Часть 65 (1/2)
Последние несколько дней Гарри Поттер пребывал в состоянии задумчивости. Более того, он не просто был полностью погружен в свои мысли – на этот раз довольно невесёлые – ему ещё и не с кем было их обсудить. Конечно, даже в прошлой жизни в этом возрасте особых конфидентов у него не было. Во всяком случае, когда это касалось «дел сердечных».
Как там ни крути, но Гермиона была девушкой, и поэтому некоторыми моментами поделиться с ней Гарри элементарно не мог. А его лучший друг Рональд Уизли во-первых, как когда-то подчеркнула сама Грейнджер, «обладал эмоциональным диапазоном чайной ложки», а во-вторых, обсуждать чувства и сомнения, которые вызывала в Гарри сестра самого Рона, Джиневра, Гарри не мог. И таким образом оказалось, что среди шумной и не скрывающей эмоции толпы Гриффиндорцев, Гарри в прошлой жизни оказался наедине со своими непонятными чувствами.
А на этот раз благодаря их уникальным обстоятельствам единственной кандидаткой на роль конфидента была Грейнджер, но в данный момент именно она являлась причиной всех размышлений Поттера. Конечно, Гарри не мог бы сказать, что сейчас осуждал её. А если допустить, что выводы Малфоя о его лучшей подруге второй жизни были верными, а по всему выходило, что в отличие от Гарри, Драко Гермиону рассматривал именно как романтический интерес и девушку уже не первую жизнь, нужно было признать, что все было логично.
Гермиона порядочно обожглась в прошлой жизни с Рональдом. И девушке не нужно было разжёвывать своему лучшему другу, чтобы он и сам пришел к правильным выводам: поведение шестого из Уизли, когда тот, узнав о её неспособности иметь детей, ушел к более «плодовитой» ведьме, ранило Гермиону в самое сердце.
Рональд ведь тоже был ей другом, более того, точно так же, как и сам Поттер, он не смог защитить её тогда в Малфой-меноре. Как и не смог предотвратить другие проклятия Пожиратели смерти, которые потенциально вполне могли явиться причиной её состояния. Да и в конце концов, в семье Уизли было столько детей, что Рон вполне мог бы и пожертвовать собственными.
Сам Гарри считал, что от Уизли бы не убыло, но ведь на момент их перемещения в прошлое Гарри тоже ещё не обзавёлся ребёнком. Гермиона никогда не высказывала свои чувства по этому поводу вслух и не делилась с другом, но Гарри совершенно не нужно было разжёвывать очевидное. Вывод напрашивался сам: если бы Рональд по-настоящему её любил и хотел быть именно с ней, а не видел в Грейнджер лишь перспективный генетический вклад для потомства, он бы остался с ней.
Да и нужно было быть совершенно слепым все свое детство, чтобы в какой-то момент не осознать: Рональд изначально Гермиону, как романтический интерес, не рассматривал. Чего только стоили эти его слова на четвёртом курсе: «Гермиона, ты ведь девушка». Или когда он слишком очевидно пытался пригласить на Рождественский бал кого угодно, только не её. Потом была Лаванда Браун.
Гарри не был слепым идиотом, на самом деле именно его наблюдательность и редкая прозорливость во многих вопросах стали причиной быстрого продвижения по служебной лестнице в Аврорате, и поэтому он прекрасно понимал: в паре Гермиона-Рональд инициатором являлась именно Грейнджер. В каком-то смысле Уизли стал её призом после войны в мире волшебников, словно она наконец добилась своего.
Быть может, свой второй шанс на жизнь Гермиона действительно не хотела вновь потратить на отношения с волшебником, который не испытывал к ней романтического огня и в первую очередь был другом. Да и сам Поттер, как Гермиона прекрасно помнила, в прошлой реальности Джиневры, которая добивалась его все своё детство, особенно не держался. Когда оказалось, что они с Джинни хотят от жизни совершенно разных вещей, он абсолютно спокойно ушел из их хоть ещё и бездетной, но всё-таки семьи.
Конечно, уже будучи взрослым мужчиной, перед их отправлением в прошлое Гарри всё серьёзно обдумал и для себя осознал, что в конечном итоге их цели с Гермионой совпадали практически полностью. От нелюбви различных высокосветских вылазок до тяги к спокойным семейным вечерам, которые Гарри зачастую проводил именно с Гермионой и её воспитанниками, Поттер вполне мог представить для них довольно спокойную и счастливую жизнь.
В своих способностях удовлетворить её в постели Гарри совершенно не сомневался, ведь даже их поцелуй был вполне на высоте, хоть мир с ног на голову и не перевернул ни для одного из них. Но для себя Гарри уже решил, что это ему было не главное, а Гермиону, как романтическую или страстную натуру он никогда не воспринимал. Другими словами, Гарри когда-то пришел к заключению, что Грейнджер наверняка будет достаточно той любви, которую он может ей предложить. Да, не застилающую глаза пеленой страсти и умопомрачительную, но способную обеспечить тихое, семейное счастье.
Давешние слова Малфоя полностью перевернули это восприятие Гермионы. Стоило только допустить, что Драко был прав, то все идеи Поттера разбивались вдребезги. Если на самом деле его подруга мечтала о романтических чувствах и страсти, как раз этого Гарри предложить не мог.
Впрочем, разбив планы Поттера на совместную жизнь с Гермионой, Малфой чётко дал понять, что может предложить и самому Гарри намного лучшую альтернативу, чем практически брак по договорённости. И ведь действительно, не самая лучшая перспектива, хотя несчетное количество волшебников и простых смертных именно так проживали свою жизнь и считали себя вполне счастливыми и благополучными. Но быть может, если Малфой был прав в отношении Гермионы, он не так уж и сильно и ошибся в случае самого Поттера? Логика мгновенно отметила, что Гарри ничего не потеряет, если хотя бы выслушает точку зрения и предложения Малфоя.
– Мистер Поттер? – внезапно раздался возле его плеча довольно мелодичный, но робкий девичий голос, и Гарри обернулся, палочка мгновенно в руке. И столкнулся взглядом с широко распахнутыми, синими глазами девчушки, младше его года на два.
Зелёный галстук выдавал принадлежность к факультету Слизерина, а безукоризненный внешний вид – к аристократии. Более того, Гарри не мог бы сходу припомнить её имя, но чётко знал, что несколько раз видел её поблизости от Гермионы. Быстрым движением убрав палочку в карман мантии, он старательно придал своему лицу самое дружелюбное выражение, на которое был способен.
– Чем могу быть полезен, – Поттер сделал небольшую паузу, совершенно не уверенный, как обратиться к девчонке, и в конечном итоге избрав остановиться на нейтральном варианте. – Мисс?
– Астория, – широко распахнутые синие глаза, ещё мгновение назад отражавшие страх всех задержанных аврором из прошлой жизни, несколько раз моргнули, при этом сменив испуганное выражение на более спокойное. А мелодичный голосок перестал дрожать, вот только силу или настойчивость, присущие представительницам Гриффиндора, так и не обрел. – Астория Гринграсс, сэр. Вы учитесь на одном курсе с моей сестрой, Дафной. Она говорила, что если я хочу вам что-то рассказать, то могу передать. Конечно, я изначально собиралась поговорить с мисс Грейнджер, но почему-то не могу её найти. Поэтому решила обратиться к вам, мистер Поттер.
– Можешь называть меня Гарри, – сделав усилие и сменив свою настороженную и готовую к нападению позу на более расслабленную, Поттер дружелюбно улыбнулся и несколько раз провёл рукой по траве рядом с собой, приглашая девушку присесть. Астория кивнула и опустилась на корягу в нескольких метрах и напротив от него. – Так что ты хотела?
– Мистер Поттер… Гарри, – слегка споткнувшись о собственные слова и поспешно сама себя исправив, проговорила Астория. – Я бы никогда не осмелилась подойти, но в прошлом году Малфой попросил меня предупредить мисс Грейнджер, когда Дружина профессора Амбридж собиралась поймать вас, а мисс Грейнджер была такой вежливой и доброжелательной. В этом году все намного хуже. И об этом постоянно разговаривают в гостиной Слизерина. Особенно старшие ребята, ровесники Дафны. Они все постоянно говорят, что их родители собираются присоединиться к Тёмному Лорду, если ещё этого не сделали. А наш папенька не хочет, и даже думает на время уехать из страны. В общем, мне кажется, что вы должны об этом знать. Потому что отцы Нотта, Малфоя, Крэбба, Гойла…
– Я понял, Астория, - перебил её Гарри довольно напряжённым и немного жёстким голосом. Впрочем, встретив взгляд ярко-синих глаз, Гарри осекся и добавил уже намного более мягким и дружелюбным тоном. - Спасибо тебе за то, что предупредила.
– Я могу потом написать список всех, кто уже присоединился к Пожирателям. Дафна говорит, что я должна молчать, а отец ведёт себя, словно ничего не имеет против, но я против. Я не считаю, что кто-то достоин смерти только потому, что у него «не та кровь». Это неправильно. Да и вообще, как могут все магглорождённые волшебники быть хуже чистокровных, если мисс Грейнджер однозначно самая талантливая волшебница в Хогвартсе? А они все ведут себя, будто не знают, что многие магглорождённые возглавляют наши академические рейтинги на любом курсе. И ваша мама ведь тоже была магглорожденной…
– Спасибо, Астория, – Гарри слегка нахмурился, продолжая тщательно изучать лицо девчушки. – Буду рад, если ты сообщишь мне все, что считаешь важным. Только, пожалуйста, не подвергай себя опасности при этом. То есть, не подставляйся.
– Обязательно, Гарри, спасибо, – вскочив на ноги, Астория поспешила прочь, а Поттер задумался.
Гарри совершенно ничего не помнил об этой девочке из прошлой жизни. Точнее, женщине, ведь большинство его знаний исходили именно из работы в Аврорате. Или почти ничего: он смутно припоминал, что Астория выскочила замуж за кого-то из их одноклассников.
Сказать по правде, к этому моменту Гарри уже очень сильно сомневался, что мелкие подробности из прошлой реальности, даже если он их когда-либо и знал, все ещё оставались в его памяти. Слишком много времени прошло с момента перемещения, и для того, чтобы события в данный момент чётко и ясно присутствовали в его сознании, нужно было хорошенько поработать.
И они с Гермионой постоянно именно этим занимались. Вот только приоритетом было удостовериться, что по-настоящему важные события и люди остаются в памяти, особенно все то, что им нужно было менять. Гермиона помнила больше, ведь в эту жизнь прибыла на пять лет после него. Малфой появился в этой реальности ещё позже, значило ли это, что он может знать дополнительные детали?
Вероятнее всего, особенно если учесть, что о судьбах своих бывших однокурсниках и вообще выпускников собственного факультета он наверняка был осведомлён. Даже с той точки зрения, что у них было намного больше вероятности сталкиваться на светских раутах и различных мероприятиях. Да и знакомы семьями чистокровные были ещё с детства.
Другими словами, если бывшие слизеринцы постоянно не всплывали в прошлый реальности в Аврорате по каким-то делам, большинство из них Гарри просто забыл. Например, любые детали взрослой жизни Теодора Нотта или Блейза Забини были довольно туманными. Оба практически исчезли с радаров Аврората, ни в чем не участвовали и наоборот, старались всячески убедить новую власть, что не хотят иметь ничего общего со старыми обычаями, мышлением и порядками.
Но в результате Гарри не мог бы сказать, чем именно они занимались, женились ли, были ли у них дети. Быть может, Гермиона помнила больше: в конце концов, в какой-то момент она взяла себе на воспитание несколько волшебных детей. Могло ли что-то, связанное с ними, происходить в Хогвартсе? Вполне возможно, но сам Гарри элементарно не помнил.
Даже деталей частной жизни своего извечного недруга, Драко Малфоя, на котором по утверждениям довольно многих друзей и знакомых Гарри для него «свет клином сошелся» ещё в детстве, припоминались с трудом. Кажется, Малфой женился, но на момент их перемещения в прошлое детей у хорька явно не было. Впрочем, как и причин за ним наблюдать у самого Гарри: в своей взрослой жизни в прошлой реальности Малфой буквально держался тише воды, ниже травы, и активно всплыл в их с Грейнджер жизни только в тот момент, когда и предложил изменить прошлое.