогиня — МОЯ наречённая.

Я заметил, каким взглядом этот парнишка смотрел на девушку и мне совершенно это не понравилось. Не люблю, когда на мою собственность кто-то имеет виды.

— Зачем вы это мне говорите? — изображает непонимание граф. — У меня, в отличие от герцогини, нет провалов в памяти.

— Думаю, что мы поняли друг друга, — сверлю взглядом побледневшего Клауса. — Герцогиня Альвина в вашем распоряжении, но работать с ней вы будете только в моём присутствии. Андреас!

— Слушаю, монсеньор, — моментально появляется на пороге мой секретарь.

— Пусть выделят для графа Мякеля покои в гостевом крыле. Он задержится на неопределённое время.

— Будет исполнено, ваша светлость, — кивает секретарь и обращается к Клаусу: — Прошу следовать за мной.

Отмахиваюсь от дыма сигары, провожая взглядом менталиста.

— Зря ты так, Райнхольд, — неодобрительно качает головой Хакон. — Парень молодой ещё, пылкий.

— Пусть свою пылкость направит на кого-нибудь другого, — мрачно отвечаю я. — Моя супруга неприкосновенна.

— Альвина тебе ещё не супруга, — замечает лекарь. — Время после ритуала наречения дано именно для того, чтобы влюблённые могли убедиться в своих чувствах. Ты прекрасно знаешь, что если твоя наречённая решит отказаться связывать с тобой судьбу, то ты не сможешь её заставить. Лишь добровольный союз…

— Не нужно мне рассказывать прописные истины, Хакон, — прерываю повествование о традициях королевства Рэгнолд. — Я не собираюсь никого заставлять. Но и соблазнять мою будущую жену на моих глазах не позволю. Тем более, какому-то юнцу, пусть и самому талантливому менталисту в стране.

— Ох, Райнхольд… — с наслаждением затягивается сигарой Хакон. — Невозможно соблазнить того, кто искренне любит другого. Подумай об этом.

— Мне не нужны наставления, — морщусь я. — О любви расскажи кому-нибудь другому. Ты прекрасно знаешь, что я…

— Не зарекайся, друг мой. Не зарекайся, — перебивает меня лекарь. — Мне пора. Оставил герцогине зелье для восстановления, потому что увидел чужеродное воздействие в её ауре. Проследи, чтобы она принимала три капли каждое утро в течение недели.

— Подожди. Что за воздействие? — настороженно спрашиваю я. — Почему ты сразу не сказал? Это может быть связано с её потерей памяти?

Не хватало только, чтобы кто-то попытался добраться до меня через Альвину. Недоброжелателей хватает, а их поступки иногда непредсказуемы.

— Нет, вряд ли эти вещи взаимосвязаны, — качает головой Хакон, поднимаясь из кресла. — Воздействие слишком незначительное, чтобы как-то повлиять на здоровье герцогини. Возможно, чья-то зависть или ревность, такое случается повсеместно. Просто будь внимателен и не заморозь этот хрупкий цветок, попавший к тебе в руки.

Киваю. Я и так собирался не спускать глаз с Альвины. Знал бы мой приятель, что за этой внешней хрупкостью и нежностью скрывается расчётливая девица, мечтающая лишь о богатстве, роскоши и высоком положении в обществе — не так бы защищал этот сорняк, имеющий внешний вид благороднейшего редкого растения.

Я потому и связался с Альвиной. Ей не нужна была любовь, которой я не могу дать. Ей нужны были лишь мои деньги и принадлежность к миру аристократии, который так её манил. И меня это полностью устраивало, всё складывалось как нельзя лучше. Наш союз точно прошёл бы проверку на добровольность, потому что, хоть и заключался по взаимному расчету, но и по взаимной необходимости.

Но в стройном плане возникла осечка, которой я не смог предугадать. Теперь у меня на руках девушка, которая потеряла память и, вместе с этим, стала будто совершенно другим человеком. Несмотря на уверения лучших специалистов королевства, я всё равно не верю своей наречённой.