II. (2/2)
«Давай, привыкай к самостоятельности! Скоро совсем взрослая будешь!».
«Надо бы! Я думала о тебе всю дорогу…».
«Правда?».
«Да. Пусто стало после твоего ухода из академии. Я скучаю…».
«И я скучаю, Саша…».
Косторная улыбнулась. Почувствовала некоторое облегчение и даже небольшую радость. Аккуратно вытащила фотографию из осколков и положила на стол.
— Мам, принеси мне веник! — веселее крикнула девушка.
***</p>
Суровая скандинавская страна встречала приезжающих обманчивым янтарным закатом. Яркое, но прохладное весеннее солнце дарило надежду, но очень призрачную и хрупкую. Расслабляться и мечтать здесь было некогда. Пора мужественно и решительно действовать. Только с таким настроем принципиальный Стокгольм мог дать шанс.
— Что для тебя важнее, занять первое место или выполнить программу с пятью четверными? — тихонько спросила Щербакова, глядя на каток через панорамное окно Эрикссон Глоб.
— Если прыгнуть пять четверных, то и золото будет, — небрежно ответила Трусова.
Девушки стояли в кафе, ожидая тренеров.
— Тебе и трёх чистых квадов хватит для победы. Лишний риск ни к чему. Он себя не оправдает, — серьёзно проговорила Аня.
— Снова учишь меня? — ехидно ответила Саша, щуря глаза.
Трусова думала о том, что Аня могла сообщить Алёне что-то лишнее.
— Нет. Это здравый смысл. Просто помни… — Аня слегка сникла, чувствуя грубость Сашки.
— Знаешь, лучше подумай о себе. Твоя форма большие вопросы вызывала в Новогорске. Как ты собираешь здесь выступать? — колко заявила Трусова.
Брюнетка пристально посмотрела на Сашу. Взгляд русоволосой фигуристки был взбудораженным и неуверенным. Щербакова уловила в Трусовой какой-то настораживающий нерв и сомнение. Сашка всегда нападает сама, когда боится.
Вскоре появился Евгений Викторович, он жестом позвал Сашу, и она последовала за наставником. Оглянулась, уход. Худенькая Аня осталась в одиночестве.
— Какая она слабая. Выглядит не лучше, чем на России… — Саша поделилась мыслями с Плющенко.
— Сейчас настало твоё время! Хватит уже некоторым выигрывать! У тебя супер форма, ты легко опередишь Щербакову! И станешь чемпионкой! Только откатай чисто и готово. Понимаешь? — высказался Плющенко и похлопал ученицу по спине.
— Понимаю… — Трусова с неловкостью кивнула в ответ. Смутилась.
К чему она не могла привыкнуть в новом тренере, так это к его заносчивости. Евгений говорил открыто и эмоционально говорил обо всём, что думал. Саше часто приходилось слушать подобные фразы. И они раскачивали её подвижную и чувствительную нервную систему. Это было сравнимо с перегретым двигателем спортивного автомобиля. Нужна была нейтральная охлаждающая жидкость, а подливалось лишнее горячее масло. Причём регулярно. Отчего сопротивление нарастало, топливо тратилось безмерно, а работоспособность падала.
На следующий день, пребывая на заключительной вечерней тренировке, Щербакова с трудом собирала программу. Несколько раз приходилось смахивать слёзы с глаз, выслушивать критику, терпеть болезненные падения. Чемпионка России и представить не могла, насколько выматывающим будет этот долгожданный старт. Мимо, то и дело, проносилась неуловимая Трусова. Она штамповала четверные прыжки один за другим, давила на соперниц своей мощью и силой.
Подъехав к Плющенко, Саша услышала от мужчины очередной провокационный комментарии.
— Смотри, кое-кто уже сдаётся! Всё зависит от тебя! Прыгни и готово! — смело заявил Евгений.
Сашка окинула торжественным взглядом соперниц и натолкнулась на изнеможённое лицо Щербаковой. Брюнетка едва держалась на ногах, тяжело дышала и прятала печальное лицо от камер. Но Ане, чёрт возьми, шло это состояние… Болезненность, слабость, хрупкость придавали её образу какую-то трогательность и привлекательность. Сентиментальность и романтичность. Такую… леди хотелось оберегать, утешать.
Уже в раздевалке Сашку непроизвольно тянуло приблизиться к Ане и заглянуть в её уставший взгляд. Быть может, что даже легонько притронуться к её ладони, к её каштановым локонам… Просто для поддержки! «Ракета» чувствовала, как желание коснуться Щербаковой становилось каким-то неотступным, навязчивым. Но зеленоглазая пыталась подавить это странное влечение к конкурентке.
— Саша, может посидим в кафе, выпьем чаю? — обратилась утомлённая Аня, почувствовав неотрывный взор Трусовой в свою сторону.
— Нет. Я не пойду с тобой, — отрезала Сашка.
— Почему? — спокойно спросила Щербакова.
— Не хочу, — по-детски солгала «ракета».
— В самом деле? — уточнила брюнетка.
— Кто знает, кому следующему ты снова что-нибудь наговоришь, — цинично бросила Саша.
— О чём таком ты говоришь? — настороженно спросила Аня.
— Ой, не выкручивайся. Приторно становится.
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду.
— Можешь сколько угодно строить из себя святую и невинную. Знай, тебе очень идёт.
Раздражённая Трусова схватила вещи и поспешила к выходу. Шагая в номер, она была вне себя от противоречивых ощущений. Не перегнула ли она, разговаривая с Аней в грубом тоне? «Она такая вялая была, и я ещё нахамила. Это не слишком? Она не сильно расстроится? А мне-то какое дело, а? Бесит!», — сбивчиво перенаправляла свои мысли «ракета», чтобы не поддаваться чувству вины.
Накануне короткой программы нелепое волнение начинало предательски преследовать Трусову с утра пораньше. Всеобщие ожидания, коварные прыжки, назойливые наставления мамы по видеосвязи, самоуверенные фразы Евгения Плющенко, репортёры — масштабы давления нарастали. Саша полностью оказалась в плену тревоги. Весь день длился, как в тумане. Единственное, что задерживалось в восприятии, — постоянно ускользающий взор Щербаковой. Если раньше Аня искренне смотрела в глаза и добродушно разговаривала, то сегодня она намеренно лишала Сашку своего внимания. Много не говорила, долго не смотрела, близко не подходила. В общем-то, вела себя вроде и обыкновенно. Вот только Трусова стойко почувствовала одиночество. Ани стало катастрофически мало. И это пришлось Саше совсем не по вкусу.
Аксель остался на тренировке, а каскад был сорван. Полный провал короткой программы. Интервью, журналисты, камеры… Сашка едва выдержала все напалки, обрушившиеся на её после позорного проката. Больше всего фигуристка хотела быстрее вернуться в свой номер. Спрятаться от всего мира и забыть всё, что произошло. Только к позднему вечеру, когда слёзы закончились, а эмоции немного притупились, Трусова включила телефон и увидела сообщение от Алёны.
«Саша. Держись. Не всё потеряно, слышишь?».
«Алёна, это проигрыш… У меня 12 место…».
«В пятницу сделай всё, что можешь. И поднимешься выше!».
«Спасибо. Я буду бороться.».
«Вот! Правильный настрой!».
«Слушай, а почему ты тогда мне так неоднозначно про Аню написала? Что она тебе наговорила?».
«Именно Аня мне ничего не рассказывала. Просто мне стало кое-что известно.».
«Что? От кого известно?».
«Камила видела, как вы странно себя вели на чемпионате России. Что ты будто бы хотела поцеловать Аню.».
«Да? А разве сама Аня ничего не сказала тебе?».
«Что ты заладила со своей Аней? Говорю же, Валиева мне рассказала, Щербакова молчала. Разве она будет болтать о таком направо и налево?».
Сашка отложила телефон в сторону и потерянно уставилась в никуда. Аня ничего не говорила Алёне. Дело было лишь в Камиле. И Трусовой стало очень стыдно. Она обвинила Щербакову бездоказательно. Аня ни в чём не была виновата. Поэтому, естественно, отстранилась и, видимо, здорово обиделась.
Будущая чемпионка мира сидела в номере и сосредоточено читала учебник по биологии. Конечно, в сознание проникали мысли о срыве Трусовой в короткой программе. Но Аня не выглядела особо расстроенной. Недовольство выходками и грубостью Саши затмили сочувствие. Щербакова ясно ощущала восторжествовавшую справедливость. Трусова получила то, что заслужила. Вот и пусть теперь сидит и думает над своим поведением!
Покой и тишину нарушил нерешительный стук в дверь. Брюнетка отложила книгу и подошла к порогу комнаты.
— Кто там? — негромко спросила Аня.
— Я-я, — невнятно раздалось в ответ.
— Кто? — Щербакова сразу узнала гостью, но облегчать ей жизнь не собиралась.
— Ну, открой и увидишь, — голос стал погромче.
— Имя! — заупорствовала Анечка.
— Господи, Саша это! Александра Трусова.
Чемпионка России медленно приоткрыла дверь. Напротив стояла подавленная и угловатая Сашка с перекосившейся на лице маске. Она пронзительно посмотрела в карие глаза. В этот вечер эти красивые очи выглядели потускневшими и разочарованными. И Саша была тому виной. Русоволосая потопталась на месте, опустив взор вниз, а после обратилась к хозяйке номера.
— Позволь мне зайти, — попросила гостья, снимая надоедливую маску.
— Ну, проходите, Александра Трусова, — сдержанно произнесла Аня и распахнула дверь.
Пропустив «ракету», Щербакова деловито опустилась на стул. Открыла книгу на столе и взяла карандаш в руку. Она попыталась принять серьёзный и независимый вид, хотя и была в смятении от позднего визита соперницы. Саша откинулась спиной к стене и сунула руки в карманы.
— Что учишь? — плавно начала беседу Трусова.
— Биологию, — официально ответила Щербакова.
— Интересно? — чуть улыбнувшись, продолжила Сашка.
— Очень. Возможно, что буду сдавать её в следующем году, — невозмутимо сказала Аня.
— Будем завтра вместе на парней смотреть? Я бы хотела пойти с тобой… — обходительно предложила Трусова. — Что скажешь, м? — она оригинально опёрлась на вытянутую вперёд ногу, а другую расслабленно согнула в колене.
Щербакова захлопнула книгу и шумно выдохнула. Накопившиеся к Саше претензии пробивались наружу.
— Грубишь постоянно. Твердишь какую-то чушь, которую я не понимаю. Потом срываешь свою программу. А теперь, как ни в чём не бывало, свидание подавай! — возмущённо высказалась Аня, сидя вполоборота.
Не услышав оправданий, она повернулась лицом к Трусовой и увидела непробиваемый взгляд исподлобья. Саше часто была свойственна подобная дерзость. И эта опасная манера поведения «ракеты», как выяснилось, привлекала Щербакову.
— Твой прокат был бесподобным сегодня. Программа потрясающая. Ты говорила в интервью, что она связана с историей о потере близкого человека. Кто он? — Саша действовала дальше.
Аня отбросила карандаш и решительно встала со стула. Она подошла к Трусовой и внимательно посмотрела в нагловатые глаза.
— А тебе какое дело? — сквозь зубы сказала Щербакова.
— Мне вдруг стало интересно, кто тебе нравится, — выдала Сашка.
— Лучше скажи мне, кто нравится тебе! — вскипела Анечка.
— Неужели, ты не знаешь? Она необыкновенная… — Трусова продолжила разгоняться в высказываниях.
Заодно невольно поглядывала на милые губки Ани, на её прилежно уложенные локоны и волшебные стрелки на глазах. Тормозами, как известно, Сашка не обладала. А Аня была убеждена, что речь сейчас сведётся к Алёне. Она точно нравится Саше. Беспомощность и ревность овладели брюнеткой. Она сжала влажные ладони в кулачки и прикусила нижнюю губу.
— В такую, как она, можно и влюбиться… — тем временем задумчиво вымолвила Трусова и глубоко вздохнула, отведя от собеседницы затуманившийся взор.
— Тогда, что тебе от меня надо?! — разнервничалась Щербакова и ударила своим маленькими кулачками по плечам Саши.
А потом стукнула снова. И снова. Удары выходили такими смешными и неумелыми. Эта возня напоминала каприз усталого ребёнка, который хочет одного, а приходится делать другое. Видя, что поведение Ани не походит на шутку, а скорее напоминает отчаяние, Трусова выдернула руки из карманов. Попыталась было ухватить Щербакову за тонкие кисти, но чемпионка России ловко ускользнула, продолжив бесполезное нападение. Тогда Саша более уверенно и жёстко поймала Аню за плечи и направилась вперёд. Щербакова попятилась, наткнулась на мебель, потеряла равновесие и вместе с Трусовой рухнула на кровать. Сашка боялась навалиться на хрупкую Аню своим весом, потому ей пришлось перекинуть ногу через брюнетку и очутиться, по сути, верхом на «феечке». Стоя на коленях и удерживая смуглые руки хозяйки, Саша замерла. Аня тоже стихла, оказавшись в плену. Таком давящем и, кто бы мог подумать, даже приятном. Как-то слишком приятном. Брюнетка стала просто смотреть на Трусову. Взором замученным и одновременно блестящим. Возбудившимся.
— Ну, прости меня, слышишь? Прости! — запричитала Саша, полностью осознавая собственные ошибки.
— Нет! — настойчиво возразила Аня и дёрнулась.
Пошевелила ногами и корпусом. Как-то неоднозначно что ли. Чувственно дотронувшись до напавшей.
— Пожалуйста, не сердись на меня, слышишь?! — Сашка машинально присела, стараясь подавить сопротивление Щербаковой.
— Р-р-р! — почти зарычала Анечка, ощущая более плотные касания с телом Саши. — Отпусти меня! Сейчас же!
Милое лицо Ани розовело, а дыхание становилось частым и шумным. Зеленоглазая и сама была под властью головокружительных ощущений. Приоткрытые губы, прерывистые вздохи Щербаковой заставляли Трусову испытывать плохо управляемые эмоции. Жаркие, приторные. Они били всюду. В голову, в грудь, самое страшное, что и в живот… Саша ощутила, как буквально слабеет и пьянеет от брюнетки под собой. Такой знойной и влекущей. Боже…
Сашка потихоньку разжала онемевшие пальцы, отпуская кисти Ани, и немного приподнялась. Щербакова в этот миг оттолкнула «ракету» и, моментально спрыгнув с кровати, умчалась в ванную комнату. Саша, развалившись на спине, пару секунд полежала на кровати. Попыталась прийти в себя, хотя бы просто отдышаться и успокоиться. Обдумывать происходящее всё равно было бы бесполезным. Приподнявшись, зеленоглазая подползла в дверям.
— Аня, открой…
— Я уже сегодня открыла тебе. Думаю, мы всё хорошенько обсудили. Достаточно.
— Не всё. Я не успела сказать тебе кое-что важное…
— Завтра расскажешь, когда пойдём смотреть ребят. Я согласна отправиться с тобой.
Сашка смущённо улыбнулась и забубнила в дверную щель, потягивая за ручку вперёд и назад.
— Ань, ну, выгляни, покажись…
— Нет! Я раздетая! Буду принимать душ!
Щербакова неожиданно солгала и тут же тихо засмеялась от собственного выдуманного оправдания. Она была в одежде и стояла спиной к дверям.
— Честно?
— Честнее не бывает! — Аня включила кран с водой на полную катушку для убедительности.
— Хорошо. Я ухожу. Буду ждать тебя завтра. Доброй ночи…
Наверное, через несколько минут Щербакова вышла из ванной. Когда была уверена, что точно осталась в номере одна. Девушку покачивало из стороны в сторону. Растревоженное сердцебиение с трудом восстанавливалось, обретая более менее размеренный темп. Аня выползла на балкон, прикрыла глаза и начала крупными глотками хватать свежий воздух. Прохладный ветер обдувал её разгорячённое тело. Отчего капельки пота стали быстрее высыхать на висках, а дрожь в конечностях понемногу стихала. Проходил и жар в груди.
«Что это такое произошло со мной? Я ведь еле живая, но такая счастливая…», — промямлила Анечка, на лице которой всплыла улыбка.
Уставшая, но очень довольная.