Глава 1. Поездушник (1/1)
?Мне все это казалось зимней, чудесной сказкой, несбыточной мечтой дурака, ничему не научившемуся от жизни. А жизнь преподнесла немало горьких уроков, но только ко мне это не приложилось тем мудрым опытом, о котором говорил отец настоятель.Мне было тридцать пять лет. Взрослый мужчина, казалось, повидевший в жизни немало хорошего и плохого. Но в душе я оставался ребенком. Наивным, смешным ребенком, мальчуганом-гимназистом, и вообще кем угодно, но только не чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе.Эта должность меня тяготила. Я не видел себя столоначальником, а при Приамурском генерал-губернаторстве особые поручения ограничивались канцелярщиной, засиженными мухами листами, чернильницами и двумя булками хлеба, которые покупал по дороге на службу.Никчемная нищая жизнь в Хабаровске закончилась, когда в Бог знает каком захолустье в гостинице скончалась моя троюродная тетка, оставившая приличное состоянии. Я теперь богатый наследник…?Штольман бережно разгладил вырванный листок и кивнул на труп:—?Что скажете, доктор?—?Смерть наступила в результате выстрела из револьвера в висок. Ожоговое кольцо присутствует, но самого оружия нет.—?Оно до сих пор не найдено, Антон Андреевич?—?Нет, Яков Платонович. Городовые обыскали и палисадник, и задний двор. Под мебелью тоже ничего нет,?— Коробейников еще раз заглянул под массивный шкаф. —?Не мог же револьвер в мышиную норку закатиться. А вот в сарае нашли много интересного. На долгий тюремный срок потянет.Штольман обогнул стол, склонился над разложенными на диване вещами. Мужские сорочки, одна пара брюк, кальсоны… Яков Платонович развернул форменный сюртук и прищурился.—?Убитый Пашка-поездушник?— небольшого роста, щуплый, а сюртук на человека в полтора раза больше комплекции. И чемоданы, посмотрите, новые. Края не затерлись, застежки начищены. Странный контраст со стоптанными штиблетами, чернильными пятнами на манжетах и невыглаженными брюками, не находите, Антон Андреевич?Коробейников распрямился, отряхнул пыль с колен.—?Действительно… Как же я сразу не догадался! Это поездушник украл у приличного господина багаж, что-то не поделил с сообщниками, тот его и убил.—?Благодарю,?— Штольман кивнул. —?Только калибр у револьвера маленький как у Велодога, для фартового красного несолидно, это так?— игрушка и предмет насмешек. Скажите, доктор,?— он повернулся к Милцу,?— не было ли в последнее время, месяца два назад, три, смертей женщин в летах? Особенно, если проездом они были в Затонске.—?В гостинице никто не умирал. А в губернии могли быть такие случаи, у родственников или знакомых проезжающие часто останавливаются. Я посмотрю в картотеке.—?Спасибо.Штольман еще раз оглядел комнату. Да и не комната это, а отдельная горница, огороженная в пятистенной избе специально для приежих. Залатанный диван, на окне занавески в полоску и герань в горшках. Чистый обеденный стол, новая, не оплывшая свеча, на столешнице натекла лужица крови.Волосы гладко зачесаны, только прядь выбилась и прикрыла остекленевшие глаза. Воротничок сорочки несвеж, на руках чернильные пятна, и свежее ожоговое пятно на виске.Хозяйка сидела на кухне, беспрестанно вытирала руки фартуком. Штольман встал около окна, отодвинул занавеску, чтобы было посветлее, и спросил, разглядывая паспорт:—?В котором часу вы, Авдотья Никитична, приняли к себе на постой Делянова Павла Игнатьевича?—?В пять было. Уже темнеть стало… Хотела ворота затворить, а вот он пожаловал. Все приняла… пачпорт этот… Он деньги дал, и я… в горницу пустила,?— старуха запиналась через слово и теребила платок.—?Когда приехал, ничего не слышали? Может, шумел?—?Все тихо было.—?И утром?—?И утром. Я на базар за провизией, тоже тихо было.Голос Штольмана был спокоен:—?А вам известно, чем промышлял господин Делянов?—?Да ничем! Скубент обычный!—?Скубент… —?Коробейников не смог удержаться от усмешки. —?Не первый раз вы этого скубента привечаете, Авдотья Никитишна, не в первый. Еще лучше меня знаете, что Делянов Павел Игнатьевич?— это Пашка-поездушник, а вы и ваша изба для него?— притон, где пожить можно и вам, как блатер-каину, слям сбросить. Сколько вы продали из-под полы? Что еще было в чемодане?Старуха опустила голову.—?Вам отпираться и молчать бесполезно. Весь слям, который вы не сбыли, уже найден. После описи будет видно, на сколько десятков рублей вы приняли ворованных вещей. Суда вам не избежать,?— заметил Штольман.—?Тикалки скуржавые и лопатник Пашка себе оставил, а остальное я на базар снесла, как он велел.—?Значит, утром он был жив?—?Не знаю. Он под дверью корзинку с тряпьем оставил, к нему я не заглядывала.—?А к нему барышни не заходили?—?Гулящие? Этого у него было много. Даже полюбовницу завел.—?Кто такая?—?Малашка. Из уличных.—?Пашка из города никуда не отлучался?—?С поезда, может, сходил, мне неведомо. А он только на нашей станции промышляет.—?Значит, не отлучался. Что ж… Собирайтесь, Авдотья Никитична. Вы арестованы за хранение и сбыт краденного.Штольман поставил свой саквояж под ноги и обернулся на дом.—?От станции до дома Евсеевой полчаса езды. Делянова с сообщником должен был кто-то видеть.—?А что, Яков Платонович, если это была девица?—?Проститутка?—?Она самая. Не поделила добро с любовником, убила его.—?Это возможно, но меня волнует другое. Где жертва ограбления? Она давно уже могла обратиться в участок.Коробейников покачал головой:—?Никто не приходил с жалобой в участок.—?Если я не ошибаюсь, то поезд прибыл вчера на станцию днем. Пашка-поездушник заявился к Евсеевой только вечером.—?Значит, они убили приезжего господина и спрятали тело.—?Вор никогда не пойдет на мокрый гранд, тем более, что Делянов несколько раз отбывал тюремные сроки. В этом главная странность. И еще…Яков Платонович протянул Коробейникову лист из записной книжки:—?Если они отступились от своих принципов, то тогда что могло их сподвигнуть на убийство чиновника особых поручений при генерал-губернаторе Приамурья?