chapter 2: forestiero (1/2)

— Докажи мне свою лояльность, — эти слова вселяют надежду, но одновременно заставляют начинать бояться будущего чуть сильнее. Откуда он знает, что предложит ему Артист в качестве испытания?

Венеция далека от Рима, но люди Папы всё равно найдут того, кто посмел лишить жизни судью. Пусть Нил… нет, Натаниэль, бежит уже не в первый раз, в этот всё намного серьёзнее, от того опаснее, да и нервы напряжены намного сильнее, чем это было всегда.

Натаниэль сомневается, хотя в таких ситуациях люди, захлёбывающиеся в собственном отчаянии, становятся готовыми на все. Но у него слегка другой случай, здесь не отчаяние от позднего осознания степени тяжести своего деяния, нет. Тогда ещё Нил — пора бы отвыкнуть от этого имени — осознавал все последствия, но такова уж человеческая природа: чувства всё равно часто берут верх.

Он продумывал свою месть до мельчайших деталей, и фортуна оказалась на его стороне. Ему удалось осуществить свой план без погрешностей абсолютно. По ощущениям он мог остаться в Риме и ничего бы не произошло. Но кто знает, как на самом деле упала карта в тот день? И правда ли всё было так гладко, как ему казалось?

Что-то внутри твердило чёткое нет. И это изначально ненавязчивое чувство с каждой секундой становилось всё сильнее. А Натаниэль привык полагаться на предчувствие.

Он бежал. Бежал так быстро, как мог, использовал все доступные способы, но достигнув Падуи, когда до конечного пункта осталось совсем немного, странное чувство пропало. Нил… точнее Натаниэль заметил его отсутствие.

Возможно это произошло из-за того, что его остановка там была чуть дольше, чем в других населённых пунктах, и у него появилось время на это осознание, а может и правда что-то изменилось.

В любом случае его путь до Венеции был намного более спокойным, чем всё это время от Рима до Падуи.

Юноша также осознавал, что его главной ошибкой стало решение направиться в крупный и тем более торговый город, но в этом был и небольшой плюс: всегда была возможность договориться с купцами, чтобы снова сбежать, только в этот раз намного дальше.

Но к тому, чтобы скрыться в Венеции Веснински подготовился, он знал куда идти, ведь за эти несколько часов уже смог выделить среди гула голосов те немногие, кто говорил про таверну «тёмный рай» и о том, что местная гильдия воров использует это место как прикрытие. И пристанище в том числе.

Также как он смог за небольшую сумму денег выведать у какого-то мальчишки, что глава той самой гильдии весьма и весьма благосклонен к новым лицам. Только этот ребёнок не упомянул, что новые лица должны быть из этих мест.

Но откуда этому мальчишке было знать, что Артист чужаков не любит по определённым личным причинам?

— Как? — на какой временной промежуток затягивается молчание Натаниэль не знает, но спиной ощущает недружелюбные взгляды, направленные на себя.

Артист насторожен. Он брови хмурит и пальцами плавно отбивает по столу одному ему известный ритм. Он сам был свидетелем того, как люди ошибались, доверяя в теневых делах тем, кто появился буквально из ниоткуда, потому он чужаков и не жалует.

Джереми Нокс благосклонен, но осторожен. Сейчас он соображает крайне плохо — когда один из его ребят постучал в дверь особенно громко и сообщил новость о том, что его срочно разыскивает чужак, то сон как будто бы рукой сняло. Но всё-таки усталость давала о себе знать, пусть это заметно и не было.

— Всё просто: пройдёмся по крышам, а ты ответишь мне на несколько вопросов, — это прозвучало как будто бы беззаботно.

Он всегда делал так абсолютно со всеми: говорил про серьёзное и весомое доказательство, а после просто предлагал пройтись по крышам и просил правды. Кто-то отступал на первом этапе, кто-то пытался столкнуть его с черепичных крыш невысоких домов, кто-то не давал запрашиваемой истины, но кто такой Артист, чтобы вскоре не дойти до неё?

Рискованно ли? Вполне. Были ли неожиданности? Настолько часто, что перестали таковыми казаться. В любом случае, как только он встанет из-за стола, двое выйдут следом за ним, а ещё двое сразу же начнут искать. И уже меньше, чем через неделю вернутся со всеми данными, что смогут найти.

Натаниэль в свою очередь даже расслабился. Если отбор у Артиста настолько лëгкий, то ему точно не о чем волноваться. По крайней мере ситуация внушает уверенность в себе. И в своëм будущем.

— Но я сразу предупреждаю тебя, Натаниэль, — в голосе появляются стальные нотки, — попробуешь меня столкнуть и от моих ребят тебе уже не убежать. И если ты попробуешь солгать — я тоже узнаю. Работа у меня такая — знать всё обо всех в этом городе.

Юноша лишь кивает в ответ и встаёт вслед за своим «провожатым». Они поднимаются на третий этаж, а дальше через балкон одной из обжитых, пусть и очень скромно, комнат выбираются на крышу.

Натаниэль с непривычки двигается осторожно и радуется тому, что в последнее время не было дождей и черепица хотя бы сухая.

— Почему ты бежишь, Натаниэль, и от кого? — Артист не спешит вперёд, практически прогулочным шагом двигаясь по неровной поверхности.

— От людей Папы из-за убийства судьи. Ты можешь выставить меня отсюда, Артист, но знай, что это была месть, а не просто моя прихоть, — последняя фраза сказана фактически в пустоту шёпотом.

Стоило ли добавлять её? И может целесообразнее было солгать? Ведь что известно о Натаниэле Веснински, человеке, появившемся фактически из ниоткуда? Как бы Артист не загонял своих людей, от Венеции до Рима далеко, и если люди Папы хоть как-то и могли выйти на его след, то шайка мелких карманников с другого конца страны бы точно не справилась с этой задачей.