Глава 20 (2/2)
Иво толкнул ему тарелку с глазуньей и беконом:
— Уже холодное.
— В желудке согреется, — отмахнулся Элек, разом накручивая на вилку сразу половину яичницы.
Дайан сел на убранный подушками подоконник и отказался от кофе.
— Мне тоже не наливай, — Ялу тут же оказалась рядом, придвинулась к Дайану ближе и стала вместе с ним смотреть сквозь стекло на дождь.
Пока Валери наливала Элеку компенсирующе горячий кофе, Сесиль ответила:
— Они самые. Одержимые с самого рождения сущностями дети успешно растут и становятся кем угодно, но только не теми, кто способны на любовь, милосердие или человеческие чувства.
— А наш голубчик тоже уже родился с подселенцем? — Элек дотянулся до тарелки с редисом и отправил в рот сразу три штуки.
— Нет, с ним как раз первый вариант. Дело в том, что так разрушаться, каким я его видела, может только тело, осёдланное во взрослом возрасте. Запрыгнув в добровольно оставленного родною душою младенца, сущность словно приходит в брошенный дом и становится там полноправным хозяином. Она растёт вместе с этим «домом», учится, привыкает к окружению, творит зло и умирает в конце концов тоже как просто состарившийся, ну или не состарившийся, а прибитый кем-то раньше времени, человек. Но если душа не уходила добровольно, если тело её любило и по ней тоскует, сущность может им владеть, рано или поздно получая то, чем стало тело Рондо. Так что наша астральная тварь просто запрыгнула в тело Кинси Рондо, пока он спал.
— Нам нужна приманка, — вдруг сказала Валери. Ей надоело смотреть на ренегатство сына, и она вынула Доменика из стульчика, собираясь унести и хорошенько отмыть. Поэтому не видела смысла тянуть с вводным курсом по теме астрала.
— Приманка? — переспросил Дайан.
— Ну это тот, кого не жалко, — услужливо подсказала Ялу, смотря ему в глаза.
— А у нас есть такие? — Дайан со смешанным чувством посмотрел на проходящую мимо него Валери.
— Надо подумать и поискать, — бросила та по пути в ванную.
— Да, у нас есть такие? — повторила вопрос Дайана Сесиль и посмотрела на Милднайтов и Иво.
Элек и Никки переглянулись.
— У нас такие есть. Точнее такой, — ровно откликнулся Элек.
— Эй, эй-эй-эй! Он всего лишь старый закоснелый кретин. Это его единственный недостаток, — вдруг встал из-за стола Иво.
— Так то ж для дела, милый, — медитативно пророкотал Никки, заступая Иво путь и разводя руки.
— Вы что, собираетесь хуйнуть его туда, откуда мы всеми силами пытаемся достать Джона? — не сдавался Иво.
— Вот. Во-о-от, это ради Джона. И, наверное, хуйнуть старика Отиса мы в астрал не собираемся… Да, дорогая? — Никки, удерживая Иво на месте, обернулся на Сесиль.
— Обещаю, ваш уволенный из автосервиса ханжа вернётся обратно. А если чутка лишится возможности спокойно спать по ночам из-за пережитого, Дайан его подправит.
— Я его подправлю? — заинтригованно спросил у Сесиль Дайан.
— Ты рассказал про гомофоба Отиса? — спросил у Никки Иво.
— Ты. Больше никто из нас не способен выправлять бедолагам мозги с помощью гипноза, — улыбнулась Сесиль. — Только, как договаривались, без творчества.
— Конечно я рассказал, мы же лён, — в свою очередь ответил Никки.
Иво нехорошо посмотрел, так, что Никки руки убрал и показал ладони.
— Отис точно вернётся? — Иво выглянул из-за громады конунга на Сесиль.
Та, прикусив нижнюю губу, несколько раз утвердительно кивнула.
— Ну, раз решено, я поехал за приманкой, — Элек развернулся и вышел.
Сесиль проводила его взглядом, а потом снова повернулась к Никки и Иво:
— Вы будете сегодня открывать гараж?
— А нужно? — с сомнением откликнулся Никки. — Так-то Тим уже там…
— Думаю, вы можете ему помочь, раз автосервис уже всё равно открылся. Негоже свешивать на беднягу столько работы в одного, — Сесиль пошла собирать оставленную после завтрака посуду.
— Ты нас выгоняешь? — дошло до Никки.
— Я? Вообще, да. Мы с Валери провозимся до вечера, и всё это время у вас будет, чем заняться.
— Пойдём-ка через чулан, — попросил Никки.
Иво больше не возражал.
***</p> Отис Хикс жил в многоэтажке недалеко от стадиона «Гудисон Парк».
Элек терпеливо матерился, пока стоял в утренней пробке на кольце Скотланд-Роад; потом чертыхался, пока поднимался на одиннадцатый этаж, потому что лифт пренебрежительно выставил плашку «не работает». А дойдя до нужного этажа, Элек уперся ладонями в бёдра и прислонился спиной к давным-давно крашеной стене. Выровняв дыхание, оглядел квартирные номера, точнее тот, который исправно висел на двери: из четырёх один.
— Отлично, просто отлично, — Элек покачал головой, перегнулся через перила, заглядывая на этаж ниже, чтобы вспомнить последовательность счёта. — Девяносто, мать его, первая…
Из-за нужной двери доносились шум работающего телевизора и мяуканье под самым порогом.
Элек позвонил. Через пятнадцать секунд ещё раз. Мяуканье стало настойчивее.
— Да что б вас всех… — раздалось из-за двери. — Отойди, Грейп, не пробраться через тебя, сразу под ноги бросаешься.
Открыв дверь, Отис достаточно долго смотрел на гостя, словно задаваясь вопросом, всё ли перед ним то, чем кажется. Наконец признаки правдоподобия сошлись и он, собрав вместе кустистые брови, спросил:
— Чего надо, Милднайт? Пришёл звать меня обратно?
Элек кашлянул и шагнул в квартиру, сдвинув хозяина и очень стараясь не наступить на голосящего снизу Грейпа.
Внутри всё было ещё хуже, чем чувствовалось с порога. Несло неубранным кошачьим туалетом, застоялым сигаретным дымом и долго не выветривавшимся пивным духом. Элек без зазрения совести прошёл в кухню в обуви, чувствуя, как приходится прилагать усилия, чтобы отрывать подошвы от пола.
— Я думал, такое только в кино… Ну или там в притонах, — сказал Элек, открывая один за другим за захватанные ручки кухонные шкафы и даже заглянув в холодильник.
— Ты чего тут потерял? — Отис шёл следом и, похоже, даже слегка протрезвел от новизны происходящего.
— Не видишь, хочу накормить твоего кота, — Элек наконец нашёл корм в шкафу под раковиной, которая тоже была грязная, как и всё в квартире. Но посуды, составленной под кран, было немного.
— Своего кота я сам покормлю, — как-то без должного норовистого апломба ответил Отис.
— Я вижу, как ты его кормишь… — прогудел Элек. — Сам не жрёшь и про скотину забываешь… Во-о-от, теперь хватит на пару дней.
Элек разогнулся.
— Теперь не до жиру, я ж безработный. Забыл, что ли? — Отис достал из холодильника новую бутылку пива.
— Хочешь сказать, что уже спустил компенсацию за увольнение и расчёт? Глаза, наверное, заливаешь с утра до ночи? — Элек огляделся. — Где кошачья поилка?
— Из унитаза лакает, — махнул рукой Отис и ушёл в гостиную.
Элек достал керамическую салатницу, налил воды и оставил рядом с лопающим Грейпом.
— Собирайся.
— Это куда? — прокричал Отис на фоне болтовни идущего ток-шоу.
— Моя жена тебя приглашает.
Отис развернулся в кресле, забыв отпить из поднесённого горлышка. А когда смысл услышанного худо-бедно до него дошёл, отказался:
— Спасибо, конечно, но я в ваши извращенские игрища не ввязываюсь.
Элек очень сдержанно вздохнул, поскрёб пятернёй в затылке. Медленно огляделся. На одной из полок дешёвого модуля стояли фото: сам Отис, он же, ещё молодой, с темноволосой женщиной и девочкой и девушка (вероятно, та же девочка, только выросшая). Стекло в последней рамке было выбито, а сама фотография вырвана, но позже вставлена обратно.
— Кто тебе девушка на разбитой фотографии?
Отис ответил не глядя:
— Да уже никто. А когда-то была дочерью, пока не выскочила замуж за этого… Как их называют? Студенты по обмену. Уж и не помню, откуда он точно. Может, венгр или румын, а может… Кто-то из цыган, одним словом. Не помню. Нет, чтобы найти мужа здесь, в Англии. Теперь живёт где-то у чёрта на рогах. Детей рожает, счастлива, пока я тут смотрю за её котом. Но я ей сразу сказал, что не желаю видеть ни её саму, ни её мужа, ни их совместных выродков, — Отис наконец посмотрел на Элека.
— Знаешь, что радует? — спросил тот, безуспешно разыскивая пульт от телевизора.
— Что? Как здорово уволить человека только из-за того, что он смотрит на вещи иначе и у него другие ценности?
— Ни дать ни взять Диоген*, только паршивенький. Нет, радует меня, что я и Никки угадали со стопроцентной точностью. Ты тот, кого не жалко, — так и не найдя пульта, Элек прибавил громкость телевизора на максимум с кнопки.