суметь проститься (1/1)

В ту ночь Питер так и не смог уснуть и после последней поставленной точки в прощальном письме, затеял уборку, таким образом решив хоть как-то успокоить нервы и отпраздновать свое освобождение. Он наконец-то избавился от измотавшего его бремени?— написание этого письма было действительно важным для Питера. Нередко, засыпая, он мечтал как однажды найдет последние строчки дяди Бена. Правда, потом вспомнил, что Бен как раз таки умирать не собирался, а паучьего чутья чтобы сообщить ему о надвигающейся опасности у него не было. Да и в принципе, обычные люди не слишком думают о подобном вещах. А вот Питер… Питер думал.Свое первое письмо он сел писать пару лет назад, едва только стащил отсыревший костюм.Письмо было коротким и совершенно непродуманным.Простые три строчки. Мэй, я очень сильно люблю тебя. Береги себя, пожалуйста. Не закрывай себя от мира.Тогда Питер даже забыл, что тетушка даже не знает ничего о том, кто скрывается под маской Человека-паука.Он был просто маленьким, напуганным ребенком.Навряд ли сейчас это изменилось.Позже он долго наблюдал за Мэй, делая вид, что читает учебник, смотрит телевизор или пылесосит. Наблюдал с какой-то несвойственной ему отстранённостью, словно смотрел от безделья за не убитой до конца мухой?— вроде и ползёт, карабкается куда-то, но не взлетает. И не взлетит уже.Питер отмечал все: сеточку морщин возле глаз, начавшую отвисать кожу на шее и руках, чуть потускневший взгляд.Были дни, когда тому казалось, что от жизни Мэй ничего не осталось, что она оборвалась, душа освободилась от оболочки и ушла куда-то за грань человеческого понимания, а тело просто ожидает, когда закончится отведённый ему срок. К счастью, таких дней было мало?— годовщина свадьбы, день рождения Ричарда или Мэри?— Питеру сложно было называть их отцом и матерью, день смерти Бена. Трое человек. Три смерти, исковеркавших, сломавших, разрушивших жизнь маленькой женщины.Питер знал, что она могла бы быть счастлива. Даже сейчас. Ведь она очень красива?— мужчины, да и женщины, до сих пор смотрят ей вслед. Она интересна?— Питер иногда думал, что она может поддержать абсолютно любую тему для разговора: от выбора постельного белья до ядерной физики. Мэй была потрясающей. Но она не хотела никого другого или, возможно, просто не было ещё человека, который боролся бы за ее внимание и любовь.Питер чувствовал, что им необходимо уехать.Из этой квартиры, пропитанной воспоминаниями.Из чертового Квинса.Просто бросить все и сбежать.Но он знал, что никуда не уедет.Даже для того, чтобы спастись.?Нужно просто пережить это?,?— думал он, глядя в окно, понимая, что это неправда.Просто он знал, что Мэй никуда не поедет. Она прочно связана с этим проклятым местом.Она никуда не поедет, а он не сможет уехать без нее.?Скованные одной цепью, ?— грустно усмехался он, вспоминая строки из любимой русской песни Мэй, так точно описывающие Квинс. —?Здесь женщины ищут, но находят лишь старость. Здесь мерилом работы считают усталость. Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи. Здесь первые на последних похожи и не меньше последних устали, быть может. Быть скованными одной цепью, связанными одной целью.—?Глупость это все,?— бормотал Питер, хотя беспокойство переполняло его. —?Глупость.Тихая трель будильника на секунду оглушила его. Шесть часов пятьдесят пять минут. Питер провел по дисплею пальцев, выключая навязчивое дребезжание.—?Пора,?— изрёк он глядя в зеркало.?Ты направляешься прямиком в ловушку?,?— вопило сознание.Питер зашёл в комнату Мэй и, склонившись к постели, поцеловал ее в румяную со сна щеку.—?Доброе утро, милый. Ты уже уходишь? —?Глаза у нее были спокойными и чуть заспанными, взгляд заторможено бродил по лицу Питера.—?Да, я ухожу. —?боль острой иглой вонзилось ему в сердце. Он обнял женщину. —?Я люблю тебя.—?Я тоже. —?улыбнулась она. —?Не опоздаешь?—?Убегаю. —?он действительно направился к выходу.Уже закрывая входную дверь Питер услышал крик из спальни Мэй.—?Пока!—?Прощай,?— прошептал он с покорность, успевшей стать привычной, принимая боль. Две дорожки слез побежали по его щекам.